Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

настоящую “упряжку”, чтобы и я мог везти какой-либо “воз” по указанию ЦК партии.

Очень прошу уделить мне несколько минут для личного свидания, по возможности в ближайшие дни, и помочь в изложенном»663.

Сталину, как можно предположить, польстило новое проявление лояльности, но более всего — готовность Зиновьева рассказать о своих ошибках, раскаяться перед съездом. Но для того следовало восстановить кающегося грешника в партии, и генсек, не допуская и мысли о новой встрече с Григорием Евсеевичем, пишет на письме, рассылая его для ознакомления предельно узкому кругу: «Членам ПБ. Как быть: ввести в партию? И. Ст.».

Орджоникидзе тут же добавил и свое мнение — «По-моему, придется вернуть в партию, раз мы его вернули из ссылки»664.

12 декабря фиксируется решение ПБ: «Предложить ЦКК оформить прием в члены партии тт. Зиновьева и Каменева в одном из районов Москвы, где чистка уже окончена»665. То, что вместе с фамилией Зиновьева была поставлена фамилия и Каменева, не удивительно. Они всегда шли вместе — и при осуждении, и при прощении. Ну, а указание, как выбрать район, также явилось не случайным. Руководство не желало, чтобы рядовые коммунисты обсуждали происшедшее.

14 декабря Президиум ЦКК по представлению Е. М. Ярославского послушно исполнил волю Сталина и Орджоникидзе. Постановил, не прибегая к обсуждению, поскольку не мог объяснить толком то, что делал: «Предложить Московскому горкому ВКП(б) оформить прием тт. Зиновьева и Каменева в члены партии в Октябрьском районе (по месту их работы), выдать им партбилеты, в которых отметить перерыв пребывания в рядах партии после XV съезда партии Зиновьеву — с ноября 1927 г. по июнь 1928 г., Каменеву — с декабря 1927 г. по июнь 1928 г., и обоим в период с 9. Х. 32 по 12. XII. 1933. Наклеить марки о прохождении чистки»666.

Столь же просто и быстро, без какого-либо обсуждения решили вопрос и о выступлении Зиновьева (а также и Каменева) на 17-м съезде, открывшемся 26 января 1934 года. Правда, Григория Евсеевича о том не поставили в известность, что вынудило его пройти через новые унижения. Просить теперь уже Кагановича.

«Я, — писал Зиновьев 30 января секретарю ЦК, — не решаюсь обратиться к президиуму съезда с просьбой о разрешении присутствовать на съезде и получить слово

по причинам, которые понятны. Но товарищи, которые находятся в более или менее аналогичном со мной положении, допущены на съезд, и я хочу просить о том же.

Позвольте мне попросить Вас, если Вы найдете это возможным, поставить перед президиумом съезда мою просьбу: дать мне возможность присутствовать на съезде и получить слово по одному из пунктов порядка дня. Я был бы счастлив, если бы товарищи дали мне возможность перед съездом партии подвергнуть критике все мои ошибки и заявить с этой трибуны о своей полной и абсолютной преданности линии партии.

Я написал в начале января на эту тему статью для “Большевика” (прилагаю корректуру), но я не уверен, появится ли эта статья скоро, да статья не может заменить выступления на съезде»667.

Видимо, выполняя распоряжение Сталина, Каганович наконец-то известил Зиновьева о возможности придти на съезд, выступить перед делегатами. И Григорий Евсеевич поспешил исполнить необходимую формальность. Передал в президиум съезда записку. Весьма жалостливую: «Если возможно, прошу записать меня к слову по докладу тт. Молотова и Куйбышева и разрешить мне говорить минут 30–40. Я имею в виду, говорить конкретно о своих ошибках (к сожалению, не мог выступить по докладу т. Сталина). Просьба дать ответ через подателя… Жду ответа здесь — у дверей (выделено мной — Ю. Ж.)»668.

Зиновьеву и пришедшему с ним с той же просьбой Каменеву пришлось изрядно ожидать. Не сразу, но все-таки передали от А. С. Енукидзе, члена секретариата съезда, благоприятный ответ. Слово им будет предоставлено, почему и вручаются гостевые билеты.

Волнения, переживания Григория Евсеевича оказались напрасными. Сталину, судя по всему, непременно требовалось его присутствие, его выступление на съезде, уже в ходе работы названном «съездом победителей». И не столько потому, что выполнили, пусть и в весьма урезанном виде, пятилетний план, изменивший облик страны, сделавший Советский Союз из аграрного индустриально-аграрным. Главным образом, по иной причине.

В отчетном докладе, говоря о партии, Сталин сказал: «Съезд проходит под флагом полной победы ленинизма, под флагом ликвидации остатков оппозиционных группировок»669. При этом он не назвал поименно никого из тех, кто потерпел полное поражение. Более того, им, кроме высланного из страны Троцкого, предоставили возможность выступить на съезде, продемонстрировав то самое полное единение с ЦК, о котором сказал генсек. Не только одному Зиновьеву. И «правым», и «левым», и «лево-правым» по выражению Кирова. Бухарину и Ломинадзе, Рыкову и Преображенскому, Томскому и Пятакову, Каменеву и Радеку. Всем тем, кто совсем недавно противостоял друг другу, большинству ЦК, Сталину. Теперь же создавших впечатление полного единения партийных рядов.

Но далеко не все испытывали победную эйфорию. Так, после выступлений Ломинадзе, Бухарина, Рыкова, Преображенского и Томского слово взял Киров. Задался риторическим вопросом: «Стоило ли останавливаться на выступлениях, которые мы слышали здесь со стороны бывших лидеров правой и троцкистской оппозиции?» И ехидно охарактеризовал их нынешнее поведение: «Они, товарищи, выходит, пытаются тоже вклиниться в это общее торжество, пробуют в ногу идти, под одну музыку, поддержать этот наш подъем. Но как они ни стараются, не выходит и не получается». И добавил, унизив их: «Надо войти в положение людей, которые целые годы, решающие годы напряженной борьбы партии и рабочего класса сидели в обозе»670.

Все же Сталин продолжал настаивать на своем. Сказал в заключительном слове: «Прения на съезде выявили полное единство взглядов… Возражений против отчетного доклада, как знаете, не было никаких. Выявлена, стало быть, необычайная идейно-политическая и организационная сплоченность рядов нашей партии»671.

Тем не менее, кроме Кирова нашелся еще один человек, пожелавший во что бы то ни стало напомнить всем о расколе в совсем недавнем прошлом. Е. М. Ярославский. Приведший далеко не приятные цифры. ЦКК исключила из партии 146 троцкистов, 197 правых оппортунистов; по 13 краевым организациям, охватывающим 65 % членов ВКП(б), привлечены за антипартийные и оппозиционные уклоны почти 40 тысяч человек, из которых 15 441 исключен из партии. Но опять же постарался уйти от личностей. Назвал по фамилии только двух — Троцкого да бывшего секретаря Читинского райкома Спирина672.

После столь разнородных выступлений получил слово — 5 февраля, за пять дней до закрытия съезда — и Зиновьев. Сначала восславил Сталина, затем, как и обещал в письмах, занялся самокритикой. Перечислением своих ошибок.

«Я