Круги в пустоте - Виталий Каплан

Да, пенсии не хватало, но деньги были. Сережа (вот привязалось же имечко, скоро и забудешь, как его звать на самом деле) неожиданно проявил сознательность. Ни в какой техникум, ясное дело, идти ему было нельзя — за пару недель здешний школьный курс не выучишь, будь у тебя за плечами даже тхаранская закалка и прекрасная голова. Слишком уж все тут иное. Кончилось тем, что парнишка устроился торговать газетами, посодействовали ему свежеобретенные приятели. Не столь уж большие деньги, но на скромное существование обоим хватит.

Именно существование — ибо жизнь была лишь там, в прожаренном солнечным огнем Олларе. А теперь что? Тхаран уже не спасти, обратно не вернуться. Он ведь пробовал, поначалу едва ли не каждый день, потом все реже и реже. Совершал положенные ритуалы, произносил слова, чертил знаки. И ведь открывался путь в Тонкий Вихрь, только нырнуть в темную воронку было невозможно. Какая-то непонятная сила всякий раз отталкивала его, мягко и небрежно, и бороться с ней — все равно что бить лбом о резиновую стенку. Он и Сиура-Минну пытался отправить, с тем же успехом. Внутренняя стража… С ней не сладит даже великий маг, а себя Хайяар великим не считал. Вот наставник Имлати-Таанагу — тот другое дело, тот великий. Был… Однажды Хайяар, не выдержав, попытался вызвать его тень из нижних пещер. Без толку. Не явился наставник, видать, не отпустила его Высокая Госпожа. Что ж, в этом тоже есть знак. Прежнее кончилось, а новое…

Не было нового. Сопливая грязная осень, суетливые люди, клубящаяся в сыром воздухе злоба… Тхарана нет, и не только здесь — наверняка и в Олларе всех перебили безжалостные единяне. А кого не перебили, тот прячется… и не подозревает, что лучше уж вот так скрываться от огня и петли в родном Круге, чем прозябать в сытости и тепле на чужбине. Выжить здесь легко. Жить — невозможно. Жить надо зачем-то, это он еще ребенком понимал. Высокие Господа, коим он верно служил? Они остались за чертой, они там, в Олларе… а может, и их уже нет. И мальчика нет, Харта. И никому он тут не нужен. Сиура-Минну, по-здешнему, Сережа? Вот уж кто счастлив, что остался в Железном Круге. Вот уж кто не тоскует ни по Тхарану, ни по Высоким Господам… Как он сам выражается, «вписался». Да, конечно, он ценит заботу и участие меккоса Хайяара… которого все чаще называет дядей Костей. Да, он с ворчанием и колкостями признает его взрослые права — но и без дяди Кости прекрасно бы этот Сережа выжил. В крайнем случае полковник бы помог. Это полковник любит и умеет. В конце концов, и документы мальчику он сделал, и бумаги на опекунство за Хайяара оформил. Что поделать, в этом ржавеющем Круге бумаги заменили собою Высоких Господ, и не приносить им жертв нельзя, покарают.

Нет, по большому счету не нужен он парнишке. Совсем скоро у того будет своя, совершенно отдельная жизнь. Кто еще остается? Аня? Милая, тонкая, лунным светом сияющая Аня. Только вот зачем он ей, чужой старик? Сосед… Пока еще сосед. А что будет дальше? Пройдет совсем немного времени — и у девочки будет другой дом. Уж этот так называемый Тема, а проще говоря, единянский выскочка Хья-Тинау своего не упустит. Аня без него теперь и не появляется. И родителям ее он понравился. Одно хорошо — все-таки благородной крови, не то что недотепа Владька…

Будет ли Аня не то что навещать, а хотя бы и вспоминать своего старого соседа?

