Энциклопедия Амосова. Алгоритм здоровья - Николай Амосов

Непременным условием устойчивости прогресса являются достаточный уровень морали во всех звеньях (рабочий — капиталист — чиновник). А также культура и личная собственность (даже взятая в кредит) у основной массы населения. Конечно, важно относительное единство идеологии, побуждающее к поискам компромиссов в конфликтах. (Так называемое «социальное согласие».) Все вместе: нужна достаточная зрелость общества. Если этого нет, возможен длительный застой, даже кризис.

Вторая сторона: политический круг управления. Его участники — при демократии: правительство, оппозиция, СМИ, партии. Власть — законодательная, исполнительная, судебная. Народ: спектр социальных групп, со своими общественными организациями, их уставами и убеждениями.

Исходная посылка: «народ всегда недоволен». Он добивается облегчения труда, снижения налогов, повышения социальных услуг, роста доходов, безопасности, прав и свобод. Взамен обещает голоса на выборах. Но все это требует от правительства повышения расходов бюджета, значит — роста налогов, и все вместе — тормозит экономику, запускает кризисные явления, сокращает производство, вызывает отток капиталов, повышает безработицу. То есть, запускается все тот же порочный круг экономики. Только на этот раз недовольство направляется на правительство, ведет к оттоку голосов в сторону оппозиции, обещающей блага в будущем. Допустим, она побеждает на выборах. Если обещания выполняются, хотя бы частично, то новое правительство держится два, даже три срока. За это время происходит адаптация, притязания возрастают, прежние деятели надоедают, появляются новые требования, например, борьба с преступностью, с бедностью, экология, здравоохранение, образование. И даже — вооружение, стимулированное военными. Происходит смена правительства, побеждает оппозиция. Потом начинается новый цикл.

Внешние отношения с соседями состоят в поддержании и даже повышении прежнего статуса страны. Эта карта иногда выгодно разыгрывается на внутренней сцене, консолидируя общество вокруг правительства, поскольку затрагивает биологические потребности защиты и самоутверждения, присущие всем гражданам еще со времен стаи: «образ врага» объединяет народ и побуждает прощать правителям их просчеты.

Созревание идеологии происходит за счет НТП, при правильном соотношении экономики и политики, через умеренные колебания около оптимума с обязательным приростом производства.

К сожалению, не всегда и не везде.

Причины неудач Коллективного Разума общества состоят в «нестыковке» интересов его участников и их непостоянстве. Рабочие требуют слишком много, хотя сами по себе требования необходимы для стимуляции НТП. Капиталисты, в свою очередь, хотят иметь больше прибыли, чтобы расширять производство, обновлять технику и побеждать конкурентов. То же касается претензий народа к действующему правительству. Оно, чтобы удержаться у власти, делает не только верные шаги к прогрессу, но и популистские, вредные для экономики, направленные на увеличение поддержки избирателей на выборах.

Очень вредит низкая мораль общества: лень, групповой эгоизм, нечестность, и даже преступность, всех участников обоих «кругов» — экономического и политического. Это нарушает правильное соотношение ролей и нагрузок в едином трудовом процессе и ведет к снижению его эффективности. Еще хуже, когда общество раскалывается по идеологическим или религиозным мотивам и у противников нет желания идти на компромиссы. Результат: потеря устойчивости. Не будет капитальных вложений, не будет не только роста, но и стабильности. Начнется спад, а то и кризис.

Все, что здесь написано, не больше чем до предела упрощенные схемы, за которые мне даже неловко. Они недостаточны, чтобы практически реализовать эффективное управление через науку: законы, пропаганду, контроль исполнения, учет обратных связей от народа и организаций. Схемы нужно наполнить моделями общества разной обобщенности, по типу тех, что были представлены, только гораздо подробнее. Данные для них могут дать социология и экономическая статистика. Модели должны не только констатировать состояние, но и предсказывать, как система будет реагировать на разные стратегии управляющих воздействий.

Не скрою, что это очень сложно, а может быть — и невозможно. Структурные модели для этого не подойдут, но их можно заменить моделями экспертными, по типу уже приведенной выше. Однако при этом у «главных управляющих» должны быть гипотезы, по которым и предлагаются вопросы экспертам. Правильные гипотезы исходят из правильной идеологии, ее Целевых Функций. Они, в свою очередь, обязательно должны учитывать биологию человека, ее консерватизм и изменчивость. И — самоорганизацию.

