Все сказки старого Вильнюса. Продолжение - Макс Фрай

– Новолуние, – говорит Тони. – Вот именно сегодня – оно. Точнее, завтра. Ну, то есть ночью, в два с копейками… нет, даже не с копейками, а ровно в половине третьего. Прикинь!

– И что из этого следует?

– Из этого следует вообще все.

Обожаю внятные объяснения.

* * *

– …самым дурацким рейсом, в два часа ночи – скороговоркой докладывает Саша. – На все остальные билеты стоят столько, что проще еще немного подкопить и купить личный самолет. Причем с золотыми пропеллерами. Короче, я прилетаю ровно без двух минут два. Но тебе все равно придется меня встречать. Таковы гримасы твоей злой судьбы.

– Два часа ночи – прекрасное время, – твердо говорит Аль. – Лучше захочешь – не придумаешь.

* * *

Это нелепо, – думает Анна. – Нелепо, что взрослая, разумная, прекрасная я вместо того, чтобы спать, по пол-ночи просиживаю у окна и хочу гулять по ночному городу. Вдвойне нелепо, что гулять я при этом все-таки не иду. Уже которое лето подряд. Хочу, но не иду! А ведь мне даже разрешения спрашивать не нужно.

Вот предположим, – думает Анна, – мне пришлось бы срочно идти в ночную аптеку. Например, кто-нибудь заболел, и, кроме меня, за лекарством послать некого. И что тогда? Да пошла бы как миленькая. И совсем не было бы страшно. Я же не боюсь темноты. Даже в детстве ее не боялась. Впрочем, в городе фонари везде горят. Или почти везде.

Ну и чего тогда тянуть? – думает Анна. – Тем более, что в аптеку меня все равно не пошлют, некому меня туда посылать. Зато я могу взять и выйти вот прямо сейчас. По собственной воле. А зачем она еще нужна?

Это нелепо, – думает Анна, шнуруя кеды. – Это нелепо, – повторяет она, застегивая кофту. – Нелепо, что я куда-то прусь среди ночи. Нелепо, что я так долго откладывала.

* * *

– Популярные среди эзотерически грамотных домохозяек лунные календари вполне единодушно гласят, что в двадцать девятый день каждого лунного месяца следует избавляться от мрачных мыслей и беспросветной тоски, а также печь лепешки, – говорит Тони. – Кроме того не следует строить долгосрочные планы и необходимо принимать душ, но эти рекомендации, на мой взгляд, и в другие дни вполне актуальны. Однако для нас с тобой важно не это.

И умолкает с загадочным видом. Он это умеет. Но я не отстану.

– А что важно?

– Как – что? Полное отсутствие луны на небе. Сегодня никто за нами не подглядывает. Следовательно, можно творить все, что в голову взбредет.

– Как будто в другие дни нельзя.

– Да можно, конечно. Просто не так интересно.

Аргумент.

* * *

– Устала? – спрашивает Аль.

– Вроде нет. А надо было?

– Ни в коем случае. Усталых гостей отвозят домой, укладывают в постель, и они спят до утра, как глупые дураки. В то время как половина третьего ночи – лучшее время для первой прогулки по городу. Просто идеальное.

– А почему именно половина третьего?

Честный ответ звучит так: «Потому что сейчас уже почти четверть этого самого третьего, а ехать до центра как раз десять-пятнадцать минут, вот и считай». Но это очень скучное объяснение. Придется положиться на импровизацию.

– Сама увидишь, – Аль переходит на таинственный шепот, который отлично компенсирует полное отсутствие мало-мальски оригинальных идей.

– Ладно, – кивает Саша. – Значит, буду смотреть очень внимательно.

* * *

– Ну уж нет, – бормочет Анна.

Она буквально ловит себя за шиворот при попытке повернуть в сторону дома.

Четыре квартала – это не прогулка. Ради четырех кварталов и кеды шнуровать не стоило. А что на часах уже начало третьего, так это не новость. Если выходишь из дома в два пополуночи, не следует рассчитывать, что вдруг снова сделается всего девять вечера. Например.

Ты этого несколько лет хотела, – ехидно напоминает себе Анна. – Вот и наслаждайся теперь на всю катушку. Пошла гулять, значит гуляй.

И, потрясенная собственной неумолимостью, прибавляет шагу, сворачивает на Тоторю, идет, удаляясь от своего дома, как пешеход из школьной задачки, со скоростью пять километров в час.

Или даже шесть.

* * *

– Отличный балкон, – говорит Тони.

– Да, ничего себе, – вежливо соглашаюсь я.

Вообще-то у меня несколько иные представления об отличных балконах. Возможно, еретические. В частности я считаю, что на отличном балконе должны помещаться как минимум два удобных кресла. А на этот кое-как влезла пара колченогих кухонных табуретов. И теперь мы чинно восседаем на них, стараясь не размахивать руками, я – правой, Тони – левой. Потому что если размахивать, локоть неизбежно встретится с плечом собеседника. Или с его подбородком. Или с ухом, как повезет.

Я хочу сказать, здесь чертовски тесно.

– Зато какой вид, – примирительно говорит Тони. – Лучший вид – если не на город в целом, то на Ратушную площадь. И сидим мы при этом практически в джунглях. В засаде. Как вьетнамские партизаны.

Ну, вряд ли все-таки именно вьетнамские. Потому что балкон наш увит не тропическими лианами, а плющом и диким виноградом. В нижних ящиках растут вперемешку декоративные подсолнухи, мелкие гвоздики, укроп и душистый горошек, в верхних пенятся разноцветные петунии. Пахнут они так, что впору потерять рассудок. Собственно именно ради этих зарослей мы здесь и сидим. Тонина подружка умотала куда-то на неделю и оставила ему ключи от квартиры с балконом, чтобы поливал, если не будет дождя. А дождя у нас нет уже третий день кряду. Что, кстати, непорядок. Кое-кто непозволительно расслабился там у себя на небесах.

Середина ночи – наилучшее время для таинственного вторжения в чужую квартиру с целью злодейски вылить густую от дневного зноя воду в черную-черную землю, так считает Тони. И в этом вопросе я с ним совершенно согласен. Утром, днем, даже вечером поливка цветов – обычное рутинное дело, зато ночью – почти приключение. Особенно для того, кому некуда торопиться.

Нам – некуда. По крайней мере, сегодня это так.

Поэтому мы заварили хозяйский зеленый чай, вынесли табуреты на крошечный балкон и сидим тут с видом на Ратушную площадь в компании счастливых мокрых цветов и ночных бабочек, которые летят и летят на огоньки наших сигарет, как околдованные.

* * *

– Пожалуй, оставим машину здесь, – говорит Аль, припарковавшись в переулке, узком, как лезвие, под единственным на всю округу бледным лиловым фонарем. – Если ты не против.

– Это и есть центр города? – изумленно спрашивает Саша.

– Самый что ни на есть центр. Не верится? Мне тоже. Меж тем скажем, до Ратушной площади отсюда минут десять неспешным шагом. Можно было проехать еще немного и остановиться прямо там, но мне кажется, пешком гораздо интереснее. Ты же здесь в первый раз. Темные переулки будят воображение, чего не разглядишь, поневоле досочинишь, и любой город в половине третьего ночи окажется таким, каким ты его представишь… Но ты точно не устала? Потому что мы еще возле машины, и пеший поход можно отменить.