Корни - Алекс Хейли

– Я вернусь! Берегите друг друга!

И с этими словами Цыпленок Джордж вышел за дверь.

В начале ноября 1860 года Том спешил управиться с последним заказом до наступления темноты. Он все закончил, загасил огонь в печи и пошагал домой, где его уже поджидала Ирена с маленькой дочкой Марией, которой исполнилось шесть месяцев. За ужином они не разговаривали. Ирена не решалась нарушить задумчивое молчание мужа. А потом они отправились в хижину Матильды, где уже собралась вся семья. Матильда и Ирена (она снова была беременна) осенью собирали орехи гикори для тортов и пирогов к Рождеству и Новому году, и теперь их нужно было перечистить.

Том прислушивался к разговорам, хотя и помалкивал. Но когда наступила пауза, он наклонился вперед и произнес:

– Помните, я рассказывал вам про массу Линкольна? Белые у моей кузницы постоянно ругают его последними словами. А сегодня я слышал, что его выбрали президентом! Белые говорят, что теперь он в Белом доме выступит против Юга и против всех, у кого есть рабы.

– Хотела бы я услышать, что про это скажет масса Мюррей, – заметила Матильда. – Он постоянно твердит миссис, что между Севером и Югом начнется война, потому что они слишком разные.

– Я разное слышал, – продолжал Том. – Против рабства выступает гораздо больше людей, чем нам кажется. И не все они живут на Севере. Сегодня я никак не мог собраться с мыслями, даже работать было трудно. Похоже, скоро наступит день, когда рабов больше не будет, хотя в это и трудно поверить.

– Ну вряд ли мы до этого доживем, – мрачно произнес Эшфорд.

– Но, может быть, она доживет, – ответил ему Верджил, указывая на малышку Ирены.

– Не думаю, – покачала головой Ирена, – хоть мне и хотелось бы в это верить. Даже полевые работники стоят не меньше восьми-девяти сотен долларов. А если собрать всех рабов Юга, представляете, какие это деньги?! Кроме того, ведь именно мы и выполняем всю работу. – Она посмотрела на Тома: – Вы и сами знаете, что белые люди со своими деньгами не расстанутся.

– Они будут драться, – кивнул Эшфорд. – И их гораздо больше, чем нас. Ну и как же нам победить?

– Но если говорить о всей стране, – сказал Том, – то противников рабства может оказаться не меньше тех, кто его защищает.

– Вот только те, кто против рабства, где-то в других местах, а не там, где мы, – заметил Верджил, и Эшфорд кивнул, соглашаясь с братом.

– Ну если Эшфорд прав насчет драки, то все может измениться довольно быстро, – сказал Том.

Одним декабрьским вечером масса и миссис Мюррей вернулись со званого обеда в соседнем большом доме. Матильда прибежала к Тому и Ирене.

– Что означает «отделиться»? – спросила она и, не дождавшись ответа, продолжила: – Масса говорит, что Южная Каролина только что это сделала. И это означает, что они вышли из Соединенных Штатов.

– Как это они могут выйти из своей страны? – удивился Том.

– Белые все могут, – пожала плечами Ирена.

Том не рассказывал, но целый день прислушивался к разговорам белых людей. Белые твердили, что «будут стоять по колено в крови», но не уступят Северу в том, что они называли «правами штатов» – и в праве на собственных рабов.

– Не хочу вас пугать, – сказал Том Матильде и Ирене, – но я уверен, что будет война.

– О Господи! Где же она будет?

– Мамми, специальных полей для сражений не бывает – это же не церковь и не площадка для пикника!

– Ну, надеюсь, не рядом с нами! – фыркнула Ирена. – Ни за что не поверю, что белые люди будут убивать друг друга из-за ниггеров.

