Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

«На этот раз подготовка была хлопотливее, так как большинство бойцов не умели плавать. Люди находили себе деревянные изделия и доски. Комиссар Фомин некоторых, не умевших плавать, стал отговаривать, предлагая обождать»[1125].

Но ждать было уже нечего. Подготовка к прорыву продолжалась.

25.06.41. «Принц Ойген»

0.00. Первые подразделения А.А.45, перешедшего из подчинения I.R.130 к дивизии напрямую, прибывают в указанное место[1126]. Теперь слабое звено оцепления, где сумел вырваться Виноградов (стык между полками Йона и Кюлвайна), укреплено. Это было сделано вовремя — едва сгустилась темнота и солдаты фон Паннвица успели разместиться на позициях, как у Трехарочного загрохотало вновь. Русские пошли!

Эта, вторая попытка прорыва была еще более кровавой и неудачной, чем первая, — перекрестный огонь пулеметов почти никого не допустил на северный берег. B. C. Солозобов: «Рвались снаряды, не умолкали пулеметные очереди, беспрерывно светили ракеты. Но и эта наша попытка не привела к желаемым результатам: многим не удалось доплыть даже до середины реки»[1127].

Вот сейчас-то им оставалось только сражаться и ждать.

…Возобновившийся грохот боя на цитадели встревожил Гальвитца, и без того уже разочарованного тем, что капитуляция, намеченная на 18.00, так и не состоялась. Теперь вновь разгоревшаяся стрельба доказала, что оставшиеся русские защитники не пали духом и продолжат оборону. Однако полковник все же надеялся, что до утра ситуация разрешится.

3.00 Брест. КП дивизии.

Начинают поступать утренние донесения. Первое — от I.R.133, удерживающего большую часть цитадели. На предстоящий день полк Кюлвайна имеет твердые намерения наконец-то занять ее полностью: «В общем, несмотря на некоторую стрельбу, ночь прошла более спокойно. Центральный, Южный и Западный острова твердо в руках полка.

В 4.00 ч. 25.6.1 батальон на Центральном острове проведет налет штурмового подразделения на отдельно стоящий дом у Северного моста острова, занятый 2 русскими пулеметчиками, подчинение саперов с взрывными средствами обеспечено. I.R.135 оповещает, что его захват будет означать слом последнего известного до сих пор узла сопротивления на Центральном острове.

На Северном острове III батальон, состоящий только из двух, почти на треть ослабленных потерями пехотных рот, приказанной цели наступления, Мухавца, сможет достигнуть не всюду. Тем не менее ожидается, что зачистка Северного острова А.А.45 с приданными подразделениями III батальона будет быстро возможна. III батальону подвозятся огнеметы и придаются штурмовые саперные группы»[1128].

В ночь на 25 июня в Брест-Литовск подтягиваются моторизованные части подразделений снабжения.

Однако отдел тыла разочаровывает, первоначально охарактеризованное с нескольких сторон как значительное, хранилище трофейного имущества в Брест-Литовске (в частности, автомобилей и продовольствия) оказалось не столь впечатляющим. Склад продовольствия обеспечивает только суточное продснабжение дивизии, демонстрируя большие объемы лишь зерна, гороха и лапши. Трофейный транспорт, первоначально определяемый в более чем 280 грузовых автомобилей, при более близком исследовании этих машин оказывается почти на 95 % поврежденным, разрушенным или не готовым к выезду.

Почти не спавший несколько ночей Василий Солозобов, изнемогая от усталости, вновь спустился в подвал, где находились раненые. Но это не было тихим и стерильным лазаретом — скорее одним из самых мрачных мест участка обороны Фомина. Мучения, испытываемые ранеными, были поистине адскими — они лежали на разбросанном картофеле, без медикаментов, воды, пищи[1129]. Не хватало и перевязочного материала. Сюда относили только тяжелораненых — те, кто мог держать оружие, находились на этажах. Крики и стоны из подвала, хорошо слышные бойцам, не прекращались — «волосы поднимались дыбом от человеческих криков, но мы были бессильны помочь этим несчастным»[1130]. С ними находились пара санитаров да врач Бардин, хороший специалист и чуткий человек, но что он мог сделать, не имея даже воды? Но и уйти он не мог, вынужденный видеть, как один за другим умирают раненые. А какова судьба тех, кто остался в подвале Инженерного управления? Об этом тоже не мог не думать Бардин…

В подвале было потише. Обессиленный, Солозобов мгновенно заснул. Но вскоре его растолкал его тезка, фармацевт Василий Суховерхов: «Василий! Вставай! Бардин застрелился!» Суховерхов вскочил — во сне он и не услышал выстрела. Мертвый Бардин лежал рядом. «Раненые молча смотрели на него. Молчали и мы»[1131].

Самоубийство Бардина, в «минуту душевной слабости», Фомин не одобрил: «Терять жизнь бесцельно — преступление».

Скоро рассвет[1132].

3.15. На КП «сорок пятой» уходит утреннее донесение от Ветцеля: «Противник кажется подавленным. В восточной части Северного острова цель 50 м свободна от неприятеля. Захвачена одна противотанковая пушка с расчетом и тягачом»[1133].

3.40. Передает утреннее донесение A.R.98: никаких изменений, все спокойно. Второй дивизион в полдень 24 июня оборудовал огневые позиции в районе Котельни.

4.00. Начинается новая атака оставшихся очагов сопротивления — на пкт 145 идет разведотряд фон Паннвица, на «Дом офицеров» — батальон Фрайтага.

Фрайтага, атакующего ротой Хурма и пулеметчиками Лерцера, теперь поддерживают и 5-см противотанковые орудия лейтенанта Шейдербауэра. Наготове — группа саперов-подрывников.

В атаке участвует и Лео Лозерт: «Я снова должен вести передовые подразделения и, в частности, обеспечить противотанковому орудию позицию с сектором обстрела на красный дом командования»[1134].