Ревущая Тьма - Кристофер Руоккио

– У вас ведь есть прожекторы на подфюзеляжной палубе? – спросил я. – Большие лампы?

– Конечно, поисковые, – ответил Скиарра.

– Дрели с их помощью не остановить, а вот сьельсинов можно. Выиграем хоть какое-то время.

– Чем нам это поможет?

Я прошел мимо молодого капитана к иллюминатору и принялся расхаживать вдоль мерцавших на стекле голограмм. Араната куда-то подевался. Остальные сьельсины с пустыми, как у статуй, глазами копошились под палубой. Их лица и руки были в крови.

Я ждал.

Ждал.

– Лорд Марло, чем нам это поможет? – повторил Скиарра.

– Тише. Дайте ему подумать, – шепнула Валка.

Я увидел в стекле отражение ее вскинутой руки.

«Вперед».

– Нападем на них, – сказал я, не поворачиваясь. – Нужно сделать это до того, как они проникнут на борт. Можно направить прожекторы вниз, в сторону выхода? Вон туда, – указал я на разбитую скульптуру, у которой толпились ксенобиты.

– Я… – Скиарра взял паузу. – Да. Да, конечно, можно.

– Не знаю, сколько времени удастся выиграть. Кажется, у некоторых Бледных имплантированы защищающие от света линзы. – Я постучал пальцем по скуле и небрежно пригладил волосы. – Будем действовать быстро. Сколько нужно, чтобы собрать двести бойцов?

Коммандер с лейтенантом переглянулись.

– Нас разорвут. Там в два раза больше Бледных.

– Направьте охладитель на топливный отсек варп-двигателя, – сказала Валка.

Все безмолвно повернулись к ней. Ее неожиданное предложение всех ошарашило. Оно настолько выбивалось из общей дискуссии, что даже я удивленно уставился на нее:

– Что?

– Антилитий, который используется в качестве варп-топлива, хранится в магнитной суспензии. Магниты должны оставаться холодными. – Она повернулась к Скиарре. – Что вы используете? Стандартный гелиевый резервуар?

Опешив, тот кивнул.

– Мэм, простите, но разве вы не… лингвист? – спросил он после паузы.

– Она командовала кораблем тавросианской гвардии, – объяснил я.

Скиарра и Картье совершенно ошалели от таких новостей.

– Не понимаю, зачем это делать, – сказал Скиарра.

На лице Валки появилось знакомое мне раздражение. Губы поджались, нос наморщился.

– Газ чрезвычайно холодный. При контакте с воздухом вода в нем замерзает. Получается снег. Пар. Облака.

Дымовая завеса.

Я готов был ее расцеловать.

– Он может их и убить, – добавила Валка, сложив руки на груди, как будто обнимая себя и утешая за такое предложение. – Холод. Или газ. Гелия хватит, чтобы весь ангар залить.

Даже больше. При нагреве этот газ стремительно расширялся: один его литр, теряя плотность, превращался в сотни литров, замещая воздух. Он не был токсичен, но дышать им было нельзя.

– Убить их? – просветлел Скиарра, расслабившись. – Без боя?

– А газ не поднимется к потолку? – спросил я, помня о большом пространстве над нашим кораблем. – Гелий ведь легче воздуха.

– Поэтому я и сказала «может», – парировала Валка. – Водяные испарения тяжелее, особенно когда холодно. Это будет эффективнее прожекторов.

– Можно устроить? – спросил я, ухмыляясь кривой марловской улыбкой.

* * *

Доспехи, которые мне подобрали, не подходили по весу, и я облачился в них с неохотой. Это был вытащенный из нафталина запасной комплект простого легионера. В нем я выглядел наполовину солдатом; сегментированный правый наплечник по римскому фасону переходил в рукав, на левой руке была рукавица, черное трико пряталось под черной же туникой. Дополняли образ высокие сапоги и традиционный красный табард.

Забираясь на ящики, как ранее сделал Бассандер, чтобы обратиться к солдатам, я чувствовал себя еще и полудурком. Скиарра оставался командовать арьергардом, его пятой центурией с остатками первой и второй – теми, кто пережил долгое бегство из сада. Основную силу защитников корабля составили третья и четвертая центурии. Двести человек против четырехсот сьельсинов.

«Бассандер, – думал я, – Джинан, возвращайтесь скорее».

Солдаты даже не сразу заметили, что я гляжу на них с высоты. Некоторое время на меня смотрели лишь Валка и Тор Варро, стоявшие в дальнем конце отсека, выделяясь из общего моря белых доспехов красным камзолом и зеленой робой схоласта. Я смотрел в ее яркие глаза. Как я оказался здесь, на этих ящиках с боеприпасами? Я не был солдатом. По крайней мере, не настоящим. Я был бойцом, но это другое. Я не был истинным лидером. Командование Красным отрядом было фарсом, притворством, маскарадом, и в боевых действиях я участвовал только по необходимости или случайности. Но юный коммандер Скиарра не мог покинуть вверенный ему корабль, да и кишка у него была, как мне показалось, тонковата. В конце концов, он был инженером, младшим офицером курьерского корабля, миссия которого была дипломатической. Лин отправился за подкреплением и, возможно, пропал без вести. Я старался не думать о возможной гибели его и Джинан и о том, что помощь может не прийти.

Кто должен взять на себя ответственность в отсутствие тех, для кого это – долг?

Те, кто могут.

– Слышите?! – воскликнул я, сразу копая глубоко, пользуясь всеми плодами уроков красноречия Гибсона и моего отца. – Дамы и господа, это смерть! Смерть идет за нами! Она уже забрала Смайт и Кроссфлейна. Ваших друзей и соратников. Враги хотят добраться до вас, до всех нас. Мы им не позволим. Мы остановим их здесь и сейчас. Капитан Лин отправился за подкреплением, но мы не можем больше ждать.

Я опустил меч и понизил голос. Я говорил без усилителя, полагаясь лишь на акустику трюма и мощь собственных легких, поэтому, когда я замолчал, толпа прислушалась. В задних рядах навострили уши, чтобы меня услышать.

– Запомните мои слова: это конец. Но чей? Наш или их? Не знаю. Но я знаю, что пробил наш час. Время выбирать. – Я сжал кулак, слыша, как вибрируют во мне слова. – Выбирать не жизнь или смерть. Этого никому не дано. Но мы можем выбрать сражение. Если нам суждено погибнуть, мы не погибнем в страхе, как напуганные темнотой дети! Мы не погибнем как загнанные в капкан крысы! Мы люди! Мы будем биться с демонами до последнего! Покажем им всю мощь сынов и дочерей Земли! Покажем им, что нам не страшно. Пускай боятся они!

К моему изумлению, по рядам разнесся одобрительный клич. В воздух поднялись кулаки и копья, и мое сердце тоже вознеслось на этой волне. Я даже с надеждой улыбнулся. Надежда.

«Надежда – это дым», – сказал тонкий внутренний голосок.

Но разве нас спасал не дым? Дым Валки?

Я улыбнулся шире, и на миг эта улыбка прогнала из памяти образ Аранаты, вырывающего глотку сэру Вильгельму, а гул толпы заглушил звуки кровавого пиршества.