О проценте. Ссудном, подсудном, безрассудном. "Денежная цивилизация" и современный кризис - Валентин Катасонов

При этом никакой особенно заметной инфляции в Китае нет, а темпы роста ВВП на протяжении многих лет подряд – самые высокие в мире. Именно наличие суверенной денежно-кредитной системы в Китае позволило этой стране даже в условиях нынешнего кризиса демонстрировать хорошую экономическую динамику.

По данным Всемирного банка и Международного валютного фонда, в 2009 году прирост ВВП в целом по миру составил 2,7 %, а в Китае он был равен 8,7 %. Этот показатель тем более впечатляет, что объём ВВП в реальном исчислении в Российской Федерации сократился в 2009 году на 7,9 %. Сегодня по объёму ВВП Китай обошёл Японию и занимает второе место в мире. Вот сравнительная картина экономической динамики двух стран: Китая с его государственной, суверенной денежно-кредитной системой и России, которая имеет де-факто денежно-кредитную систему, находящуюся под контролем ФРС США.

Конечно, сильная зависимость Китая от экспорта (особенно учитывая, что большая часть экспорта идёт на рынок США) создаёт риски дестабилизации китайской экономики. Думаю, что руководство страны это прекрасно осознаёт. В условиях начавшегося кризиса в экономической политике страны произошли серьёзные подвижки: взят курс на развитие внутреннего рынка. А он, как известно, имеет громадный потенциал, всё-таки в стране 1,5 миллиарда жителей!

В марте 2009 года в Китае состоялась очередная, 2-я сессия Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), на которой была озвучена программа борьбы с кризисом и переориентации экономики на внутренний рынок. Особый упор сделан на расширение совокупного внутреннего спроса за счёт увеличения доли государства в общенациональных расходах, общего повышения уровня жизни населения, увеличения дотаций крестьянам и городскому населению с низкими доходами, обеспечения роста спроса в сфере услуг за счёт развития торговой сети и сетей коммунально-бытового обслуживания населения в городских микрорайонах и деревне, продолжения политики автомобилизации и т. п.

Безусловно, это потребует определённых изменений в денежно-кредитной политике Народного банка Китая и банковской системе Китая. Но эти изменения, по нашему мнению, ещё более усилят суверенный характер банковской системы, позволят отойти от политики накопления Народным банком Китая ненадёжной «зелёной» валюты.

При желании интересный опыт организации денежнокредитного хозяйства можно найти даже в тех странах, которые находятся в сфере влияния мировых ростовщиков. Там имеются отдельные «островки», на которые это влияние не распространяется, или, по крайней мере, оно ослаблено. Во-первых, очень может пригодиться опыт использования так называемых «местных» денег, эмитируемых муниципалитетами и общинами (мы об этом выше упомянули), – особенно в условиях кризиса, когда возникает дефицит законных платёжных средств. Во-вторых, в некоторых странах «золотого миллиарда» и периферии мирового капитализма имеются государственные банки, которые позволяют достаточно эффективно решать отдельные локальные социально-экономические проблемы.

Даже в США – цитадели мирового капитализма, находящейся под контролем ФРС, имеется банк, который принадлежит государству и весьма выделяется на фоне тысяч частных коммерческих банков. Он называется Банком Северной Дакоты (Bank of Nothern Dacota – BND). Банк Северной Дакоты (БСД) был учрежден в 1919 году законодательным собранием штата с целью освободить фермеров и бизнесменов штата от кредитных тисков частных банкиров. По закону штата казначейство Северной Дакоты размещает финансовые средства бюджета штата на счетах БСД, банк при этом выплачивает определённый депозитный процент казначейству. БСД выдаёт под невысокий процент кредиты бизнесу, фермерам, правительству штата. Важно подчеркнуть, что БСД не просто перераспределяет бюджетные средства штата, а создаёт новые деньги (т. е. действует депозитно-кредитный мультипликатор), что позволяет правительству штата всегда иметь достаточное количество денег для финансирования различных проектов и программ. Таким образом, экономика Северной Дакоты имеет определённый иммунитет против денежно-кредитных манипуляций Федерального резерва. Лишь три штата в 2008 году не имели дефицитов своих бюджетов, и Северная Дакота – один из них. Профицит его бюджета составил 1,2 млрд долл. И еще: часть прибыли БСД направляет в казну штата в виде налогов и дивидендов.

Сегодня большинство штатов сводят свои бюджеты с громадными дефицитами. Некоторые находятся на грани банкротства. Например, власти Калифорнии в условиях нынешнего кризиса объявили о фактическом дефолте и вынуждены были пойти на решительное сокращение бюджетных расходов, что ударило по гражданам самого населенного штата Америки. Штат до кризиса жил в основном за счёт ипотечного бума, – налогов, которые взимались при совершении операций с недвижимостью. На грани банкротства оказались также штаты Невада, Флорида, Нью-Мексико, Массачусетс, которые тоже жили за счёт ипотечной пирамиды. В тяжёлом положении оказались и штаты, которые жили за счёт налогов с банков и финансовых корпораций. Например, резко возрос дефицит бюджета штата Нью-Йорк, на территории которого зарегистрированы все основные игроки с Уолл-стрит[500]. Арнольд Шварцнеггер, в бытность губернатором Калифорнии, отреагировал на финансовый кризис в своем штате таким образом: «… мы не можем напечатать свои собственные деньги. Мы можем потратить только то, что мы имеем». [501]. Пример штата Северная Дакота показывает, что власти штата могут при необходимости «напечатать свои собственные деньги». Полагаем, что опыт Северной Дакоты может очень пригодиться многим субъектам Российской Федерации, которые сегодня находятся в таком же тяжёлом финансовом положении, как и Калифорния или штат Нью-Йорк [502]

Об ошибках и достижениях советской эпохи

Простая мысль, которая уже озвучивалась выше: советская модель экономики была гораздо более эффективной, чем западная, и СССР фактически выиграл экономическое соревнование с Америкой в 70-е годы прошлого века. Однако, советское руководство либо не заметило этого, либо сознательно не воспользовалось неожиданно возникшим преимуществом в «холодной войне»[503]. Не будем углубляться в эту щекотливую проблему, пусть в ней разбираются историки и политики.