Искатели приключений - Гарольд Роббинс

— Кто же еще, насмешливо ответил я, — как не твои друзья, которые, исходя из самых высоких побуждений, пришли сюда, чтобы убить меня. Естественно, если бы случайно пострадала ты, им было бы ужасно жаль.

Глаза Беатрис наполнились слезами.

— Я не знаю, что и думать.

Дверь позади нас раскрылась, и женщина в халате, без сомнения служанка, осторожно высунула наружу голову.

— В чем дело? Что случилось?

— Ничего. Я сию минуту войду. Отправляйся спать. Дверь закрылась, и Беатрис повернулась ко мне.

— Дакс, — рука ее прикоснулась к моей. Почувствовав внезапный прилив злости, я не заметил этого ее движения.

— Прошу извинить, но в том мире, где я живу, только дети не знают, что им думать. Они нуждаются в подсказке. А мужчины и женщины должны думать сами.

Повернувшись, я направился к машине. Котяра уже сидел за рулем.

— Подвинься, — сказал я ему грубо и тут же резко взял с места. Не успели мы свернуть за угол, как я услышал его хихиканье.

— Что ты, идиот, нашел смешного?

— Таким я тебя никогда не видел. Сказать мне было нечего.

Я молча надавил на педаль газа и тут же, скрипнув тормозами, бросил машину в новый поворот.

— Ты как мальчик, у которого отняли конфетку.

— Заткнись! — процедил я в ответ. Он смолк на мгновение, а потом проговорил мягче, как бы самому себе:

— Но она, видишь ли, та самая. Я покосился на него.

— Что?

Внезапно глаза его сделались серьезными.

— Она — та самая, которую ты введешь в свой дом, чтобы принести мир духам своих предков.

Телефон начал трезвонить с семи утра. Люди звонили со всех концов света. Газеты и радио тоже не спали. Но первым я услышал голос Джереми Хэдли из Нью-Йорка.

— Что я должен принести тебе, Дакс, поздравления или соболезнования? Что все это значит?

— Только то, что ты слышал.

— Ходит слух, что ваш президент собирается отойти от дел и передать тебе всю полноту власти.

— Это не так, — ответил я. — Об этом ничего не говорилось и сказано не будет. Президент просто объявил о том, что в ближайшем будущем состоятся выборы. Никакой речи о преемнике не было.

— Также поговаривают и о том, что доктор Гуайанос уже в Кортегуа.

— Мне о его местонахождении ничего не известно. По-моему, он продолжает находиться в эмиграции.

— А еще шепчутся, что тебя часто видят в обществе его дочери, что ты стал своего рода инструментом, который должен облегчить достижение перемирия между Гуайаносом и вашим президентом.

Я задумался. Слухи. Иногда мне начинало казаться, что весь мир разделен на две половины — люди и слухи. Да и половины ли?

— Я действительно встречаюсь с его дочерью, но с ней мы не ведем никаких политических разговоров.

— Брось, Дакс, не думаешь же ты, что я этому поверю. Неужели тебе удается избегать политики во время встреч с дочерью лидера оппозиции вашему режиму?

— Запросто, Джереми. Уж тебе-то это должно быть известно лучше, чем кому-либо другому. Когда это для встреч с женщиной мне было мало такого предлога, как ее красота?

Я услышал в трубке смех.

— Ты успокоил меня, дружище. Я уж было испугался, что ты совсем пропал. Желаю удачи!

Я положил трубку, и телефон тут же зазвонил снова. На этот раз собеседником был помощник управляющею отелем. В голосе его звучала тревога.

— Вестибюль битком набит журналистами, ваше превосходительство. Что мне им передать?

— Проведите их всех в ресторан и накормите завтраком. За мой счет. Затем скажите, что я спущусь, как только побреюсь и оденусь.

Не успел я снять руку с трубки, как раздался новый звонок.

— Да?

— Это Марсель, — проговорил знакомый голос. — Поздравляю.

— Спасибо.

— Твой отец был бы очень горд, доживи он до этого дня.

— Да, спасибо еще раз. — Я гадал, что заставило Марселя позвонить. Не тот он был человек, чтобы тратить время на любезности.

— Когда собираешься в Нью-Йорк? Нам нужно разрешить с тобой кучу проблем, — спросил он.

— Не знаю. Пока еще президент не поставил передо мной никаких конкретных задач. — Что он, черт побери, имел в виду под «проблемами»? — Что-нибудь срочное? Требуется немедленное вмешательство?

— Нет, — колеблющимся голосом ответил Марсель. — Помнишь эту телевизионную штучку у меня дома? — спросил он уже более уверенно. — Может, тебе нужно что-нибудь в этом роде?

До меня дошло: таким образом он хочет дать мне понять, что он знает — линия прослушивается.

— Нет, — ответил я. — Не беспокойся. Я уверен, подобные вещи есть и здесь.

— Я думаю. Ну ладно. Когда соберешься в Нью-Йорк, дай мне знать. Для тебя я всегда найду время.

— Обязательно.

— И поздравь от моего имени президента. Передай ему мои заверения в уважении и поддержке.

Я опустил трубку только для того, чтобы услышать очередной звонок. Однако не обратив на него ни малейшего внимания, я встал с постели и проследовал в ванную. В этот момент вошел Котяра.

— Скажи им, что пока я на звонки не отвечаю. Котяра кивнул и подошел к аппарату. Я уже закрывал за собой дверь ванной комнаты, когда он позвал меня:

— Это президент!

Я поднес трубку к уху.

— Да, ваше превосходительство? Голос старика звучал звонко и чисто.

— Хорошо спалось?

— Да, сэр.

— Чем ты сейчас занят?

— Собираюсь принять душ, а потом спуститься вниз к газетчикам. Полагаю, это моя обязанность — встретиться с ними?

— Да, это одно из неудобств, присущих светской жизни. Теперь они не оставят, тебя в покое. — Он негромко рассмеялся. — Когда ты со всем этим покончишь, не подъедешь ли во дворец? У меня сидит один человек, и я очень хочу, чтобы вы встретились.

— Постараюсь освободиться как можно раньше ваше превосходительство. — Любопытство пересилило меня. — А кто это? Какая-нибудь важная персона?

— Да как посмотреть. Будь я на твоем месте, я решил бы, что это очень важная персона. Но я — это я, а ты — это ты. По многим вещам наши с тобой мнения расходятся. Мне будет интересно взглянуть на твою реакцию, когда ты его увидишь.

— Его?

До меня опять донесся смешок президента.

— Да. Это тот, кто хотел убить тебя прошлой ночью. Его схватили сегодня утром.

Это был тот самый мужчина, которого я увидел рядом с Беатрис у билетной кассы в аэропорту Майами. Но выглядел он уже не таким аккуратным и изящным, когда вошел в комнату в сопровождении двух солдат. Он прихрамывал. Под глазами — синяки, на щеках и вокруг рта — корочки запекшейся крови.