Сага об Элрике Мелнибонэйском - Майкл Муркок

— Сколько драконов спит в пещерах?

Дайвим Твар, опершись на парапет галереи, глядел невидящим взором на улицы. Лицо его было усталым; руки он сложил на груди так, словно хотел удержать остаток сил.

— Кажется, двое. Придется основательно потрудиться, чтобы разбудить их, и потом сомнительно, пригодятся ли они нам. Что это за Корабль-что-Плывет-по-Морю-и-Суше?

— Я читал о нем в Серебряной Рукописи и в других книгах. Волшебный корабль. Давным-давно, еще до Мелнибонэ и до империи, им воспользовался один рыцарь. Но где он находится и существует ли вообще, я не знаю.

— А кто знает? — Дайвим Твар выпрямился и повернулся спиной к городу.

— Эриох, — Элрик пожал плечами. — Но он не пожелал сказать мне.

— Может, обратиться к твоим друзьям водяным духам? Разве они не обещали тебе свою помощь? И разве им не все известно про корабли?

Элрик нахмурился. Морщины на его лице стали глубже.

— Да, Страаша может знать. Но мне не хочется призывать его. Водяные духи все-таки не Владыки Хаоса, да к тому же они весьма своенравны, как это часто бывает с духами. Говоря откровенно, Дайвим Твар, не хочется мне прибегать к колдовству без особой надобности…

— Ты чародей, Элрик. Ты совсем недавно совершил чудо из чудес, призвал Владыку Хаоса. И ты колеблешься? Подумай, мой повелитель. Ты решил настигнуть принца Йиркуна с помощью колдовства. Жребий уже брошен. Терзаться сомнениями неразумно.

— Ты не представляешь себе, каких усилий…

— Я представляю, мой повелитель. Я твой друг. Я не хочу, чтобы тебе было больно, и все же…

— Понимаешь, Дайвим Твар, дело тут еще в моей слабости, — сказал Элрик. — Я принимаю отвары, которые возбуждают меня и вытягивают из моего тела последние силы. Я вполне могу умереть прежде, чем отыщу Киморил.

— Извини, мой повелитель.

Элрик подошел к Дайвиму Твару и положил ему руку на плечо.

— А с другой стороны, что я теряю? Ничего. Ты прав. Это трусость — колебаться, когда ставкой жизнь Киморил. Я повторяю собственные ошибки, ошибки, которые навлекли на нас беду. Решено. Пойдешь ли ты со мной в море?

— С радостью, мой повелитель!

Дайвим Твар начинал чувствовать на своих плечах бремя угрызений совести, которые снедали Элрика. Для мелнибонэйца подобное чувство было по меньшей мере странным, и Дайвиму Твару оно пришлось совершенно не по душе.

Последний раз этой дорогой Элрик ездил вместе с Киморил. С тех пор прошло как будто много лет. Каким же он был глупцом, поверив в счастье!

Император повернул своего белого жеребца к утесам. Стал накрапывать дождь. Во всем ощущалось приближение зимы.

Оставив коней в утесах, чтобы колдовство не причинило им вреда, Элрик и Дайвим Твар спустились на берег. Дождь усилился; над водой висел туман, и на расстоянии пяти корабельных корпусов от берега уже ничего не было видно. Стояла мертвая тишина. Высокие мрачные утесы за спиной, стены тумана впереди — Дайвиму Твару почудилось, будто они вступили в призрачный мир, где так легко повстречать печальные души тех, кто совершил самоубийство через членовредительство. Шаги двух мужчин по гальке казались громкими и одновременно заглушёнными туманом, который словно впитывал в себя шум и жадно его поглощал.

— Пора, — пробормотал Элрик. Он как будто не замечал унылого, угнетающего пейзажа вокруг. — Теперь вспомнить бы заклинание, которое пришло тогда ко мне непрошеным.

Покинув Дайвима Твара, он пошел туда, где вода встречалась с землей, и уселся, скрестив ноги. Взор его устремлен был в туман.

Когда он сел, Дайвиму Твару помнилось, будто высокий император весь как-то съежился. Он словно превратился в беззащитного ребенка, и Дайвим Твар преисполнился сочувствия к Элрику и хотел было предложить, чтобы тот забыл про колдовство и отправился в земли оинов и ю обычным путем.

Но Элрик уже поднял голову. С уст его сорвались странные, бередящие душу слова. И заговори сейчас Дайвим Твар, Элрик его не услышал бы.

Дайвим Твар, как и всякий мелнибонэйский дворянин, понимал немного Высший Язык, но все равно слова заклинания казались ему странными и незнакомыми, ибо Элрик произносил их по-особому, придавая звукам тайный смысл. Голос его то понижался до басового стона, то взлетал до вопля фальцетом. Слушать подобные звуки было не очень-то приятно, и теперь до Дайвима Твара начало потихоньку доходить, отчего Элрику так не хотелось прибегать к колдовству. Правитель Драконьих Пещер с трудом подавил в себе желание сбежать наверх, к утесам, и оттуда наблюдать за Элриком. Отступив на два шага, он встал дожидаясь.

Заклинание было долгим. Дождь припустил вовсю. Он яростно хлестал прибрежную гальку, темные морские волны и хрупкую светловолосую человеческую фигурку у кромки воды. Дайвим Твар задрожал и плотнее запахнулся в плащ.

— Страаша… Страаша… Страаша…

Слова мешались с шумом дождя. Это были уже не слова, а звуки, которые разносит ветер или которыми разговаривает море.

— Страаша…

И снова Дайвиму Твару захотелось подойти к Элрику и убедить его бросить это дело.

— Страаша!

В крике слышалась тайная мука.

— Страаша!

Дайвим Твар решился окликнуть Элрика, но понял внезапно, что язык ему не повинуется.

— Страаша!

Фигура на берегу покачнулась. Имя превратилось в зов, который ветер подхватил и понес по кавернам Времени.

— Страаша!

Дайвиму Твару ясно было, что по какой-то причине заклинание не сработало и что Элрик впустую расходует силы. Но Правитель Драконьих Пещер ничего не мог поделать. Язык его словно прилип к небу. Ноги его будто вросли в песок. Он поглядел на туман. Тот, похоже, приблизился к берегу и теперь отливал странным зеленоватым светом.

Твар вгляделся пристальнее.

Вода забурлила. Море нахлынуло на берег. Захрустела галька. Туман отступил. В воздухе заплясали огоньки, и Дайвиму Твару почудилось, что он видит сверкающие очертания выходящей из моря фигуры, и он понял вдруг, что Элрик перестал петь.

— Король Страаша, — голос Элрика был уже почти нормальным, — ты пришел. Благодарю тебя.

Фигура заговорила, и голос ее напомнил Дайвиму Твару величавую поступь прибоя.

— Мы озабочены, Элрик, ибо ходят слухи, будто ты привел в эту плоскость Владык Хаоса, а мы, духи, никогда их особенно не любили. Но я знаю, что ты сделал это потому, что обречен был сделать, и поэтому мы не держим на тебя зла.

— Я вынужден был так поступить, король Страаша. Иного выхода не было. Если ты не хочешь помогать мне, скажи, — я пойму и не стану тебя больше призывать.

— Я помогу тебе, хотя сейчас мне будет труднее, не ради того, что случится в ближайшем будущем, но ради того, что произойдет через много лет. Теперь говори, чем духи воды могут быть полезны тебе.