Загадки истории. Факты. Открытия. Люди - Анна Ермановская

Служение богам легендарного основателя бон Шенраба Миво началось с некоего ритуала, происходившего в водах загадочного озера при участии богов, людей и нагов. Боги и наги одарили Шенраба многочисленными магическими способностями. Шенраб не ограничивался совершением магических ритуалов и произнесением заклинаний, но и проповедовал свое учение. Он пришел в Тибет из Шаншуна или, по другим сведениям, из Ирана. Один из самых авторитетных русских историков XX в. Лев Гумилев видит немалое сходство между бон и митраизмом, некогда распространенным в Иране, — религией, в основе которой лежало поклонение Солнцу:

«Митра — божество света, согласно “Авесте”, на медальоне из Киликии изображен в виде молодого мужчины с короной на голове и кинжалом в правой руке, который он приготовился вонзить в горло жертвенному быку. На нем набедренная повязка, напоминающая короткую юбку со складками, тело выше пояса обнажено. Корона представляет собой узкий небольшой обруч по размеру головы, увенчанный острыми зубцами. Эту корону, символ сияющего света, Митра получил от Солнца, над которым он одержал победу. Лезвие кинжала короткое и широкое, рукоятка заканчивается несколькими, одно над другим, шарообразными утолщениями. В боне аналогом Митры является божество “Белый свет”, причем его называют не просто божеством (“лха”), а божеством-жрецом (“лха-гшен”). Слово “жрец” (“гшен”) у бонцев имело вполне конкретное значение: в древнем Тибете именно это лицо вонзало кинжал в горло жертвенному животному при совершении религиозных ритуалов.

Основатель бона учитель Шенраб считается эманацией света, причем его божеством-покровителем был “Белый свет” Шенраб — не имя, а прозвище — “совершеннейший жрец”, его родовое имя было Дму (по другим источникам — Дмура) Теперь обратимся к современным тибетским изображениям Шенраба и сравним их с изображениями Митры из Малой Азии. На тибетских цветных рисунках мы видим Шенраба, сидящим на троне, на нем короткая набедренная повязка, тело выше пояса обнажено. На голове корона, точно такая же, как и у Митры, а в правой руке Шенраба — золотой кинжал с широким и коротким лезвием и с уже знакомой нам рукояткой. Кинжал Шенраба отличается от кинжала Митры только большей длиной рукоятки, которая вытянута настолько, что весь этот клинок выглядит скорее скипетром, чем орудием убийства. Изменение формы бонского кинжала объясняется, по нашему мнению, тем, что бонцы давно уже отказались под влиянием буддизма от кровавых ритуалов, которые в настоящее время уже не существуют».

Влияние буддизма на бон, конечно же, было очень велико. В современном варианте бон можно проследить сходство с буддизмом как в мифологии, так и в этике: обе религии призывают уклоняться от совершения злых поступков и творить добро. Иконография бон и буддизма очень похожа, за исключением традиции изображения свастики — лучи свастики в буддизме и бон развернуты в разные стороны (по часовой стрелке и против соответственно).

Тем не менее, есть и существенное отличие. Бон ориентировалась на ценности практического порядка, пусть даже и достигаемые оккультно-магическими средствами, и оставалась поэтому религией простых людей. В свою очередь, буддизм с его сложной философией долгое время в Тибете оставался модной заграничной «штучкой», ориентированной на узкий круг ученых, интеллигентов и эстетов-придворных, уставших от бесконечных дворцовых интриг.

По мнению некоторых ученых, буддизм появился в Тибете уже в IV–V вв. Сначала его исповедовали переселенцы из Индии. По преданию, индийские буддисты хотели обратить в свою веру тибетского царя Латотори, но население и шаманы сопротивлялись этому. Но достоверно известно лишь то, что буддизм был известен во времена правления царя Сонгцена Гампо (620–650).

