Горький шоколад - Валентина Щиброва

— Саша отдал деньги. И таких, как Марго, вокруг полно. Хватит портить им жизнь. Ты когда — нибудь любил ее? Разве тебе ее не жаль?

— Любил? За что? За ее пристрастие к моим деньгам? Уверен, не было бы их, не было и ее. Так что пусть получает по заслугам, — Стас облизнул нижнюю губу.

— Перестань так обращаться с девушками, и ты найдешь ту, которая тебя полюбит не за твое богатство.

— Какая речь. Сейчас слезу пущу, — Стас громко рассмеялся.

Ник тоже рассмеялся.

— Стас, я знаю, как мы проучим нашу не послушницу, — Ник пощекотал мое ухо, — Разве можно быть такой сладкой?

— Не прикасайтесь ко мне, пожалуйста, — настаивала я, отклоняясь от его мощных пальцев. Он опустил руку, насмехаясь надо мной.

— Конечно, Ник. Маша, я могу выполнить твою просьбу: не буду трогать Марго и твоего дебила. Но у меня есть условие. Так ты искупишь свою вину передо мной.

— Какое условие? — все, что говорил Стас было таким бредом, но я понимала, что лучше не пререкаться, и тем более не рыдать, иначе он поймет, что сломал меня.

— Ник твое слово, — кивнул ему Стас.

— В следующий выходной ты выходишь танцевать с моими девочками в моем клубе. Там будут важные гости из Москвы. Если вдруг ты приглянешься кому — то, то станцуешь приватный танец для одного из них.

— Вы мне предлагаете станцевать стриптиз? — я чуть не поперхнулась от их предложения. Я буду танцевать голой?

— Как ты быстро сообразила, — Ник со Стасом засмеялись. — Не переживай, за работу я заплачу.

— Зачем вам я, господи? — мой живот сводило от того, что я буду кому — то показывать свое тело. — Что за расплату вы мне придумали? Вы не имеете права меня заставить!

— А кто сказал, что мы заставляем? — сказал Стас, — Ты идешь добровольно. Если, конечно, хочешь, чтобы я выполнил свою часть уговора.

— Ты же можешь меня и обмануть, — из последних сил держала себя. Мне так плохо, что не было сил ни говорить, ни смотреть. Я ненавидела этих людей всей душой.

— Конфетка, а у тебя выбора нет, — развел Стас руками. — Но ты можешь отказаться. Только знаешь сколько случаев пожаров автосервисов бывает, а сколько уродов, убивающих молодых девушек. Страсть какая. Жуть. Как твоя бабушка поживает?

— Ты сумасшедший, — слеза скатилась по щеке, и я с силой сжала губы.

— А что ты хотела? Эта жизнь. Я здесь абсолютно ни при чем. И потом тоже буду ни при чем, — Стас серьезно посмотрел на меня. Я не могла понять, врет он или нет, но я понимала, что выбора мне никакого не оставляют. Я не знаю, что мне делать.

— И, кстати, если кто — то узнает про наш разговор, то …

— Я все поняла, — выдавила из себя.

— А с тобой можно найти взаимопонимание, Мария. За все нужно платить, детка, — Стас довольно улыбнулся белыми зубами. — Да и всего лишь танец. Маленькая цена за твой косяк.

— Понравится, останешься у меня. Ты будешь отлично смотреться у шеста, — Ник опустил взгляд на мою грудь. — И зарабатывать немалое бабло. Девочкам нравиться. Никто тебя трогать не будет. У нас нет интимных услуг.

— У тебя время подумать до выходных, Мария. Утром приедешь к Нику. Тебе все расскажут и покажут. Но, если ты и сейчас согласишься, у тебя есть неделя на подготовку.

— Нет, — тут же замотала я головой.

— Как хочешь, — Ник положил ладонь на мое бедро и сжал.

— Прошу, не надо, — просила я Ника.

— Ты однозначно понравишься нашим гостям, — Ник убрал руку.

— Это все? — еле слышно спросила я. Мне вдруг стало не хватать воздуха, закружилась голова. — Мне нужно на улицу … душно.

— Можешь выходить. И без выкрутасов, Маша, — напоследок добавил Стас.

— Держи, — Ник сунул мне в руку визитку.

Сминая визитку в ладони, я выскочила из машины и на ватных ногах как можно быстрее удалялась от этих людей подальше. В голове шумело, в висках неприятно стучало. Я очень испугалась. Только сейчас мой организм среагировал на стресс. Больше не выдержав, я прислонилась к первому попавшемуся дереву. Нет, я не хочу этого. Я не хочу раздеваться перед мужчинами. Какой еще приватный танец? Так надеялась, что кошмар с этими людьми закончился, но все зашло в такой тупик, что я не знала, как из него выпутаться. Если Стас осуществит задуманное, стоит мне не выполнить их требование, как буду жить с тяжелым грузом на душе? Как буду смотреть в глаза Саше, Роме? Что станет с Марго? Сволочь! Какая же он сволочь! Решил отыграться на мне.

Не находя сил даже на мысли, я добралась до дома. Тихонько, чтобы не слышала мама, зашла в свою комнату и, не раздеваясь, упала на кровать. Уткнувшись лицом в подушку, я отпустила свои слезы и беззвучно заплакала. Что мне делать? Что?

— Маша, что с тобой? — Никита обеспокоенно взглянул на меня. Мы подъезжали с ним к Владимиру. — Ты чем — то очень расстроенная.

— Просто не выспалась, — грустно улыбнулась я, рассматривая показавшийся вдали город.

— Ты всю дорогу молчишь. Тебя что — то гнетет? Может я могу помочь?

— Нет. Мне никто не сможет помочь, — вымученно усмехнулась я.

Я практически не спала сегодня. Только под утро на час задремала. Мысли ни на секунду не отпускали меня, терзая раненую душу. Меня словно ужалили, а яд травил меня изнутри медленно, с каждой минутой парализуя разум безвыходностью ситуации, в которой я сейчас оказалась. В которой я должна принять верное решение, чтобы никто не пострадал. Я ни за что не позволю себе так поступить со своими друзьями, поступить предательски с Сашей.

Насколько же всепоглощающим может быть чувство любви. Насколько оно дает силы и в то же время может сделать безвольным. Когда им нагло пользуются в своих целях, стараясь сравнять с грязью, размазать по подошве цинизма и фальши. А ты из последних сил защищаешь его, не даешь им отнять самое нежное и светлое, что может быть в сердце. Когда ты понимаешь, что не важно, что будет с тобой, а важно, что будет с теми людьми, которые тебе дороги, которых ты очень любишь.

— Маша, ты снова ушла в себя, — обратился ко мне Никита. — Я никогда не видел в тебе столько … отчаяния. Потому что мне так кажется, тебе больно по какой — то причине. И я даже злюсь на себя, что не могу тпомочь. Дело в твоем парне? Он тебя обижает?

— Почему сразу в нем? И обижает? — раздражалась я.

— Извини, не сердись, — виновато ответил он. Мы проехали табличку «Владимир». — Ты просто как — то …изменилась.

— Все мы меняемся рано или поздно. И ты извини, что так ответила тебе. Как папа твой?

— Нормально, — глухо ответил он. — Уже лучше. Теперь маме нужен уход, а я не могу бросить работу, чтобы быть рядом с ней. Хорошее место себе нашел, прибыльное. Да и теперь в любой момент нужны будут деньги. И возможно немаленькие.