Элизабет де Морель. Тайны улиц Москвы - Диана Харламова

губ клубилось белым облачком и исчезало, не оставив и следа. Холодный ледяной ветер появившийся не откуда трепал волосы. Хотелось бросить это всё и подняться на верх чтоб опять оказаться в теплом летнем вечере. Белая тень скользнула в дали и исчезла, сразу же перед нами в воздухе повисла женская фигура показывающая на свой живот и протягивающая к нам руки прося о помощи, Она была беременна с огромным животом из которого торчал топор, разрубающий его пополам, темное пятно расползалось по платью, когда пятно полностью покрыло подол призрак исчез.

– Что это было – спросил Антон голосом наполненным ужасом.

– Призрак. Не обращай внимание, – ответил Денис, хотя это было итак очевидно.

Мы шли дальше, оглядываясь по сторонам где порой мелькали белые фигуры, словно ожившие от нашего прихода, они словно хотели показать нам всю ту боль что пережили в этих стенах. Появилась и какая-то дворянка, чьи проклятия звенели у нас в ушах еще долго. Тени прошлого менялись перед глазами, то скрывались в полумраке, то выскальзывали прямо под ногами.

– Сколько же здесь их?! – прошептала я. И прикоснулась к одному из темных пятен на стене, крики умирающих заполнили всё пространство, кого-то пытали прямо на моих глазах, кто-то уже умер и лежал на голой земле покрытый кровью. Дети, женщины, мужчины, монахини, сжимавшие в руках с вырванными ногтями нательный крестик. Маленькая девочка с разорванным платьем со сломанными ногами, ползла по полу протягивая руку ко мне, а коснувшись стены оставила на ней отпечаток своей маленькой руки и умерла.

Я закрыла глаза и убрала руку тяжело дыша. Что же за изверги тут были? Кого я спасть пытаюсь? Потомков этих монстров? Это же не люди! Они хуже любого из монстров, которого я убила.

Меня трясло от осознания того что я убивала не тех. Люди же сам хуже всяких монстров, они убивают еще более зверски. Я всю жизнь тратила на то чтоб спасать их. Для чего?! Чтоб вот такие изверги жили и убивали?

– К черту всё! – крикнула я. От моего крика все вздрогнули и смотрели на меня. Я села прямо на пол. – Зачем? Зачем кому-то помогать? Люди так часто убивают зверски более слабых. А кто-то тратит всю свою жизнь на то чтоб им помочь. Зачем? Чтоб потом издевались над слабыми?

– О чем ты? – беспокоясь спросил Сергей, наклоняясь ко мне.

– Тут убивали. Зверски убивали. Не смотря на то ребенок перед ними или взрослый. Женщина беременная или старик. Как они могли так с ними поступать?

– Тогда была война.

– Война – это лишь оправдание. Это не повод насиловать и убивать детей. Дети то при чем? Они не виновны во взрослых играх. Не уже ли эта жестокость в людях была всегда? Не уже ли я просто слепая, раз не видела этого? Столько войн было, как оправдание жестокости. Убийств. Изнасилований. И где эта хваленная человечность была всегда?

– Лиз успокойся. Что на тебя нашло?

– Хотите искать библиотеку на благо человечества? Ищите! Я палец о палец ради него больше не ударю!

Денис подошел и отвесил мне звонкую пощечину, Сергей бросился на него с кулаками.

– Как ты смеешь! – кричал он, сжимая кулак и намереваясь уже ударить его.

– Если ты не заметил у неё истерика. И лучшего способа успокоить женскую истерику никто еще не придумал.

Я стояла и хватала воздух ртом, но медленно приходила в себя. Да люди бывают жестоки, но монстры, еще более жестоки, и их надо уничтожать. Хотя некоторых людей уничтожить тоже не помешает, есть те, кто более жесток чем монстры.

– Я в норме, – сказала я. – Оставь Дениса. Он всё правильно сделал.

Сергей подошел ко мне обнял и стал ощупывать, словно от одной пощёчины я могла переломать свои кости. Убедившись, что я не чего себе не сломала он начал настаивать уйти отсюда, он не хотел рисковать мной. Но всё же мы обошли до конца весь подвал в поисках библиотеки, хотя понимали, что это не к чему не приведет. Не будет её в таком месте, но для собственного спокойствия всё же решили проверить.

Когда мы покинули монастырь ночь уже сгущалась над городом, улицы освещали фонари и неоновые вывески. Меня вымотало это видение, было грустно от боли других людей, но это было давно, и я не могла бы этому помешать. Меня даже не было здесь тогда. Хотя не думаю, что я что-то бы изменила.

Глава 10.

Все москвичи не раз слышали о Ховринской больнице в северной части столицы. Сектанты, жертвоприношения, несчастные случаи, самоубийства, да и простые нападения, всё это всплывает в голове стоит лишь услышать о ней. Вот и я в очередной раз наткнулась в газете на статью о ней. Вспоминали самое громкое самоубийство и в очередной раз гадали самоубийство было или несчастные случай. В 2005 молодой парень 16-летний упал в шахту лифта и умер, кто-то говорил, что это было из-за не разделенной любви, что он узнал об измене своей любимой. Ну, впрочем, не так уж важно причина, даже если узнать в чем именно было дело, назад его не вернуть.

Меня она давно интересовала, заброшенное здание, окруженное мистикой, мифами и легендами. За то время пока прекратилось строительство она ушла под землю на 12 лет, подвал затоплен, вода скрывает свои тайны. Отдельный мир за колючей проволокой.

Я безумно захотела побывать там, но идти одной не хотелось, не то это место где можно бродить в одиночестве. А с кем идти? Позвать Сергея? Он всё так же переживает за меня и старается оберегать. Но кроме него мне идти не с кем.

Я позвонила уже по слишком знакомому номеру.

– Привет. Как ты моя хорошая? – услышала я знакомый счастливый голос.

– Привет. Сильно занят?

– Для тебя я всегда найду время. Что-то случилось?

– Нет. Все хорошо.

– Что-то мистическое?

– Еще не знаю. Но хочу узнать. Поедешь со мной в Ховринскую больницу?

– Что ты там забыла?

– Просто хочу там посмотреть, что и как.

– Это что-то в духе сталкерского свидания?

– Можешь так считать, – ответила я, улыбаясь и вспоминая его поцелуи, от которых по телу тут же пробежали мурашки. Мы договорились что я на машине заберу его от дома через час.

Через пару часов мы уже подходили к забору огораживающем заброшенное здание, от одного вида его становилось не по себе, в воздухе стоял запах строительной пыли и смерти, он просто витал вокруг, словно смерть стала частью этой больницы. Словно строили её из крови, боли