Объявив буддизм официальной религией, правитель Тибета пожелал жениться на китайской принцессе. Однако император отказал ему. Тогда настойчивый Сонгцен Гампо выиграл битву с китайцами в районе озера Кукунор, и владыке Поднебесной пришлось дать согласие на выгодный для тибетцев брак. В 640 г. между Тибетом и Китаем был установлен мир. Вторая жена Сонгцена Гампо тоже исповедовала буддизм, так как была родом из Непала. Но как ни старался царь и его жены, после смерти Сонгцена Гампо буддизм в Тибете пришел в упадок.

Учение Будды вновь стало популярным в Тибете при царе Трисонге Децене. Этому правителю приходилось несладко. Когда он пришел к власти, бунтовали окраины империи, а с запада подступали арабы. И, конечно же, не давал покоя Китай. В 763 г. Трисонг Децен собрал армию в 200 тыс. воинов и направил ее на север. Тибетцы дошли до китайской столицы Чанъаня и вынудили императора бежать. В 783 г. Китай и Тибет заключили мирный договор, согласно которому за Тибетом закрепились земли в районе Кукунора.

Успешным был и набег Трисонга Децена на китайскую провинцию Сычуань. Но Трисонг Децен все же потерпел поражение от китайцев, когда двум его могущественным врагам удалось договориться между собой. Альянс против Тибета предложил китайскому императору сам знаменитый халиф Гарун аль-Рашид. Вдвоем они остановили Трисонга Децена, двинувшегося было теперь на запад, и вынудили тибетского царя вести многолетнюю изнурительную войну на два фронта.

Но несмотря на политические коллизии, Трисонг Децен уделял внимание и делам мирным. Для распространения буддизма он пригласил из Индии великих гуру Шантаракшиту и Падмасамбхаву. Они организовали перевод с санскрита священных текстов и создали буддийскую общину Тибета. В то же время буддийский гуру Падмасамбхава приложил немало усилий, чтобы сохранить учение бон. Проповедуя учение Будды, он вместе с тем изучал древние бонские трактаты и преподавал своим ученикам элементы бон как элементы буддизма.

Обладая большим влиянием при дворе, он спорил на философских диспутах с самим царем. Один из учеников Падмасамбхавы, ставший затем авторитетным буддийским ученым и мастером медитации, — Вайрочана — сам лично переводил как буддийские тексты с санскрита, так и бонские тексты с языка друша, таким образом объединяя оба этих учения.

Да и сам царь Трисонг Децен не стремился к уничтожению всех бонских практик и даже поддерживал деятельность по переводу бонских текстов на современный ему тибетский язык. Но все же Трисонг Децен опирался, в основном, на буддистов.

В Центральном Тибете при Трисонге Децене построили знаменитый монастырский университет Самье, который остается одним из важнейших центров буддизма до наших дней. В этом монастыре и произошла двухлетняя дискуссия между китайским монахом Хошаном и учителем тантрического буддизма Камалашилой, которая определила судьбу тибетской культуры. Царь Трисонг Децен принял сторону Камалашилы, и с тех пор на Тибете установился тантрический буддизм.

Однако во времена Трисонга Децена позиции буддизма в Тибете были еще достаточно слабы, и царю приходилось отстаивать свои убеждения самым решительным образом. Он даже издал указ: «Строго воспрещается презрительно смотреть на мое духовенство и указывать на него пальцами; кто на будущее время позволит себе это, у того будут выкалываемы глаза и отсекаем указательный палец».

Дело Трисонга Децена продолжил его внук Ралпачан, известный своим исключительным благочестием. Множество мастеров — строителей, художников, скульпторов — прибыли из Непала, Индии, Китая, Кашмира, чтобы украсить Тибет величественными буддийскими храмами и монастырями. Ралпачан дал монахам право управлять страной наравне с главными министрами и всячески способствовал переводам буддийских сочинений с санскрита на тибетский язык. Преуспевал Ралпачан и во внешней политике. Очередной мирный договор с Китаем, подтверждающий право тибетцев на занятую территорию, был заключен в 822 г.