Она значительно усложняет управление — то есть организацию, задачи для разума общества. Но не всякого.

Вот при социализме советского образца особенных проблем с управлением не возникало. Существовала жесткая организация власти под идеологию, разрабатываемую в Политбюро, во главе с «Первым». Была устоявшаяся система управления всеми функциями общества, осуществляемая ЦК и его рабочими органами: отделами, секторами.

ЦК управляло всем: экономикой — через Госплан. Другими функциями государства — через Совет министров. «Все под контролем!», как теперь любят говорить: внешняя политика, образование, наука, здравоохранение, культура, соцобеспечение… и так далее. Еще существовали «приводные ремни» — так называемые общественные организации — комсомол, пионерия, профсоюзы…. много учреждений. И тоже с территориальной иерархией подчинения и контроля со стороны Партии. Законность поддерживал суд. Это так называлось, в действительности — «телефонное право» райкомов, обкомов, ЦК.

Главными помощниками партии по поддержанию «дисциплины и порядка» были КГБ и МВД. Первый — политика, разведка, второй — «бытовой» порядок. Рядом с ними — ГУЛАГ — система лагерей. Идеологией общества Партия управляла «самолично»: ее органы контролировали все СМИ. Начиная со стенгазет.

Кадрами на всех уровнях распоряжались «отделы кадров» — в них были сосредоточены сведения по «номенклатуре» — то же — по этажам территорий и подчинения.

Теперь, оглядываясь назад, после десятилетия «демократии», можно сказать, что система работала хорошо. Грубых «проколов» было мало, хотя выполнять планы никогда не удавалась. Я лично собирал газеты с пятилетними планами со съездов Партии, и когда, через пять лет, проверял выполнение планов по отчетам Совмина — расхождения достигали 30 %. Но все уже забывали, что обещали, и бодро рапортовали: «Все выполнено!» Вот если бы политика была эффективна в экономике! Между прочим, вариант Гитлера эту эффективность обеспечивал. Я знал об этом. Наш госпиталь закончил войну на территории Восточной Пруссии, население все выехало, в пустых квартирах было сколько угодно книг, можно было рыться на полках, не посягая на собственность. И я читал: очень эффективно руководили нацисты! Соединили капитализм с жестким государственным управлением, тотальной диктатурой и пропагандой и сотворили чудеса. За шесть лет, с 1933 до 1939, преобразили страну.

Успешность любого управления зависит от его коррекции — от обратных связей и их влияния на принятия решений. В этом лежит приложение самоорганизации. Были ли они при Советах? Были. Много? Нет. Кажется, это Винер сказал: «Тоталитарная система в ответ на сигнал обратной связи реагирует уничтожением ее источника». Так примерно и было. Были выступления из публики? Письма? Протесты? — Пожалуйста! Только смотря какие. В первые годы после революции рабочие, избалованные «кровавым царским режимом», пытались протестовать — несогласные с Партией устраивали забастовки и даже восстания. Чрезвычайная Комиссия скоро привела их в чувство, и эти игры прекратились. Нет, правда, было еще стихийное выступление против повышения цен в Новочеркасске в 1962 году. Последовал адекватный ответ — расстреляли, судили, посадили. Демонстрация, когда шесть диссидентов вышли на Красную площадь с плакатиками, против оккупации Праги. Исход — лагерь. Синявский и Даниэль напечатали на Западе свои «клеветнические» писания, и тоже «получили по заслугам». О ссылке А.Д. Сахарова все знают. Самым печальным в этих историях была «обратная связь» — собрания и коллективные письма трудящихся, включая и академиков: все клеймили предателей. Народ этот сигнал понял — и желающих демонстрировать не стало. Диссиденты ограничивались подпольной деятельностью и тайными контактами с Западом. Да и таких было ничтожно мало, если учесть население Союза почти в триста миллионов. Причина — не только страх, а убеждение в бесполезности. Но главное — абсолютное большинство граждан не сомневались в социализме: не было серьезного повода протестовать «по большому счету». А по мелочам… Рассуждали так: «Да ну их к черту!» Притерпелись. Гражданские чувства атрофировались за десятилетия диктатуры.