Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3-го ранга Саблина - Владимир Шигин

Именно в этот момент на корабль попали и такие мутные личности, как уголовник Шейн, и другие. Чехарда с перемещениями офицеров и пополнение команды не самыми дисциплинированными матросами сразу же сказалась на состоянии дисциплины на корабле. Чтобы не выносить сор из избы, Потульный и Саблин вовсю занимались теперь сокрытием происходящего на корабле, замалчивая множившиеся грубые проступки и наличие напряженной обстановки на корабле. При этом, как оказалось впоследствии, каждый из них преследовал свои цели. Если командир, скрывая нарушения дисциплины, ратовал за поддержание реноме передового корабля, то замполит имел куда более далеко идущие замыслы.

Вскоре во время одного из выходов в море едва не произошло весьма странное ЧП. Вспоминает ветеран Балтийского флота В. Дугинец: «После отработки задач по совместному маневрированию в море “Сторожевой” ночью возвращался к своему причалу. Ветер свирепствовал своими осенними порывами, и вода в канале била в правый борт. Вдруг в самом узком месте прохода молов одновременно произошла остановка всех 4-х работающих турбин. И маршевые, и форсажные турбины заглохли в самом неудобном для маневрирования месте канала. Корабль погрузился в тишину, и только свист ветра и шум волнения завладели помертвевшим корпусом и стали сносить его на мол. Потульный приказал отдать оба якоря, и корабль, рискуя навалиться на ограждение канала, про-штормовал в канале до рассвета. А в это время механики, взбудораженные небывалой неприятностью, искали неисправность. Фирсов и Гиндин вместе с Ивановым на животах проползли все межтурбинные щели и обследовали все кабели подводки питания к турбинам. Нет никаких неисправностей — все топливные и электрические параметры в норме, и по какой причине произошла потеря хода, выяснить так и не удалось. По всем механическим понятиям такая остановка турбин и всех 4-х в один момент практически невозможна. Если... если только на мгновение не обесточить все средства движения. А на рассвете турбины запустились, все и без каких-либо затруднений и проволочем, словно и не было никаких несанкционированных остановок несколько часов назад».

Что же случилось одновременно сразу с четырьмя турбинами и почему они спустя несколько часов вдруг так же одновременно оказались в строю, так и осталось загадкой. Эта история с турбинами впоследствии будет еще иметь свое продолжение.

Летом 1974 года «Сторожевой» принял участие во флотских учениях по высадке десанта на мысе Таран в качестве флагманского корабля министра обороны.

Из воспоминаний бывшего начальника медицинской службы БПК «Сторожевой» Олега Садкова: «Министр обороны СССР A.A. Гречко и старшие офицеры Генерального штаба на борту “Сторожевого” выходили на полигон для наблюдения высадки десанта. Подготовка к посещению велась около месяца. Корабль красился, проверялась форма личного состава. К визиту на борт завезли десять сортов пива и десять сортов сигарет и папирос. Приготовление обеда осуществляли личный повар министра обороны в звании майора и повар командующего Балтийским флотом в звании мичмана. Были заготовлены таблички для кают с указанием звания и должности офицеров Генерального штаба. Сам Гречко поднялся на борт, со свитой более 40 генералов и адмиралов, около 9 часов утра. Переход до района высадки более двух часов. В миле до берега легли в дрейф. И началась обработка берега и линии обороны супостата штурмовиками, подошедшими БДК, работала артиллерия и система “Шквал”, потом пошел десант. Гречко, сидя в командирском кресле, требует подойти ближе к берегу. Потульный где-то от штурманского стола докладывает: “У берега мелко, можем набрать песка в систему охлаждения”. Тут же получает тычок от Михайлина (командующий Балтийским флотом. — В.Ш.). Подошли... Спектакль закончился. Гости приглашаются в кают-компанию на обед. Гречко ставит задачу командиру через час быть у стенки в базе. Тот пытается сказать, что это невозможно, но приказ получен. Через час с небольшим из Балтийска убыла кавалькада лимузинов. Таблички с дверей кают сняли. На ГКП висела — “Генеральный штаб”. Итог выхода — сожженная турбина. Меняли ее три недели на заводе “Янтарь”».

Следующим экзаменом для «Сторожевого» стал дружеский визит с БПК «Славный» в октябре 1974 года в Росток на празднование 25-й годовщины образования ГДР. Визит дружбы прошел без происшествий. Наши корабли стояли у причала Ростока с поднятыми флагами рассвечивания, а ночью на них зажигали праздничную иллюминацию. Не было недостатка и в посетителях, немцы толпами приходили посмотреть советские корабли. Были и ответные визиты, в которых непременно участвовал Саблин.

Из воспоминаний бывшего начальника медицинской службы БПК «Сторожевой» Олега Садкова: «Эпизод из визита в ГДР на 25-летие. Корабль новый, все секретно. Собирают особисты и озвучивают легенды по вооружению и т.д. Посетители только на верхней палубе. Немец подходит “к офицеру и спрашивает: “А что это на носу под водой?” Тот не знает что ответить, подключает особиста. А откуда вы это знаете? Все просто. Немец проходил мимо кают-компании и заглянул внутрь. Справа от двери на подставке стоял макет из плексигласа. Там и видно ГАС. После этого приказ задраить все иллюминаторы на броняшки».

А перед уходом из Ростока произошел конфликт между Сабли-ным и командиром БЧ-5 Ивановым, который, на мой взгляд, имел далеко идущие последствия. Причиной конфликта стал приказ Иванова командиру электротехнической группы старшему лейтенанту Фирсову заниматься снятием праздничной иллюминации, на что тот доложил о приказе Саблина следовать вместе с ним на прощальный банкет (Фирсов являлся в тот момент секретарем партийной организации корабля). Иванов немедленно отправился выяснять отношения с замполитом. Пользуясь властью, Саблин решил вопрос в свою пользу, однако после этого с Ивановым они уже более никогда не имели товарищеских отношений.

* * *

После возвращения из Ростока «Сторожевой» был полностью доукомплектован людьми и 1 января 1975 года наконец-то вышел на долгожданную боевую службу в Средиземное море с последующим заходом на Кубу. Старшим отряда пошел недавно окончивший ВМА командир 128-й бригады капитан 2-го ранга Л. Рассукованный.

Волею случая на кораблях отряда в этот момент оказалось всего два офицера с академическим образованием — Рассукованный и Саблин, причем Саблин окончил академию на год раньше Рас-сукованного. По этой причине он считал себя равным командиру отряда и даже более опытным во всех вопросах. Это стало причиной последующего конфликта между ними.

Забегая вперед, скажем, что когда корабли вернулись в Балтийск, Саблин первым делом помчался к командиру дивизии, чтобы рассказать о том, как плохо командовал кораблями в походе командир отряда. Думаю, что этот поступок авторитета к замполиту «Сторожевого» в шазах командира дивизии не прибавил. Как относился к Саблину Рассукованный, сказать не берусь, но вряд ли он также питал к замполиту «Сторожевого» теплые чувства. Судьба в данном случае сыграла с Саблиным злую шутку — именно его личный враг капитан 2-го ранга Рассукованный впоследствии возьмет его под арест после провала мятежа. Этот факт Саблин будет переживать особенно тяжело и во время допросов, время от времени, вспоминая Рассукованного, будет поливать его грязью даже тогда, когда это совершенно не относилось к теме допроса. При этом центральное место во всем саблинском доносительстве по-прежнему будет занимать конфликт, произошедший между Саблиным и Рас-сукованным во время дальнего похода.