Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон

их еще больше. Когда телега и сопровождающий ее отряд показались на дороге, стражники решительно выстроились на мосту, четверо впереди и трое во втором ряду.

Из заднего ряда полетела стрела, пущенная в голову лошади. Кому бы ни принадлежала эта телега и какую бы кладь она ни везла, делом стражников было остановить ее. Вилфи, ведущий лошадь под уздцы, держал в руке новый щит, изготовленный по способу Удда. Выставив его, он прервал полет стрелы. Та отскочила со сломанным наконечником.

Квикка, Озмод, Хама и Лулла с алебардами в руках вышли вперед и, припав на колено, ощетинились остриями в сорока футах от приготовившихся к атаке норманнов. Позади частокола алебард встали четыре арбалетчика.

– Бросайте оружие! – крикнул Озмод.

Он и не надеялся, что приказ будет выполнен. Чтобы дюжина испытанных норманнов уступила проигрывающим им в числе чужакам? От них бы отказались собственные матери. И все же Озмод испытывал некоторые угрызения совести, готовясь перебить людей, которые были совершенно беспомощны против оружия, которого они в глаза не видели. Он выждал, пока стражники не натянут луки и не замахнутся сулицами, прежде чем скомандовал:

– Стреляй!

Четыре арбалета взвизгнули одновременно. С сорока футов по неподвижной мишени – кто бы тут промахнулся? Передняя линия викингов распалась, один даже полетел вверх тормашками от удара стрелы – мощная энергия, накопленная в изогнутых стальных полосах, мгновенно высвободилась. Воин во второй линии судорожно вздохнул и свалился – стрела, насквозь пробив переднего, вошла ему между ребрами.

Еще один стражник выбрался из груды тел и ринулся вперед, замахиваясь мечом для сокрушительного удара. Пока он бежал к своей победе или смерти, изо рта у него выступила пена. Приближаясь, он хрипло призывал Одина. Стрела из арбалета близорукого Удда просвистела мимо его уха, а неопытный Карли взял слишком высокий прицел.

Когда он был уже в трех шагах, Озмод поднялся с колена, ухватил рукоять алебарды поближе к концу, снизу выбросил острие далеко вперед. Отчаянный берсерк как бежал, так и налетел на нее, сам разрубил свое сердце о плоское лезвие. В последнем броске он пролетел вперед, где его поймали на скрещенные алебарды. Очумело тараща глаза, он со стоном испустил свой последний вздох.

Меч выпал из руки, и жизнь покинула бойца. Озмод провернул рукоятку, вытащил алебарду, почистил ее и снова припал на колено. Позади него защелкали взводимые арбалеты.

Шестеро воинов перед ними не выдержали и побежали. Четверо рванули в разные стороны по берегу, а двое – через мост на Дроттнингхольм. Озмод коротко взмахнул рукой.

– Пусть бегут, – сказал он. – Расчистить дорогу!

Трупы оттащили в сторону, и телега в последний раз покатила вперед, старая кляча раззадорилась на легкую рысь. Некоторые англичане, опасаясь погони, продвигались бочком. Озмод и Квикка трусцой бежали впереди, вглядываясь в полумрак.

– Там, – показал Квикка. – Прикажи Удду и Хунду захватить лодку, это нетрудно. Им только нужно оттолкнуться от берега и провести лодку вокруг мыса.

Озмод отдал приказ, и два человека отделились от группы.

– Остальные, упритесь плечами в телегу и толкайте вверх. Замок стоит на противоположном склоне, и нам нужно поторопиться.

Лошадь и восемь человек быстро затащили телегу на вершину невысокого холма, провели ее через ельник и вышли на прогалину. Прямо перед ними открылся Замок Двух Королев, с крутой крышей, с украшенным фронтоном и с прибитыми высоко над входом оленьими рогами. Ни единого признака жизни, кроме чьего-то бледного лица, промелькнувшего между ставнями нижнего этажа, да поднимающегося из труб дыма.

Англичане развернули телегу так, что ее задок обратился к замку, сбросили дерюгу, засуетились вокруг установленного на телеге мула.

– Не сюда! – крикнул Карли. – Там, куда вы целитесь, комнаты рабынь. Шефа держат в покоях. Доверните вправо, еще на шесть футов.

Мул весил тонну с четвертью; стой он на земле, его бы удалось развернуть лишь ценой отчаянных усилий. А коноводы лишь слегка тянули за повод, и телега двигалась по дуге.

– Приготовиться! – хрипло заорал Квикка, вскинув руку хорошо знакомым натренированной команде жестом.

Заряжающий Фрита достал из телеги обточенный морем валун весом не меньше двенадцати фунтов и вложил его в петлю. Прислуга мула, все, кроме Квикки и наводчика Хамы, рассыпалась вдоль бортов телеги. Им раньше не доводилось стрелять из своей катапульты с ее мощной отдачей в неподготовленных условиях, и они не были уверены, что будет толк.

Квикка снова проверил наводку и взмахнул рукой, давая команду.

* * *

Шеф, лежа на большой пуховой перине, расслабленно повернулся на другой бок. За всю свою прежнюю жизнь он не провел столько времени в постели, не считая случая, когда его свалила болотная лихорадка. Человек, который проснулся, должен работать или есть, изредка развлекаться. Так считали все, кого он знал. Что можно просто бездельничать – никому и в голову не могло прийти.

Уже день и ночь, как он не поднимался с огромной кровати, разве что для еды. И даже пищу днем ему приносили рабыни. Никогда он не чувствовал себя лучше.

Но может быть, все дело в королеве. Днем она тоже приходила через краткие промежутки времени, настолько краткие, что раньше он счел бы это невозможным. В суровом и унылом доме Шефа, где заправлял сердитый Вульфгар, его набожный отчим, любовь была запрещена для всех по воскресеньям, в канун воскресенья, в Рождественский и Великий пост, да и в другие церковные праздники тоже. Слуги, конечно же, нарушали это правило, а тем более керлы, но делали это виновато, с оглядкой, между полевыми работами или посреди ночи. Обладать женщиной вроде королевы Рагнхильды – такого деревенский парень не мог и в мечтах вообразить.

То, что происходило с Шефом, тоже было выше его понимания. С удивлением, учитывая, сколько он уже совершил, Шеф отмечал, как его плоть снова крепчает при одном воспоминании о том, что он видел и ощущал. Однако в этот раз королева посетит его не скоро – прогуляется вдоль берега, сказала она. Лучше поберечь силы. Лучше снова уснуть в тепле и сытости.

Закрыв глаза и откинувшись на подушку из утиного пуха, Шеф подумал о Карли. Надо бы справиться, чем тот занят. Одна из рабынь должна это знать. Он не запомнил их имена. Странно. Похоже, он начинает вести себя как настоящий король.

* * *

В своем сне Шеф, как бывало и прежде, очутился в кузнице. Не в той огромной кузнице богов в Асгарде, что предстала перед ним в видении, но схожая с ней; здесь тоже все свободное место было занято ящиками, колодами, верстаками. На стене там и тут были прибиты дверные ручки.

Они потому здесь, что кузнец хром, вспомнил