Утерянные победы. Воспоминания фельдмаршала - Эрих фон Манштейн

Ошибка состояла, далее, в том, что со времени провала последнего немецкого наступления, операции «Цитадель», Главное командование пыталось удерживать слишком растянутые фронты недостаточными силами, что вызвало совершенно излишний расход сил.

Наконец, Главное командование ошибалось, требуя, чтобы южный фланг Восточного фронта был прикован к защите далеко выдающихся на восток выступов фронта: вначале в Донецкой области и на Кубани, затем в Днепровской дуге и в Крыму, в результате чего противник получал возможность отрезать занимающие их группировки. При этом оно упускало из виду, что исход кампании будет решаться не на этих выступах, а там, где противнику удастся отбросить весь немецкий южный фланг на юг, к Черному морю и Румынии. «Этим решающим участком фронта со времени операции „Цитадель“ был всегда северный фланг группы армий „Юг“.

Теперь было слишком поздно! Решающий 1944 г. истек, а на востоке не удалось добиться даже ничейного исхода военных действий. Возможно ли это будет в дальнейшем, зависело от исхода ожидавшегося в 1944г. вторжения на западе.

На южном же участке Восточного фронта теперь приходилось расплачиваться за эти ошибки!

Надежда, которую Гитлер в конце февраля выразил по поводу того, что истощение сил и наступление распутицы приведут к прекращению наступления противника, была, по крайней мере, преждевременной.

Конечно, русским пришлось расплачиваться огромными потерями за свои успехи, добытые в тяжелых боях с храбро державшимися немецкими войсками. Было также ясно, что боеспособность пехотных соединений, в которые они загоняли во вновь захваченных ими областях всех без исключения мужчин, способных носить оружие, все время понижается. Но у противника ведь все еще имелись свежие или пополненные соединения. Хотя в его танковых механизированных корпусах количество танков в связи с упоминавшимися выше тяжелыми потерями снизилось, оно во много раз превышало количество танков в немецких дивизиях. На немецкой стороне в противовес этому даже тщательное прочесывание всех тыловых частей не могло компенсировать недостатка в пополнении. Мы уже зачислили в обозы и транспортные части сотни тысяч добровольцев. Это были русские добровольцы, главным образом с Украины и Кавказа, честно, верно и добровольно служившие нам. Они предпочли службу в немецкой армии (несмотря на политику, проводившуюся партийными инстанциями в оккупированных нами областях) возвращению под господство большевиков.

Распутица началась в начале марта, хотя она и прерывалась иногда наступлением морозов. Однако она была для нас вначале гораздо более неблагоприятной, чем для русских. Я уже упоминал, что русские танки благодаря своим широким гусеницам превосходили наши танки в маневренности при движении по снегу и во время распутицы. В то же время на стороне противника появилось большое количество американских грузовиков. Они могли ездить по пересеченной местности, без дорог, в то время как наши машины в этот период были привязаны к дорогам с твердым покрытием. Ввиду этого противнику удавалось быстро перебрасывать пехоту из его танковых и механизированных корпусов. К тому же на нашей стороне с усилением распутицы выходило из строя все больше тягачей. В результате этого наши подвижные соединения могли передвигаться на большие расстояния лишь с большой потерей во времени, а при столкновении их с противником последний имел большие преимущества.

Командование группы армий по-прежнему придавало большое значение усилению своего северного фланга до того момента, пока распутица временно не заставит противника прекратить наступление, а также на тот период, когда снова возобновятся боевые действия.

Противник, безусловно, будет продолжать и дальше наступление на фронте группы армий «А» (6 армия) и нашей 8 армии. По-прежнему перед ним открывалась перспектива разбить этот далеко выдвинутый вперед фланг, отбросить его до Черного моря или, во всяком случае, захватить переправы через Буг и позже через Днепр. Ведь здесь его привлекала цель снова захватить Бесарабию и расчистить себе путь в Румынию и дальше на Балканы! Эти страны Рузвельт, очевидно, очень хотел бы оставить за «дядей Джо"{75}.

