Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

все эти годы, и он даже стал выглядеть расслабленнее и мягче. Кажется, он устал быть всегда сильным, и теперь это им со Златой предстояло подставить ему плечи. Что ж, они были к этому вполне готовы.

— Вкусно, — сказал Кощей, съев орешек. — Демьян, почему ты никогда раньше не называл меня папой?

— Боялся, что вы скажете так больше не делать, — честно ответил Демьян.

— А почему назвал в тот раз?

— Потому что испугался за вас.

— Почему ты зовёшь меня на «вы», Демьян?

— Потому что вы ни разу не предложили перейти на «ты».

Кощей хмыкнул и взял ещё один орешек.

— Я уже не твой наставник, ты не мой ученик, думаю, если ты согласен, мы можем быть просто отцом и сыном. Что скажешь?

— С удовольствием, — согласился Демьян, все еще пытаясь поверить в происходящее.

— И ещё кое-что, — Кощей покатал орешек в пальцах. — Есть вещи, которые мне сложно говорить. Но, наверное, я все же должен делать это. И я буду стараться. Я…

— Не надо, — перебил Демьян, прекрасно поняв, о чем идёт речь. Но все-таки получить прямо сейчас от отца еще и слова о любви было бы уже и правда слишком. — Предлагаю действовать как в анекдоте.

— В каком анекдоте? — удивился Кощей.

— В том, где жена через двадцать лет совместной жизни с мужем спросила его, почему он всего однажды сказал, что любит ее, а он ответил, что если что-то изменится, он обязательно сообщит. Вы мне уже все сказали. Если что-то изменится, вы мне сообщите.

Кощей засмеялся. Взял очередной орешек. Заглянул в вазочку.

— Ешьте хоть все, — предложил Демьян. — В шкафчике целый пакет.

— Мы договорились перейти на «ты», — напомнил Кощей.

— С этим придётся поработать, — вздохнул Демьян. — Но я буду стараться. Хоть на что-то я ведь могу сгодиться…

— Демьян… – Кощей перестал улыбаться. — Ты ведь не поэтому решил отказаться от сил? Не из-за того, что произошло в Нави?

Демьян покачал головой. Вышло неуверенно. Отец тяжело вздохнул.

— Знаешь, вряд ли то, что ты не смог убить Ростислава, результат моего воспитания, тут скорее приложила руку Василиса. И меня это радует. Куда больше, чем если бы ты смог.

— Возможно, я бы смог, если бы не Юля, — опустил глаза Демьян.

— И это нормально, — ответил Кощей. — У любого из нас есть темная сторона. И когда в нашей жизни появляется тот, ради кого мы готовы ее сдерживать — это ли не чудо?

— Здесь нет мамы и Златы. Вы можете говорить то, что думаете на самом деле. Из-за меня вас всех чуть не убили.

— Но не убили. И я всегда говорю то, что думаю. И я знаю, если бы у тебя и впрямь не было иного выхода, ты бы смог. Но раз все сложилось так, как сложилось, давай порадуемся тому, что твои руки остались чисты. Поверь, когда руки не в крови, ими проще взять ребенка. Не думай об этом больше, Демьян. Я тебе уже говорил, чувство вины бесполезно. Лучше скажи мне, ты точно в порядке? Точно не жалеешь, что лишился силы?

— Я лучше всех, — ответил Демьян, которому вдруг показалось, что с него сняли еще один мешок с поклажей. Потому что наедине отец не стал бы ему врать. И стало легче. Не настолько, чтобы успокоиться совсем, но на столько, чтобы знать: однажды он примет случившееся и все снова будет хорошо. И вот теперь, когда у них внезапно случился такой откровенный разговор, ему захотелось говорить и дальше. — А вы не жалеете, что потеряли бессмертие? Если по-настоящему. Я знаю, вы никогда бы не признались в этом Злате и маме. Но раз уж у нас такой разговор…

— Не жалею, — просто ответил Кощей и взял еще один орешек. — И твоей матери не так уж просто соврать. И если уж совсем честно, то последнюю пару сотен лет я стал им тяготиться, но мне вряд ли бы хватило духу покончить с этим самостоятельно. Так что и тут можно найти плюсы.

— А что говорит мама?

— Переживает за меня. Но на самом деле для нас обоих это лучший вариант из возможных. Кстати, вы с Юлей уже начали планировать свадьбу?

— Да, мы хотим провести ее в июне.

— Прекрасный выбор. Мы с твоей матерью тоже поженились в июне.

— Я знаю… А хотите, я расскажу вам, что именно мы планируем?

— Хочу. И мы на «ты», Демьян.

— Да. Точно. Хочешь… — выдавил Демьян из себя и замолчал, переваривая сказанное. Все же, это оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал, а Кощей как ни в чем ни бывало ел орешки и ждал, когда он справится с собой. — В общем, может чаю? — нашелся Демьян. — Или кофе? Я сюда недавно турку перевез. Только кофемолка у нас ручная, и нужно намолоть зёрна.

— А почему бы и нет, — ответил Кощей. — Времени у нас с тобой теперь ведь много.

Юля вернулась поздно вечером. И не одна. В руках у неё была коробка, из коробки доносилось мяуканье.

Старец, которого приводил отец, велел ему приготовить к её приходу тёплое одеяло. А он и забыл после всего…

— Представляешь, нашла на скамейке у соседнего подъезда, — торопливо пояснила Юля. — Дем, их надо согреть. Пожалуйста, сделай, как ты это умеешь, только не подпали их, Бога ради!

Демьян принял из её рук коробку, чтобы она могла раздеться и разуться. Заглянул внутрь: там копошились три маленьких пушистых дымчатых комочка с едва открывшимися глазами.

— Ты уже? — с беспокойством спросила Юля.

— Придётся по старинке, Юляш, — сознался Демьян. — Я больше не смогу колдовать как прежде.

— В смысле? — нахмурилась она.

— В прямом, — улыбнулся он. Состояние легкости все еще не отпускало. — Но есть и хорошая новость. Я больше не проклят, и у нас будут дети.

Все-таки хорошо, что в этот момент коробку с котятами держал уже он.

***

В дверь постучали.

Яков тяжело вздохнул — расчеты никак не сходились — неохотно оторвался от формул и встал со стула. С самого утра он ждал Злату, и ее приход не