Темное наследие. Беззвездная ночь. Нашествие тьмы. Путь к рассвету - Роберт Энтони Сальваторе

кошмаров. Она сразу поняла, кто сидит перед ней на центральном возвышении часовни.

— Если все это из-за меня, то я готова принести себя… — начала она, запинаясь и падая на колени.

— Ваэл! (Дура!) — оборвала ее излияния воплощенная богиня, и Бэнр от стыда прикрыла ладонями лицо. — Усстансаргх ваэл! (Высокомерная дура!) — закричала прекрасная женщина.

Старуха Бэнр затряслась всем телом и на секунду подумала, что это еще хуже ее самых сильных страхов: божество снизошло к ней, чтобы она умерла со стыда. В мозгу тут же пронеслась картинка, как ее истерзанное тело волокут по улицам Мензоберранзана, — жалкое зрелище падения самой могущественной из дроу.

Но внезапно Мать Бэнр сообразила, что именно за такие мысли стоящее перед ней исключительное существо сейчас и обругало ее. Она отважилась поднять на нее глаза.

— Не надо слишком много о себе воображать, — спокойно сказала богиня.

Мать Бэнр облегченно вздохнула. Оказывается, дело не в ней! Все эти злые шутки с магией и молчание в ответ на молитвы не имели к ней никакого отношения, не имели отношения вообще ни к кому из смертных!

— Кьорл допустила ошибку, — продолжала прекрасная женщина, тем самым напоминая ей, что, хоть все эти ужасные события с ней и не связаны, их последствия ее, безусловно, коснутся.

— Она имела наглость думать, что может победить без твоей помощи, — высказалась Бэнр, но божество, к ее изумлению, состроило презрительную гримасу.

— Да она может уничтожить тебя одной-единственной мыслью!

Старуха содрогнулась и еще ниже склонила голову.

— Но ее ошибка в том, что она слишком медлит, — говорила богиня. — Она не стала наносить решающий удар сразу и сейчас; когда она наконец посчитала, что все козыри у нее на руках, то еще больше оттянула время нападения, поддавшись личной ненависти.

— Но теперь сила на нашей стороне! — воскликнула Мать Бэнр. — Ведь ты вернулась.

— Ну что за дура! — с отчаянием в голосе вскрикнула богиня. — А ты думала, что я не вернусь?

Мать Бэнр растянулась ничком на полу, готовая обратиться в прах.

— Смутное Время закончится, — помолчав, продолжала богиня уже спокойно. — И ты поймешь, что нужно делать, когда все пойдет так, как нужно.

Бэнр отважилась на мгновение взглянуть на прекрасную женщину и увидела, что та пристально смотрит на нее, прищурив глаза.

— Или ты думаешь, что я настолько слаба?

На лице старухи появилось совершенно искреннее выражение крайнего ужаса, и она мелко затрясла головой, не желая признавать, что вера в ней пошатнулась.

Она вновь растянулась на полу в полном самоуничижении и начала бормотать молитвы. Очнулась она лишь оттого, что у самой ее головы стукнулось в пол что-то тяжелое. Она посмотрела и увидела лежащий рядом кусок серы.

— Ты должна отвадить Кьорл на время, — объяснила богиня. — Собери Матерей Домов, старшую дочь и сына в зале собраний. Разведите огонь, и пусть те, кто за меня, пройдут через него на твою сторону. Вместе мы покажем Кьорл, что значит истинная власть!

Поняв, что Ллос по-прежнему благосклонна к ней и доверила ей главную роль в этот решительный час, старая матрона просияла улыбкой. Хоть Ллос и дала понять, что сама по себе старуха ничто, это было не важно. Паучья Королева вернется, и слава Бэнров снова воссияет.

К тому времени как старуха набралась смелости, чтобы подняться с пола, прекрасная женщина-дроу уже покинула часовню. Она прошла по двору, и никто не встал у нее на пути, миновала ограду и исчезла во мраке города.

* * *

Едва до Геннитирон Тлаббар, Матери Четвертого Дома Мензоберранзана Фэн Тлаббар, дошли страшные слухи о том, что загадочные псионические способности Дома Облодра не пострадали от странного предательства магии, она поняла, что жизнь ее висит на волоске. Кьорл Одран ненавидела высокую изящную Геннитирон больше всех, поскольку Геннитирон никогда не скрывала, что считает Дом Фэн Тлаббар, а не Облодру достойным занимать третье место в иерархии города.

Гарнизон из восьмисот солдат почти вдвое превосходил силы Дома Облодра, и Геннитирон удерживали от нападения лишь странные способности, присущие Кьорл и ее подчиненным.

Теперь же, когда все волшебные силы отказывались служить, обладание этими способностями почти равнялось всемогуществу!

Все это время Геннитирон оставалась в дворцовой часовне, довольно маленькой комнате на самом верху центрального сталагмита. На алтаре горела единственная свеча, отбрасывая, по меркам земного мира, слабый свет, но для темных эльфов, привычных к мраку, она сияла, как маяк. Немного света падало и из окна, обращенного на запад, поскольку неудержимое свечение Нарбондели было различимо даже через полгорода.

Сами по себе часы Геннитирон не заботили, но их ненормальное сияние олицетворяло собой то, что творилось вокруг. Мать Дома Фэн Тлаббар была одной из самых фанатичных служительниц Ллос, все шестьсот лет своей жизни она была безраздельно предана Паучьей Королеве. Но вот настали трудные времена, а Ллос почему-то не откликалась на ее зов.

Она непрестанно напоминала себе, что нужно безоговорочно верить, становилась на колени и склонялась над платиновой тарелкой, знаменитым Блюдом Общения Фэн Тлаббар. Сейчас на нем лежало сердце последней жертвы, довольно видного мужчины, отданного в дар богине, которая не желала снисходить к отчаянным мольбам.

Внезапно сердце поднялось над залитой кровью тарелкой и зависло в воздухе, и Геннитирон вскочила.

— Наверное, жертва недостаточна, — послышался голос за спиной, голос, который она до смерти боялась услышать с самого начала Смутного Времени.

Геннитирон осталась стоять, не поворачиваясь к Кьорл Одран.

— Во дворце идет битва, — тоном утверждения произнесла она.

Кьорл лишь фыркнула. Силовой волной, вырвавшейся из ее ладони, она швырнула жертвоприношение через всю комнату.

Геннитирон негодующе обернулась. Она хотела закричать и обвинить Кьорл в святотатстве, но слова застряли в горле, потому что навстречу ей поплыло другое сердце.

— Жертва недостаточна, — спокойно изрекла Кьорл. — Попробуй предложить это сердце, оно принадлежит Финисей.

Услыхав имя второй по старшинству жрицы в ее Доме, сейчас, естественно, мертвой, Геннитирон подалась назад. Она удочерила Финисей, когда настоящая семья девушки, довольно незначительный Дом, была уничтожена соперничающим семейством. Дом этот не представлял собой ничего особенного — Геннитирон сейчас даже не помнила их родового имени, — но Финисей оказалась выдающейся женщиной. Она была сильной жрицей, непоколебимо преданной и даже, наверное, любившей свою приемную мать.

Когда истекавшее кровью сердце громко шлепнулось на платиновое блюдо, Геннитирон в ужасе отступила еще дальше.

— Молись Ллос, — велела Кьорл. Именно это Геннитирон и делала, причем без всякого напоминания. И думала о том, что, быть может, Кьорл допустила ошибку. Может, смерть Финисей как раз поможет ей, это будет достойная жертва, и Паучья Королева окажет помощь Дому Фэн Тлаббар.

Долгое