Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

1 мая 1944 г. Сталин в обращении к своему народу сказал: «Чтобы избавить нашу страну и союзные с нами страны от опасности порабощения, нужно преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в его собственной берлоге»65. И теперь экипажи танков писали на своих машинах не «На Берлин!», а «На логово врага!». 22 июня три советских фронта под командованием Жукова атаковали семисоттысячную группу армий «Центр». Одновременно в немецких тылах развернулась партизанская «рельсовая война», почти перерезавшая коммуникации фельдмаршалу Эрнсту Бушу. На фронте 600 км длиной русские сосредоточили для артподготовки артиллерийскую мощь в 250 орудий на километр. Во многом благодаря битве западных союзников с люфтваффе в небе над Германией Красная армия имела подавляющее преимущество в воздухе.

Когда пехота и танки Жукова в клубах дыма и пыли ринулись на прорыв позиций врага, немецкие телефоны молчали, связь с командованием была прервана. Подразделения Буша, тщетно пытавшиеся выполнить приказ Гитлера об упорной, жесткой обороне, были уничтожены на месте. Гарнизоны Витебска, Орши, Могилева и Бобруйска, объявленных «крепостями», должны были держаться до последнего человека. Последствия оказались катастрофическими. Русские непреодолимой волной пронеслись мимо «крепостей» и устремились на запад. 28 июня на место поспешно смещенного Буша был назначен Модель, но спасти положение было невозможно. 4 июля пал Минск; к северу от него русские рвались к Балтике и вскоре окружили Ригу.

Красная армия никогда не отличалась особенным тактическим искусством (за исключением разве что ночных вылазок против противника): в этом отношении русские уступали западным союзникам. Британский аналитик пишет: «В советском мышлении концепция экономии сил играет малую роль. Если для англичанина разбивать орех кувалдой – ошибочное решение и признак незрелости ума… то русский считает, что кувалда именно для того и предназначена»66. В русском наступлении особенно важную роль играли массированная артподготовка и самоубийственные танковые и пехотные атаки, во главе которых обычно шли штрафбаты. Эти дисциплинарные подразделения состояли из политических или военных преступников, которые могли заслужить помилование, но с гораздо большей вероятностью – погибнуть. В дисциплинарных батальонах воевало 442 700 человек, и мало кто из них уцелел. Даже на этом этапе войны русские потери оставались выше немецких. Любому солдату трудно объяснить гражданским, что с ним происходило на войне, но русскому солдату это особенно трудно. Даже в победные годы, с 1943 по 1945 г., потери победоносной Красной армии составляли около 25 % в каждом сражении – таких потерь англо-американцы, за редкими исключениями, не знали. Из 403 272 русских солдат, прошедших обучение на танкиста в течение войны, погибло 310 000.

Поэт Давид Самойлов отмечал: «Это была последняя война, в которой большинство солдат были крестьяне»67. Частично из-за этого солдаты Сталина были суевернее других солдат. Так, например, считалось дурной приметой ругаться, заряжая орудие; многие носили образки и нательные кресты. Очень немногие официально признавали себя приверженцами гонимого христианства, но крестились перед атакой многие. Большую роль во фронтовой жизни играла песня. Солдаты пели во время маршей и сидя вечером вокруг костров – в основном сентиментальные баллады, лишенные цинизма, характерного для песен британских солдат. Фронтовики быстро погибали или получали ранение; по приблизительным подсчетам, русские солдаты проводили вместе в среднем три месяца. Но они утверждали, что за неделю узнавали друг о друге больше, чем за годы гражданской жизни. Красная армия не давала своим солдатам ни сексуального воспитания, ни презервативов. Заболевших венерическими болезнями иногда наказывали тем, что лишали медицинской помощи. Иногда вместе с боевыми частями шли дети, потерявшие дом и семью; только армия могла дать им хоть какую-то надежду на выживание.

