В никуда - Нельсон Демилль

– Да.

– Отлично. Только имей в виду вот что: если существует вероятность, что мне... ну, скажем так, могут до срока понадобиться военные похороны с почестями, не исключено, что и ты окажешься в таком же неприятном положении.

– Мне это приходило в голову.

– Вот и славно. – Я больше не возвращался к этой теме.

Мы двигались навстречу восходящему солнцу, навстречу Ханою, навстречу окончанию моей миссии и третьей, теперь уже точно последней, поездке по службе во Вьетнам.

* * *

Поезд из Лаокая медленно проехал северные пригороды Ханоя и в 18.34 втянулся на вокзал Лонгбьен.

Дорога из знойного грешного Сайгона привела меня на поля сражений Южного Вьетнама, в мое собственное сердце тьмы и дальше, в глубь внутренних районов страны по пути открытий и, как я надеялся, самопознания.

Подобно многим, кто здесь когда-то побывал, я примирился с этой страной. И подобно многим другим из моего поколения – мужчинам и женщинам, – кто здесь никогда не был, но многие годы жил Вьетнамом.

Однако война все еще имела власть вторгаться в наши сны и часы бодрствования. Именно такие времена наступали для Эдварда Блейка.

Ханой. Это название пробуждает воспоминания в памяти людей моего поколения. Как Берлин и Токио – в памяти поколения отца. Во время войны не проходило и недели без сообщений прессы о налете бомбардировщиков на Ханой. Сегодня американская авиация нанесла бомбовые удары в двух милях от центра Ханоя по мосту через реку Красную, электростанции и предполагаемым пусковым установкам ракет "земля – воздух". Прошло пять-шесть лет, и подобные сообщения больше не воспринимались новостями, разве что для пилотов «Б-52» и для тех, на кого бомбы сыпались на земле.

Пассажиры вокруг нас собрали багаж и цепочкой выходили из поезда.

А мы со Сьюзан остались на местах и смотрели на платформу. Там сходивших с поезда оглядывали многочисленные пограничники в форме и ребята в штатском, которых нетрудно было вычислить в толпе.

– Кажется, у некоторых из них в руках фотографии, – заметил я.

Сьюзан не отрываясь смотрела в окно.

– Обычное дело на конечных станциях. Не надо автоматически предполагать, что разыскивают именно нас... хотя поглядывают они больше на европейцев.

– Точно. – А еще я подумал, что у шпиков фотографии с острова Пирамида и в одежде они нас, пожалуй, не узнают. И действительно, некоторые из них смотрели больше на снимки, чем на выходящих из поезда пассажиров.

– Давай прицепимся к тем американцам, с которыми ты разговаривала, – предложил я.

Мы встали, сняли с полки рюкзаки и прошли в шестой вагон, где вместе со своим вьетнамским гидом ехала группа американцев.

Когда мы шли по составу, перед нами оказалась вьетнамка. Сьюзан обратилась к ней на ее языке и выяснила, что вокзал Лонгбьен расположен в отдаленном районе на восточном берегу реки Красной, но на главный вокзал в центре города ходят обычные, ширококолейные поезда и автобусы. К нашим услугам предлагались также такси. И полицейские машины.

Самая бросающаяся в глаза примета Сьюзан – прямые до плеч волосы. Она попросила меня запихнуть их за ворот ее стеганой куртки.

У меня много всяких бросающихся в глаза примет. Но если бы я попытался замаскировать их горскими шарфами, вот это и бросилось бы всем в глаза. Да и шарфов не хватило бы. Поэтому я повязал один синий на шею и подтянул на подбородок. Сьюзан сделала то же самое.

– Выйдем на платформу и сразу разделимся.

Мы вышли из поезда, разошлись и затесались в организованную группу американцев человек в двадцать. Сьюзан болтала со всеми подряд, и я тоже заговорил с двумя парнями, но сам не спускал глаз с копов. Некоторые из них поглядывали в нашу сторону, но интереса не проявляли.

Туристическая группа собралась целиком, и мы начали двигаться прочь с платформы. Неужели получилось? Я затаил дыхание.

Вокзал представлял собой соединение нового и старого: я заметил, где свежий бетон прятал разрушения от бомбы. Страна, которая испытала войну, больше не выглядит такой же, как прежде. По крайней мере для тех, кто видел ее в довоенное время.

День выдался облачным, но заметно теплее, чем в горах. Этому краю требовалось солнце. И мне тоже требовалось солнце.

Я заметил слева стоянку такси, но там два пограничника и шпик в штатском внимательно приглядывали за европейцами, которые нанимали машины.

Наша тургруппа направлялась к автобусу с надписью "Путешествия по планете любви". Особой любви я в этот момент не испытывал, но беглецам не стоит привередничать.

Мы начали грузиться в салон. Сьюзан вошла первой, переговорила с гидом, показала ему деньги, и я увидел, что он улыбнулся. Когда я поравнялся с ним, тоже сунул пятерку. Гид кивнул и снова расплылся в улыбке.

Водитель никого из нас раньше не видел и поэтому не обратил на меня внимания. Но если бы даже и обратил, я бы уладил дело при помощи нескольких баксов. Салон вмещал человек сорок, так что свободных мест оставалось много. Однако Сьюзан села у прохода рядом с женщиной среднего возраста, которая носила горские серьги колечками. Я устроился от нее через проход. Бросил рюкзак на пустое сиденье у окна и слушал, как грузили багаж в отделение под полом.

Малахольные американцы поднимались в автобус еле-еле, а пограничники все поглядывали на фотографии и высматривали кого-то в толпе.

Наконец автобус заполнился, и гид поднялся в салон.

– Все на месте? – спросил он.

Группа дружно ответила:

– Да!

Ненавижу тургруппы. Альтернатива – в нашем случае полицейский автомобиль, – конечно, хуже, но не намного. Но вот один из пограничников подошел к автобусу и сунулся в дверь. Мы со Сьюзан разом принялись завязывать шнурки на ботинках, а дама рядом с ней не переставала болтать, и у копа наверняка сложилось впечатление, что она говорит сама с собой.

Он обменялся несколькими словами с нашим гидом, и я понял: еще несколько секунд – и полицейский похлопает меня по плечу. Мы встретились со Сьюзан глазами.

Прошла, как мне показалось, вечность, и я услышал звук закрывающихся гидравлических дверей. Автобус тронулся. Но мы со Сьюзан все возились со шнурками, пока он не удалился от вокзала и не выехал на дорогу. Тогда я распрямился и повернулся к ней.

– Привет! Меня зовут Пол Бреннер. Вы первый раз во Вьетнаме?

Сьюзан опустила веки, откинулась на спинку и облегченно вздохнула. Дама рядом с ней так и не перестала трепаться и ни на секунду не закрывала рот.

Автобус следовал на юг, и лучи заходящего солнца били в правые окна.