Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

Таким манером мы все оказались в треугольнике, я и Зоя на креслах сидим против сейфа, а Элла в пестром наряде стоит прямо перед ним. Картинка, надо думать – улет! Триллер по телику отдыхает.

Элла взялась открывать замок на дверце, но сразу не вышло, то ключ не входил, то код набирала не так, приходилось сбрасывать и начинать сначала, а я тем временем малость собралась – потому что Зоя в маске от меня баллон отвела и между нами направила. Чтобы Элла поняла, что она тоже на линии, и кого выберут для акции – еще неясно, да? Ну, она ковырялась с замком, но сделала наконец правильно, дверца отъехала, но она за нею оказалась укрытой отчасти.

Самое главное тут и началось. Мы с Зоей прямо напротив сидели и враз увидели, что в сейфе – как шаром покати, чисто, ни бумажки – ни бусинки! Опаньки!

– Нету ничего здесь, – сказала Элла деревянным голосом. – Пусто.

Я-то не успела подумать, что это значит, а Зоя уже с кресла вскочила. Тут в дверях кабинета мигом народ вынесло, темные фигуры, не поймешь кто, а звука ко мне не пришло, как-будто всё кругом заглохло. В жуткой тишине Зоя в своем Хэллуине рукой махнула в сторону сейфа, запахло странно. Вдруг звук сразу появился – Элла закричала, мужики матерно заругались, баллон упал и по полу покатился, прямо мне под ноги, тут и я заорала.

– Держите ее! – прокричала на автомате. – Не выпускайте!

Не хотелось, чтобы думали, что мы заодно, могли ведь приложить сгоряча, да? Я охранника Вову разглядела, он парень быстрый на руку. А второй мужик, это был тот самый Элкин хахаль, он к ней кинулся, когда с Зои маску сняли и скрутили ей руки за спину. Вова здорово ей приложил по затылку и ногой пнул, любо-дорого смотреть! Дальше пошла кутерьма, «скорая», патруль, я за холодной водой бегала, Элле компресс делала из полотенец, она догадалась рукой закрыться, попало только на шею и на руки, но все равно…

Она как неживая стала, вошла в ступор, только прошептала, чтобы какой-то Соне позвонили – нашла о чем печалиться! Но мужик послушал, в её мобиле нашел Соню и поговорил накоротке. Тут как раз патруль явился, за ним «скорая», Эллу повезли в больницу, хахаль с нею поехал, но патруль меня не отпустил. Сказали, погоди-ка, девушка, мы разберемся, кто тут и что понаделал.

Зоя им тоже вякала, мол, ворвались люди и стали ее бить, она жаловаться будет по всем инстанциям, тут внутренняя разборка между персоналом, одна девка к другой приревновала и причинила сопернице физический ущерб, а Зоя просто рядом стояла, пришла по делу, а нарвалась на разборку. Чье конкретно орудие нападения – пускай следствие выясняет, кто и зачем сейф открывал – Зоя не знает, но ей причинили физический и моральный урон. Сейчас сядет и письмо напишет самому главному прокурору насчет самоуправства всех подряд. Так и сидели, не зная толком, какой составлять протокол, пока вы, дяденька Валя, не приехали и не наладили нас с нею под арест.

Вообще я теперь поняла, что Элка пострадала по своей инициативе, да? Она в ловушку поехала знаючи, они сами Зое ловушку подстроили, с этим мужиком, взяли с собой Вову уже здесь. Хотели повязать нарушителей на месте действия и подставили Эллу. Хотя она согласилась и свою роль играла. Зачем только, я не поняла совсем. Но, может, ей виднее, лицом она не пострадала, мужик возместит, или Катя повысит в должности и премию даст в размере оклада. Стоит оно или нет – этого я знать не могу.

А в свой охранный бизнес вы меня не возьмете в ответ на полное чистосердечное признание, а дяденька Валь Михайлович? Я вам еще пригожусь.

4. «Какие розы нам заготовил Гименей…»

(резюмирует В.М. Оболенский в сокрушении сердец)

Надо сказать, что после всего вышеописанного я прочитал с большим опозданием электронную записку, высланную Эллой в адрес Сони – ну прямо-таки роман в письмах, «классический, старинный, отменно длинный, длинный длинный» – у меня копия нашлась в подвижной электронной базе.

Прочитал, освоил и буквально прослезился, потому что наконец и сильно постфактум забрезжило, кто таков был тот вечерний посетитель, которого Надежда впоследствии именовала «Элкин хахаль»! Ой-ей, как сказала бы моя бедная детка-прелесть! Хоть имею привычку относиться к Катиной личной жизни скептически, окромя третьего, фактического брака и фамильно-семейных ценностей, но все едино сердце у меня заныло и защемило.

Не то, чтобы я предвидел происшедшие последствия, но безыскусный рассказ неверной подруги Надежды обрисовал очень тревожную картинку – друг сердца Кати, он же компаньон Штурман вдруг оказался в Москве и принял деятельное участие в идиотских событиях, кроме всего прочего отменно ненужных никому! Мало того, лихой кавалергард-авантюрист втравил в вихрь событий молодую девушку Эллу, и она пострадала по его вине. Зная Катю, ее вкусы и предпочтения по части литературы, очень легко можно предположить, что герой такого романса выберет сюжет по строгим законам изящной словесности, а именно, заявит Кате рано или поздно: «я не любил бы так тебя, не ставь я честь превыше»!

И все такое прочее, как сказала бы Надежда Яхонтова, присовокупив, что Элла лет на двадцать с эдаким моложе. Вопрос лишь в одном: пожелает ли девушка Элла играть заглавную роль в романсе о чужих страстях. Боюсь, что уже пожелала, по сумбурному письму предполагается. Разумеется, предполагать либо располагать – дело темное, но наша встреча с героем романтических забав произошла в предложенных условиях, первая, последняя и крайне неудовлетворительная. Примерно через неделю после событий.

Наутро после ночи, проведенной в КПЗ в беседах с дамами, я даже лечь в койку не успел, ранние пташки гомонили подле дома, куда я стремился телом и душой, как через Соню на меня вышел звонок от упомянутого абонента. После длительного выяснения состояния девушки Эллы – удовлетворительного, но шокового, мы с ним уговорились не ставить Катю в немедленную известность. Понятно, что никто не рвался сообщать детке-прелести свежие новости – как мы дружным коллективом занимались ее делами, и что из того вышло. Стоя перед своим подъездом и переминаясь с ноги на ногу, я толковал вполголоса различные доводы в пользу неведения, а собеседник со мною отчасти соглашался.

Вернее было так. Он бы не возражал поставить Катю в известность, но чужими силами, сейчас, мол, ему требуется обождать, пока пострадавшая Элла не придет в себя, иначе Катя никогда его не