Судя по советскому донесению от 25 августа 1944 г., немецкие войска продолжали успешно обороняться: «Использование противником самоходных артиллерийских орудий и танков для прикрытия отступления затрудняет нам вступление в контакт с их пехотой. В этих условиях наша пехота часто действует нерешительно… В ходе последних боев значительно изменился состав воинских частей, и в первую очередь – стрелковых полков. Основным контингентом является новое пополнение. Количество военнослужащих – рядовых, находящихся на фронте… с 1941 г. – исчисляется единицами… По отзывам некоторых офицеров и рядовых, ветеранов войны, пополненцы не обладают еще боевой закалкой»68. Советские операции отличались вопиющей неумелостью, нередко вызванной пьянством. Жестокость офицеров по отношению к солдатам можно объяснить тем, что даже в 1944–1945 гг. русские солдаты продолжали дезертировать к немцам. О подданных Сталина, так же как и о японцах, можно сказать, что их варварское отношение к другим нациям просто-напросто отражает отношение к ним их властителей. Зато высшее командование русских с блестящей уверенностью управляло крупными силами и прекрасно координировало действия всех родов войск, оснащенных полученными от американцев средствами связи.

В 1944–1945 гг. Красная армия наступала быстрее армий Эйзенхауэра отчасти из-за того, что советские солдаты жили «на подножном корме» и их уровень снабжения был гораздо скромнее; они оставались пасынками этой войны. Длинный список обеспечения войск англо-американцев, на зависть их русским союзникам, включал бритвенные лезвия, дезинфекционные камеры, карандаши, чернила, ножи, фонари, свечи и даже игры. Единственным стимулятором морального духа красноармейцев была водка, и некоторые солдаты объединяли порции и поочередно потребляли большие дозы, напиваясь до бесчувствия. До конца войны многие солдаты на фронте недоедали, страдали от зубной боли, вшивости, геморроя, кровоточивости десен, а иногда и от туберкулеза.

Важнейшим преимуществом русских в этой войне была готовность нести практически неограниченные жертвы; кроме этого, все знали, какие жесточайшие наказания ждут тех, кто дрогнет или потерпит поражение. Русские подразделения не могли, подобно западным союзникам, залечь и ждать, когда артиллерийская и авиационная поддержка поможет им преодолеть немецкое сопротивление. Они были обязаны наступать, невзирая на сопротивление противника или минные поля: всегда найдутся новые солдаты взамен погибших. 5 июля начался первый этап операции «Багратион», завершившийся разгромом Пятой немецкой армии. С советской стороны Первая танковая армия и Четвертая армия потеряли примерно по 130 000 из 165 000 человек, с которыми вступили в это сражение. В русский тыл брели огромные колонны пленных немцев, грязных и оборванных, – остатки некогда непобедимого вермахта. Затем Первый Белорусский фронт повернул к западу, на Варшаву, а две другие группы армий нацелились на Восточную Пруссию и Литву. 13 июля Первый Украинский фронт начал наступление в направлении Вислы. К концу месяца Вильнюс и Брест-Литовск перешли в руки русских.

У поляков в 1944 г. была в ходу грустная притча о птичке, которая, упав с неба, угодила в коровью лепешку, откуда ее затем вытащила кошка. Мораль этой шутки такова: «Не всяк тот друг, кто вытащит тебя из дерьма». Благодаря советскому «освобождению» Польши, которое началось с операции «Багратион», польский народ сменил одну тиранию на другую. 14 июля Ставка издала директиву всем советским командующим фронтами: «Наши войска… вошли в соприкосновение с польскими вооруженными отрядами, которыми руководит польское эмигрантское правительство. Эти отряды ведут себя подозрительно и действуют сплошь и рядом против интересов Красной армии… Ни в какие отношения и соглашения с этими польскими отрядами не вступать. Немедленно по обнаружении личный состав этих отрядов разоружать и направлять на специально организованные пункты сбора для проверки»69. Русские уничтожили тысячи поляков, единственным преступлением которых была приверженность демократическим свободам. Что еще более возмутительно, Советы отказались поддержать августовское Варшавское восстание. Древняя ненависть русских к польскому народу в 1944–1945 гг. вылилась в необузданное насилие по отношению ко всем полякам, к мужчинам и женщинам без разбора.