Тем не менее, мы имели на этом фланге возможность в случае необходимости применить эластичную оборону и тем самым благодаря вызванному этим значительному сокращению фронта 6 армии высвободить большие силы. Было возможно за нижним течением Буга или Днепра (во всяком случае, до бывшей румынской границы), заняв крупными силами позиции для оказания решительного сопротивления, вынудить противника остановиться.

Когда, следовательно, уже 22 февраля обозначилось новое наступление противника на южном фланге 8 армии, командование группы потребовало, чтобы ему была предоставлена свобода маневра для отхода. Мы не были намерены да и не могли перебросить сюда новые силы, которые на других участках (на левом фланге группы армий) были гораздо более необходимы. Предпосылкой для отхода 8 армии было, правда, присоединение к этому маневру примыкавшей к нам с юга выдвинутой еще дальше на восток 6 армии. В связи с этим командование группы армий запросило согласие у ОКХ.

Как и следовало ожидать, Гитлер не дал его. Наоборот, группа армий была впоследствии вынуждена передать 6 армии еще две дивизии (3 тд и 24 тд), когда ее слишком далеко выдвинутые вперед силы были разбиты противником.

Гораздо большие оперативные шансы открывались бы перед противником, если бы он не стал продвигаться вдоль побережья Черного моря, нанося удары группе армий «А», а стал бы добиваться решительного успеха на северном фланге группы армий «Юг». Если бы при этом ему удалось, введя в бой крупные силы, возможно, еще до наступления распутицы, осуществить прорыв обращенного на север фронта 4 танковой армии, в его руках оказалась бы столь важная для снабжения всего южного фланга железная дорога, идущая из Лемберга (Львов) через Жмеринку в южную Украину. В дальнейшем же, продолжая наступать на юг, противник вышел бы во фланг и тыл южного крыла Восточного фронта.

Кроме того, можно было с уверенностью предположить, что противник использует большое незащищенное пространство, образовавшееся между северным флангом группы армий «Юг» и южным флангом группы армий «Центр», для сосредоточения перед ним новой сильной ударной группировки. Задачей ее явился бы глубокий обход левого фланга группы армий или указанный Гитлеру Цейтцлером удар на Лемберг (Львов). Данные о появлении в этом районе Первого Белорусского фронта, поступившие в конце февраля, явно свидетельствовали об этих намерениях. В результате подобного отхода своего левого фланга группа армий была бы неизбежно вынуждена отступить на юг, возможно даже и на восток от Карпат. Советам же был бы открыт путь через Лемберг (Львов) в Галицию или даже в собственно Польшу.

Такой ход событий было необходимо во чтобы то ни стало предотвратить.

Как только окончились бои за освобождение войск, окруженных у Черкасс, а вслед за тем и установлена связь между участками фронта, занимаемыми 1 танковой и 8 армиями, командование группы армий отдало приказ о переброске крупных сил на левый фланг. Из состава 1 танковой и 8 армий были выделены для переброски 1, 11 тд и 16 тд из 3 тк. За ними вскоре должны были последовать для сосредоточения в районе Проскурова за 4 танковой армией 17 тд и артиллерийская дивизия. Этими же армиями были выделены в распоряжение 4 танковой армии 7 тд, лейб-штандарт и 503 батальон тяжелых танков. Эти соединения должны были войти в состав 48 тк и сосредоточиться в районе Тернополя. В то время как 3 тк была поставлена задача предотвратить прорыв или остановить прорвавшиеся через фронт части противника севернее Проскурова, задачей 48 тк являлось не допустить охвата западного фланга наших войск силами противника, наносящими удар на Тернополь. Три обещанные ОКХ пехотные дивизии (68, 357 и 359) также были направлены в распоряжение 4 танковой армии.