Он поднялся с дивана, сунул ноги в тапки и потащился на кухню. Хоть чаю выпить, отвлечься… Тоскливые тут зимы, дома таких не бывает. Чтобы снег сугробами лежал — да где ж это видано? Чтобы реки замерзали и по льду можно было ходить, не боясь? И занесло же его… Сколько раз бывал тут, в Железном Круге, но никогда — зимой. И вот теперь — остался тут в плену. Навсегда. Как рыбка, замороженная в глыбе льда… Рыбка… Рыбка из красного дерева… Может, все-таки зря он тогда пожалел единян?

На кухне Сиура-Минну занимался полезным делом — чистил картошку, громко напевая при этом:

У дядя Кости левых нет доходов,

Зато есть бак для пищевых отходов…

В последнее время он неожиданно стал крутить здешних бардов, что было весьма неплохо, все-таки не настолько шумно, как остальные его музыкальные пристрастия.

Молча поставив чайник на огонь (хотя какой там огонь — электроплита!), Хайяар отвернулся к окну. Здесь, с подветренной стороны, хоть не так лупил снег, хотя ветер выл столь же уныло, и тускло светились огоньки окон напротив — точно злые волчьи глаза.

— Дядь Костя, а у вас случайно нет левых доходов? — не преминул съехидничать Сиура-Минну. Раньше бы за такое он заработал скорую и хлесткую затрещину, но давно уже у Хайяара опустились руки. Кто ему этот длинноволосый юноша? Не сын, не хаграно, не раб… До катастрофы все было понятно, оба они служили Тхарану, парнишка был учеником, его наставника Тауру-Лихья он неплохо знал. Теперь все прошлое утекло в пустоту, теперь — ветер и снег, равнодушное тепло чужих стен, и нет ни смысла, ни долга, ни чести… Да, за парнишкой надо все же приглядывать, помогать… но воспитывать его совершенно не хотелось. Пускай язвит…

— Есть только бак для пищевых отходов, — хмуро отозвался он, искоса взглянув на Сиура-Минну. Он не одобрял этой одежды — специально прорезанных на коленях джинсов, майки с изображением малоприличной девицы. Но ругаться уже не хотелось. Достаточно того, что в главном мальчик ему подчинился. Уж тут Хайяар давил жестко, вынуждая того дать слово — никогда, кроме разве что несомненной и смертельной опасности, не использовать в этом мире магию. Забыть все, чему научился в Олларе. Жить как здешние, полагаясь лишь на механическую силу искусственных вещей. Впрочем, особенно давить и не пришлось, мальчик ведь и сам все понимал. В этом мире маг может высоко подняться, но только ему неминуемо придется падать, расшибаясь насмерть. Нельзя показывать свою силу, сам не заметишь, как станешь куклой на ниточках, и дергать за ниточки будут отъявленные мерзавцы. Как знать, может, выкинув Магистра в Древесный Круг, он тем самым спас подлецу жизнь? Здесь рано или поздно Юрия Ивановича придушили бы… уж очень серьезные деньги стояли за всеми его делишками… а серьезные деньги — они совсем как Высокие Господа, время от времени меняют рабов, ибо узнавший слишком многое раб становится опасен.

Деньги… пожалуй, именно они, а не бумаги, стали здесь истинными Высокими Господами. Бумаги у денег на подхвате, что-то вроде стихийных духов.

— Может, собаку заведем, дядя Костя? — снова нарушил молчание Сиура-Минну. — Будем ей кости кидать… из бака…

— Зачем собаку? Мне и тебя вполне достаточно, — сообщил Хайяар, глядя на не торопящийся закипать чайник. Так и подмывало послать слабенькую волну силы, помочь медленному электричеству, но это нехорошо. Тратить высокое искусство на хозяйственные мелочи — попросту унизительно. Все равно что драгоценным камнем забивать гвоздь. Уж лучше швырнуть им об стенку…

Заливисто затрещал дверной звонок. Ну вот, кого на ночь глядя принесло? Хорошо если бы Анечка… пускай даже вместе с Темой. Но если опять магистровы людишки… пожалуй, можно позволить себе хотя бы маленькое рукоприкладство. Ну совсем мелкое.

— Дядь Кость, откройте, — не моргнув глазом, заявил Сиура-Минну. — У меня руки мокрые и грязные.