Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря - Жорж Блон

class="p1">Сам ли он произнес эту ужасную фразу или услышал от доверенного лица? Бдительная челядь ни на миг не перестает следить за супругами, и различные партии при дворе начеку. Несколько недель всех волнует вопрос: «Сделает ли она это? Хочет ли она мести?» Клеопатра понимала, что Антоний во власти сомнений. Отношения между супругами становились все напряженнее.

Во время ужина на галере Клеопатры в ночь с 1 на 2 сентября 31 года до нашей эры разыгралась страшная сцена.

Ужин подходил к концу. Гости отведали вина из громадной амфоры, когда царица тоже попросила, чтобы ей налили кубок. Сделав глоток, она с присущим ей кокетством уронила в вино цветок, который украшал ее волосы, и протянула вино мужу.

Антоний вдруг побледнел от волнения, его глаза увлажнились – ведь это жест любви? знак примирения? – и он протянул руку, чтобы взять кубок. Но прежде чем он коснулся его, Клеопатра с нервным смехом бросила сосуд на пол, и он разбился на куски.

– Вино отравлено!

Антоний побледнел еще больше. Гости переглянулись.

– Ты ведь пила его!

– Да, но до того, как бросила в него цветок, пропитанный ядом. Мне ничего не стоит убить тебя в любой момент. Если бы я только могла обойтись без тебя!

Гости разошлись. Некоторое время спустя удалился и Антоний. Можно считать почти доказанным, что после долгого спора Антоний приказал царице: «После битвы отправляйся со своим флотом в Александрию и жди меня там».

Утром суда Октавиана отошли от берега и удалились в открытое море на три четверти мили, выстроившись полумесяцем. Флот Антония ждал атаки противника на стоянке внутри Амбракийского залива. Но она не начиналась. Октавиан, зная от перебежчиков о планах Антония, решил держать свои маневренные суда вне бухты. Противостояние длилось до середины дня.

И тогда – столь желанное Клеопатрой морское сражение все-таки должно было начаться – мощные военные суда Антония снимаются с якорей и медленно выходят из залива под защитой войск и метательных машин, стоящих по обе стороны узкого пролива. Галеры Клеопатры движутся последними. Их капитанам велено оставаться позади и вступить в бой лишь по специальному приказу. Наверное, Антоний хотел, чтобы и морская победа оказалась лишь его личной заслугой? Все может быть.

Пока флот Антония отходит от побережья, Октавиан отводит свои суда все дальше в море. Он подпускает к себе левое крыло противника, идущего на абордаж, и бросает вперед юркие легкие либурны, которые осыпают неповоротливых мастодонтов горящими или тяжелыми железными стрелами и сосудами с огнем. Битва началась. Вскоре она превращается в обычную схватку галер, мало изменившуюся и после появления пушек, – абордаж и рукопашный бой на мечах.

Римляне преследуют одну цель – перевести морской бой в рукопашную схватку. Они бросают захваты, перекидывают мостки, по которым перебегают на палубу вражеских судов. В кровопролитной борьбе воины действуют без всякой жалости. Более мощные и многочисленные галеры Антония должны были одержать верх. Но по сохранившимся свидетельствам можно сделать вывод, что его моряки и солдаты уступают в подготовке воинам Октавиана. Чтобы заменить больных лихорадкой воинов, Антонию пришлось наскоро и силой набирать в солдаты греческих пастухов, землепашцев и погонщиков мулов, которым вовсе не хотелось участвовать в этой битве. Пожаров на море они боятся так же, как стрел и мечей, и многие пытаются спасти свою жизнь, бросаясь в воду. И римские суда теснят строй египетских галер.

Корабли египтян. Рисунок из книги Рафаэля Монлеона «Иллюстрированная история судоходства и судостроения». 1870-е

Но еще не все потеряно для Антония. Большинство людей остается на своих судах. Многочисленные и тяжелые галеры Антония нависают над атакующими либурнами, и с их тяжелых машин на палубу врага летят огромные камни и льется горящая смола. Лучники с башен поражают легионеров. И вдруг…

Позади линии тяжелых судов на одной из египетских галер поднимается треугольный пурпурный парус. Затем, словно по сигналу, все галеры Клеопатры поднимают паруса. И крылатым строем прорываются сквозь боевую линию, направляясь в открытое море. Сражающиеся воины обоих флотов уверены, что они вот-вот развернутся и нападут на римлян с тыла. Но нет. Они величественно удаляются.

«Египтяне бросили нас!»

В любой армии, морской или наземной, предательство одной из частей наносит сильнейший моральный удар сражающимся. Однако многие суда Антония продолжали борьбу, поскольку в пылу боя не все заметили, что происходит. И воины еще долго отказывались поверить в невероятное: «Антоний бежал вместе с царицей Египта!» Некоторые не складывали оружия еще два дня. Когда они сдались, Октавиан тут же предал их смерти.

Лоренцо А. Кастро. Морское сражение между флотами Марка Антония и Актавиана Августау мыса Акциум. 1672

Антоний бежал с поля боя не на своем корабле. Он пересел на быстроходную галеру, не отдав никакого приказания, ничего не сказав воинам, которые сражались и умирали за него, настиг царскую галеру и поднялся на ее борт.

Супруги проиграли битву, даже не доведя ее до конца. Триста судов из их флота попали в руки Октавиана. Сухопутная армия шесть дней ждала возвращения своего вождя, а затем без боя сдалась.

Мотивы бегства Клеопатры так и остались загадкой. Может быть, она решила, что битва проиграна, и испугалась, как и после убийства Цезаря? Или ей была невыносима мысль о том, что Антоний хотел лишить ее триумфа, – она могла еще рассчитывать на участие в нем в момент, когда приняла решение, – и отомстила?

И никто никогда не услышал из уст Антония объяснения, что заставило его все бросить. В одно мгновение, в какую-то минуту он отказался от чести, от славы, от Рима. Возможно, он рассуждал так: «Рим без Клеопатры мне не нужен, и я был безумцем, думая иначе. Боги Египта покарали меня за подобные мысли, поскольку Клеопатра решила выйти из борьбы. Мне пятьдесят три года, и мои силы идут на убыль. Ей тридцать восемь, а ее красота и ум еще не достигли вершины расцвета. Я ее люблю больше, чем когда-либо, и готов на все, лишь бы не потерять ее!» Плутарх вынес окончательный приговор: «Вот когда Антоний яснее всего обнаружил, что не владеет ни разумом полководца, ни разумом мужа и вообще не владеет собственным разумом». Некоторые великие драматурги, в том числе Шекспир и Бернард Шоу, использовали в качестве сюжета своих произведений любовь Антония и Клеопатры. Финал этой драмы так сценичен, что кажется созданием гениального художника, а не результатом