Но дни шли, и разговоры, услышанные Томом в кузнице, все больше убеждали его в том, что он был прав. Кое-что он семье рассказывал, но о многом умалчивал, чтобы не тревожить родных лишний раз. Том и сам не решил, пугают ли его грядущие события – или вселяют надежду. Но он чувствовал, что неуверенность родных нарастает с каждым днем. Все больше становилось всадников и повозок на большой дороге. Все больше белых людей проезжало мимо плантации туда и сюда. Почти каждый день в большой дом поговорить с массой Мюррем кто-то приезжал. Матильда старалась мыть полы и смахивать пыль как можно ближе к гостиной, чтобы хоть что-то подслушать. За несколько недель вся семья убедилась в одном: по страху и раздражению белых было совершенно ясно, что будет война, и если в ней победят янки, все они станут свободными.

Все больше черных, приходивших в кузницу, рассказывали Тому, что их массы и миссис стали очень подозрительными, начали разговаривать шепотом и умолкали, даже когда в комнате появлялись самые старые и преданные их слуги.

– А с тобой, мамми, они тоже ведут себя так странно? – спросил Том у Матильды.

– Нет, они не шепчутся, не умолкают – ничего такого, – ответила она. – Но как только я вхожу, они сразу же начинают говорить про урожай или званые обеды.

– Думаю, нам нужно притвориться, – сказал Том. – Мы должны сделать вид, что ничего не слышали и не знаем.

Матильда его предложение обдумала и решила поступить по-своему. Как-то вечером, подав Мюрреям десерт в гостиную, она воскликнула, воздев руки к небу:

– Господи, масса и мисси, простите меня, но мы с детьми слышим разные разговоры вокруг и страшно боимся этих янки… Мы все думаем, что вы позаботитесь о нас, если что-то случится…

Матильда с удовлетворением отметила, что на лицах хозяев отразилось облегчение и одобрение.

– Вы правильно делаете, что боитесь! – ответила миссис Мюррей. – Эти янки вовсе не друзья вам!

– Но не бойтесь, – поддержал ее масса. – Ничего страшного не случится.

Когда Матильда рассказала об этом, засмеялся даже Том. Он рассказал домашним еще одну забавную историю, услышанную в кузнице. Один конюх из Мелвилла так справился со щекотливым делом. Когда хозяин спросил его, чью сторону он примет, если начнется война, он ответил: «Вы видели, как две собаки грызутся за кость, масса? Ну так вот мы, ниггеры, и есть эта кость».

Рождество и Новый год в округе Аламанс прошли в мрачной атмосфере. Никто и не думал праздновать. Каждые несколько дней клиенты Тома обсуждали выход из Соединенных Штатов все новых и новых южных штатов – сначала Миссисипи, потом Флориды, Алабамы, Джорджии и Луизианы. Эти штаты отделились в январе 1861 года, а 1 февраля об отделении объявил Техас. Все они объединились в Конфедерацию южных штатов и избрали собственного президента, Джефферсона Дэвиса.

– Этот масса Дэвис и целая куча южных сенаторов, конгрессменов и армейских офицеров, – рассказывал Том домашним, – подали в отставку, чтобы вернуться домой.

– Том, они все ближе подбираются к нам, – воскликнула Матильда. – Сегодня гость массы говорил, что старый судья Руффин выехал из Хоу-Ривера и отправился на мирную конференцию в Вашингтон!

Но через несколько дней по разговорам клиентов Том понял, что судья Руффин вернулся ни с чем – более молодые делегаты от Севера и Юга так и не нашли общего языка. Черный кучер рассказал Тому, что слышал от уборщика в окружном суде о большом собрании белых – их съехалось около четырнадцати тысяч (Том знал, что и масса Мюррей был там). Бывший хозяин Ирены, масса Холт, и другие богатые плантаторы кричали, что войну необходимо предотвратить, а тех, кто присоединился к конфедератам, называли предателями. Уборщик рассказал, что округ Аламанс на собрании об отделении штата будет представлять масса Джайлс Мебейн, и он будет выступать за то, чтобы штат остался в составе союза.