Семь монет антиквара - Гийом Прево

— На! — воскликнула Лили, указывая на что-то пальцем.

Сэмюел подошел ближе: между черных рогов у многих оленей был почти идеальный солнечный диск, нарисованный красной краской. Эскиз той самой странной буквы U, которая стала логотипом «Аркеоса»… Нет-нет, осадил себя Сэмюел, это, конечно же, всего лишь совпадение. Просто один рисунок отдаленно напоминает другой.

Он поставил чашу на место, взял Лили за руку и отправился туда, где, как ему показалось, находился выход: что-то вроде коридора, под небольшим углом ведущего вверх. Пройдя метров двадцать, они оказались в следующем просторном помещении, куда проникало немного дневного света.

— Минго, Эмми! Минго! (Небо, Сэмми!)

Наконец, преодолев череду препятствий — каменных завалов и возвышающихся там и тут сталагмитов, — они выбрались из пещеры и оказались на скалистом обрыве, нависающем над рекой. Погода стояла пасмурная, было прохладно, природа напоминала американскую: высокие деревья, шум воды, огромные камни, поросшие зеленью горы вдали. На мгновенье Сэму показалось, что вот-вот среди деревьев мелькнет длинная шея бронтозавра или плоская морда барионикса. Но, немного поразмыслив, он сообразил, что, при всём уважении к семейству Флинстоунов,[18] эру динозавров от эпохи людей отделяли десятки миллионов лет. Вот и хорошо!

Единственный возможный путь вел вверх, на плоскогорье, поэтому ребята стали карабкаться по склону, то и дело останавливаясь, чтобы оглянуться на звук или движение: крик птицы, чье-то далекое рычание, шелест куста, под которым пробежал грызун…

И тут метрах в ста от них из-за камней поднялась могучая коричневая голова. Зверь нюхал ветер, улавливал запахи. Улавливал их запах.

— Игба! Игба! — закричала Лили.

Медведь. Огромный медведь!

— Нгол! (Пещера!) — скомандовал Сэмюел.

Они развернулись и побежали обратно, не разбирая дороги и обдирая пятки об острые камни. Косолапый зверь у них за спиной взревел так громко, что все птицы в округе умолкли или разлетелись. А потом бросился в погоню — с неожиданной быстротой и ловкостью, и рык его разносился по небу подобно громовым раскатам.

— Нита, Илил, — торопил Сэм. — Нита! (Скорее!)

Когда они добежали до входа в пещеру, медведь был уже совсем близко — метрах в двадцати. К счастью, под его тяжестью начали обваливаться камни, и медведь потерял равновесие.

— Гр-ро-о-ом-м-мр-р! — разъяренно взвыл он.

Лили и Сэм бросились в пещеру и вслепую побежали по коридору, ведущему к Камню, надеясь, что животное окажется слишком велико, чтобы последовать за ними. Ввалившись в слабо освещенное пространство, Сэм схватил первобытную лампу и поискал глазами место, где можно было бы укрыться. Стены пещеры оказались изрезаны трещинами и расколами. Однако мальчик не увидел ни одного достаточно широкого проема, чтобы спрятаться. Можно попробовать воспользоваться Камнем, но Сэм по опыту знал, что на его запуск требуется какое-то время. Слишком долго… К тому же, если Сэм приложит монету к солнечному диску, где гарантия того, что его двоюродная сестра не останется здесь? Одна, с медведем, навеки!

— Эмми!

Лили указывала на что-то высоко в стене.

— У-у-у-уа-а-ар-р-р! — издалека отозвался медведь, и его рев эхом прокатился по пещере.

В темном углу находилось что-то вроде естественного дымохода, выбитого каплями воды. Сэмюел подошел ближе: проход был сантиметров пятьдесят в диаметре и вертикально уходил вверх. Если он подсадит Лили, она, возможно, сможет туда протиснуться, а потом подтянуться на руках…

— Илил! Нита!

Она поняла его мысль и встала на ступеньку из скрепленных рук Сэмюела. Вторую ногу девочка поставила Сэму на плечо, и ему пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.

Медведь перестал рычать, но в тишине отчетливо слышалось его приближающееся дыхание. Он принюхивался…

Топот лап по камню означал, что зверь преодолел узкий коридор и находится уже совсем рядом.

— Нита, Илил! — поморщился Сэм.

Внезапно плечам стало легко — в ту самую секунду, когда медведь с победным ревом ворвался в пещеру. Он был гигантский, не меньше трех метров в длину, с кошмарными когтями и маленькими злобными глазками, светящимися в полутьме. Поднявшись на задние лапы, он стал скрести когтями стену. Сэмюел, парализованный страхом, понял, что настал его последний час.

— Нита, Эмми, — шепнула Лили.

Но Сэм не мог шелохнуться.

Увидев, что жертва загнана в угол, медведь двинулся на Сэма своей смешной неуклюжей походкой. Вот только намерения его были вовсе не так забавны…

Сделав над собой громадное усилие, Сэмюел попытался замахнуться нелепой глиняной лампой, но, во-первых, ослабевшая рука едва шевельнулась, а во-вторых, слабый огонек, похоже, ничуть не впечатлил животное. И тут медведь увидел Камень, украшенный костями и мехом. По необъяснимой причине это привело зверя в неописуемое бешенство.

— Гр-ру-у-уа-ам-м-ма-а-ар-р-р! — разревелся он.

Всем своим мощным весом медведь обрушился на Камень и принялся отчаянно колотить его — с такой силой, что стены пещеры содрогались от ударов. Шарах! Шарах! Похоже, чудовище вознамерилось разнести Камень в мелкую крошку, оно сражалось с ним, будто с заклятым врагом. Ведь он сейчас всё погубит!

Наконец Сэм вышел из ступора.

— Нунка Игба! — крикнул он в отчаянной ярости. (Сюда, медведь!)

Зверь вдруг вспомнил о человеке, но не сказать, чтобы это сильно его успокоило. Он метнулся к Сэму и приготовился мощным ударом огромной лапы сломать ему шею.

— Нонгада Игба гонка! — вдруг раздался крик откуда-то из-за медвежьей спины.

Зверь подскочил, и Сэмюел успел заметить косматого человека, вооруженного чем-то вроде копья, которым он целился в животное. Но тут каменные своды рухнули Сэму на голову, и стало совсем темно.

— Игба на катам…

Сэмюел приоткрыл один глаз. Была почти ночь. Он лежал на земле под вонючей шкурой — пахло, кажется, падалью. Холода он не ощущал, потому что у входа в пещеру горел костер, и там, у огня, собралась группа людей. Все они были очень волосатые, причём шерсть росла на всех мыслимых участках тела: лбах, ушах, ногах, руках… Семейство Чубакки?[19]

— Игба моон моон! — объявил один.

Остальные согласились, часто пощелкав языками, и Сэму пришлось напрячься, чтобы понять, о чём они говорят.