Философия имени - Алексей Федорович Лосев

существ (177); общение: жизненное (163); подлинное (195); человеческое (192); осмысленное (192). С таким человеком, который ясен и понятно описуем до конца, мы не можем иметь никакого реального или жизненного общения. Любить, ненавидеть, презирать, уважать и т.д. можно только то, в чем есть нерастворимая и неразложимая жизненная основа, упорно и настойчиво утверждающая себя позади всех больших и малых, закономерных и случайных проявлений (163). Как возможно осмысленное общение с вещью, людьми и т.д.? Такое общение возможно только в имени вещи. Для того, чтобы общаться механически, как общается одно колесо механизма с другим, не нужно оперировать именами. И для того, чтобы общаться животно – в раздражении, ощущении, аффекте – тоже не нужно знать имен, ни своих, ни чужих. Но человеческое общение, т.е. общение в разуме, пусть в затемненном разуме, возможно только при помощи имен (192).

4. Условия общения. Продумаем конструкцию общения дальше; принимая или отталкивая от себя сущность, я нахожусь с ней в общении; общение с вещью в разуме возможно только тогда, когда вещь осмыслена сама по себе, т.е. имеет эйдос; когда она как-нибудь выразила свой смысл, т.е. имеет энергию своей сущности, от себя неотделимую, хоть и отличную от себя; когда субъект общения, будучи энергийно-оформлен, начинает сам самостоятельно пользоваться этой энергией, активно воплощая ее на себе и на других вещах. Но это и значит, что субъект общения знает имя объекта общения (194). Я называю этот карандаш карандашом. Это значит: я и карандаш – два разных факта. Но если бы это было только так, то я никогда не смог бы вступить ни в какое общение с этим карандашом. Поэтому необходимо допустить еще и иное (186); в этом заключается его (т.е. экстаза. – В.П.) смысл – не нуждаться даже в общении и в нем самом (189).

5. Общение и слово, имя. Без слова и имени человек – вечный узник самого себя, по существу и принципиально анти-социален, необщителен, несоборен и, след<овательно>, также и не индивидуален, не-сущий, он – чисто животный организм, или, если еще человек, умалишенный человек (68). Я почти первый в русской философии диалектически обосновал слово и имя как орудие живого социального общения (47). Я своими силами и наименованиями по факту различествую с именуемой вещью, но по смыслу, по имени, по энергии, смысловому образу, выражению я хоть в каком-нибудь одном мельчайшем пункте, но обязательно тождественен с именуемой вещью. В этом залог моего общения с нею (186); всякий эйдос все равно несет на себе энергию целого эйдоса, как и несет на себе энергию всей сущности вещи. Только это дает мне возможность осмыслять для себя окружающие меня вещи, именовать их, понимать их и вступать с ними в общение. Слово – не звук, но постигнутая вещь, вещь, с которой осмысленно общается человек (187).

общность (общее, обобщение)

1. В бытии есть планы более общие и принципиальные и менее необходимые, выводные, неисходные (223).

2. Эйдос есть индивидуальная общность. Это значит, что все отдельные моменты его определения соединены в одной точке, что каждый эйдос, будучи своеобразным и оригинальным, будучи несводимой на отдельные моменты индивидуальностью, есть в то же время полная и абсолютная раздельность всех своих моментов; отдельные моменты не есть распадение эйдоса, но в каждом из них – вся сущность целиком (132, 164); эйдос есть абсолютно простая и неизменная индивидуальная общность внутри самоподвижной, абсолютно неделимой сущности (130). Логос – не общность, но закон получения ее (139).

3. В первом символическом единстве семемы мы имеем «так-то и так-то» определенную и сформированную семему. Это «так-то и так-то», вводя многообразные различения, предполагает некую высшую общность, без которой не было бы этих «так-то и так-то»; каждая вариация слова, характеризуемая всей индивидуальностью символической семемы в ее единстве, указывает на высшую общность символической семемы, от которой зависят и которую предполагают все отдельные «так-то и так-то» семемы. Это – полное и общее символическое единство семемы, или второе символическое единство слова (60); обобщенная семема всех символических семем (второй симболон) (64); все типы семемы можно обобщить в один символический слой семемы (59); общее значение слова (60). Этимон есть абстракция, взятая из живого слова, и он общ всем формам данного слова именно как абстракция (61).

4. Энергия сущности вещи, объединяющая «объект» и «субъект», есть то общее тому и другому, что само уже не то и не другое (192). В каждой вещи мы различаем то, что обще всем вещам данного рода, карандашность, и смысловой образ данной вещи – эйдос этого карандаша. Эйдос этого карандаша может в той или иной мере воспроизводить общий эйдос карандаша (187). В логосе – объединение различных меональных пунктов, и в их обобщении ищется не эйдос, в котором все они, по удалении меона, совпадают, а то общее, что есть в них как именно в меонально-ознаменованных пунктах эйдоса (133); конкретность и индивидуальность общего (134).

5. Общая диалектика как чисто логическое конструирование есть нечто нерушимое для мысли (208); общая диалектика, конструируемая в сфере чистых категорий (207).

6. Возможна общая и частная логическая формулировка эйдетического бытия. Та и другая есть не что иное, как диалектика (207). Она (т.е. сущность. – В.П.) сначала – число, и это есть некое первичное и наиболее общее определение сущности (216); самое простое и общее определение слова есть то, что слово, или имя, есть смысл, или понимаемая, разумеваемая сущность (173); смутные и ненадежные обобщения (181).

обыкновенный

Обыкновенно не знает человек и чистой мысли… Человеческий субъект, имеющий ощущения, имеет их обыкновенно в форме того или иного осмысления (179).

объект (объективный)

1. Характеристики. Мы фиксируем в воспринимаемом объекте его текучесть и качественную неустойчивость, и – в то же время соотносим отдельные моменты этого протекания с тем целым и уже не текучим, что представляет собой данный объект (96); эйдос объекта; умственный, или мысленный образ, или представление внешнего объекта (98); объект, который ею (т.е. мыслью. – В.П.) ищется и формулируется (198); сенсуальный объект (97).

2. Объект и субъект. Нет никакого субъекта как субъекта (т.е. как противолежащего какому-нибудь «объекту») (189); субъект общения знает имя объекта общения (194).