Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

Молотов присоединился к тому, что было сказано Маленковым и Кагановичем, и внёс предложение, чтобы вообще у нас в ЦК не было первых секретарей, чтобы вместо первых секретарей были секретари по общим вопросам для того, чтобы не возрождать нового культа личности. К этим всем предложениям присоединился Булганин, Ворошилов, Первухин и Шепилов.

Дело приняло серьёзный оборот. Группа Молотова — Маленкова была в большинстве, и она могла сегодня же освободить Хрущёва от обязанностей первого секретаря.

Против принятия решения об освобождении Хрущёва выступила группа в составе Микояна, Суслова, Жукова, Фурцевой, Шверника, но мы были в меньшинстве. Товарищей Аристова, Кириченко, Сабурова в Москве не было. Чтобы оттянуть время для вызова отсутствовавших членов Президиума и других мероприятий, мы внесли предложение: ввиду важности вопроса сделать до завтра перерыв и срочно вызвать всех членов Президиума ЦК. Мы надеялись на то, что с прибытием отсутствующих соотношение сил будет в пользу нашей группы. Но Сабуров оказался на другой стороне и по прибытии в Москву выступил против Хрущёва.

Видя, что дело приняло серьёзный оборот, Хрущёв внёс предложение срочно созвать Пленум ЦК. Группа отклонила это предложение, указав на то, что вначале снимем Хрущёва, а потом можно будет собирать Пленум ЦК.

Я видел выход из создавшегося положения только в решительных действиях.

Я заявил: “Я категорически настаиваю на срочном созыве Пленума ЦК. Вопрос стоит гораздо шире, чем предполагает группа. Я хочу на Пленуме поставить вопрос о Молотове, Кагановиче, Ворошилове, Маленкове. Я имею в руках материалы об их кровавых злодеяниях вместе со Сталиным в 1937—38 годах и им не место в Президиуме ЦК и даже в ЦК КПСС. Если же сегодня антипартийной группой будет принято решение о смещении Хрущёва с должности первого секретаря, я не подчинюсь этому решению и обращусь немедля к партии через парторганизации вооружённых сил”.

Это, конечно, было необычное и вынужденное заявление.

Откровенно говоря, я хотел произвести решительную психологическую атаку на антипартийную группу и оттянуть время до прибытия членов ЦК, которые уже перебрасывались в Москву военными самолётами.

После этого моего заявления было принято решение перенести заседание Президиума на третий день, и этим самым группа Маленкова — Молотова проиграла затеянное ими дело против Хрущёва.

Но должен оговориться, если мне говорили тогда спасибо за столь решительное выступление против антипартийной группы, то через четыре месяца я очень сожалел об этом своём решительном заявлении, так как моё заявление в защиту Хрущёва обернули в октябре 1957 года лично против меня, о чём будет сказано особо.

Заседание Президиума шло трое суток с утра до вечера. Во время перерывов между заседаниями стороны готовились к схваткам следующего дня, и об этом стоит тоже коротко сказать.

Группа Маленкова — Молотова чаще всего вела между собою разговоры подгруппами по два-три человека и один только раз собирались у Булганина почти всей группой.

Начиная с конца второго дня заседания был заметен некоторый упадок боевитости их членов, так как активность сторонников Хрущёва всё больше и больше возрастала, да и контробвинения стали для них более угрожающими.

В середине второго дня в Президиум пришла группа членов ЦК в количестве 10 человек и потребовала, чтобы их принял Президиум ЦК в связи с их обеспокоенностью за судьбу единства Президиума. Эта группа заранее была проинформирована о сложившейся ситуации в Президиуме ЦК. Группа Маленкова — Молотова до конца заседания не хотела принимать в Президиуме группу членов ЦК, но затем под давлением сторонников Хрущёва было решено послать Ворошилова, Булганина, Хрущёва и Шверника на переговоры. Встреча состоялась в приёмной Президиума ЦК.

Группа членов от имени ЦК потребовала созыва Пленума ЦК. Группа членов Президиума ЦК — сторонников Хрущёва с первого же дня заседания энергично взялась за то, чтобы организационно и идейно держать всю инициативу в своих руках.

Для выработки единства действий мы собирались вечерами в ЦК для того, чтобы договориться о завтрашнем дне.

В первый день было решено: срочно собрать членов ЦК в Москву для того, чтобы провести Пленум ЦК. Мы считали, что Пленум осудит действия группы Маленкова — Молотова и поддержит Хрущёва.

Для быстрейшего сбора членов Пленума ЦК было решено переброску их с периферии в Москву осуществить самолётами военно-воздушных сил. Организация этого дела была возложена на Министерство обороны. Кроме всего я взял на себя ответственность лично переговорить с Ворошиловым, чтобы отколоть его от группы Маленкова — Молотова. Взялся я за этот переговор по той причине, что мы с ним всё же в какой-то степени были родственники и никогда по-родственному не встречались (его внук был тогда женат на моей дочери). Но из переговоров ничего не получилось. Ворошилов был на стороне Молотова — Маленкова и против Хрущёва.

Первый и второй день Н. С. Хрущёв был как-то деморализован и держался растерянно. Видя, что я решительно встал на его защиту и то, что многие члены Президиума ЦК и члены ЦК сразу же потянулись ко мне, сделав этим меня как бы центральной фигурой событий, Хрущёв растроганно сказал мне: “Георгий, спасай положение, ты это можешь сделать. Я тебя никогда не забуду”.

Я его успокоил и сказал: “Никита, будь твёрд и спокоен. Нас поддержит Пленум ЦК, а если группа Маленкова — Молотова рискнёт прибегнуть к насилию — мы и к этому будем готовы” Хрущёв: “Делай всё, что считаешь нужным в интересах партии, ЦК и Президиума”.

В ходе заседания Президиума ЦК, на второй день резко выступая против Хрущёва, Сабуров (видимо что-то пронюхав) сказал: “Вы что же, Хрущёв, делаете, уж не решили ли вы арестовать нас за то, что мы выступаем против вашей персоны?” Хрущёв спросил: “Из чего это вы видите?”

Сабуров: “Из того, что под Москвой появились танки”.

Я сказал: “Какие танки? Что вы, товарищ Сабуров, болтаете? Танки не могут подойти к Москве без приказа министра, а такого приказа с моей стороны не было”.

Эта моя “контратака” тогда очень понравилась всей группе Хрущёва, и Хрущёв неоднократно её приводил на Пленумах и других речах.

Но прошло некоторое время, и эта контратака была истолкована совсем по-иному, ей дали иную политическую окраску, возводя в ранг бонапартистского курса.

Для Хрущёва и других членов Президиума образование такой большой группы противников Хрущёва было неожиданностью. Кагановича, Молотова и Ворошилова мы, конечно, считали противниками Хрущёва, но чтобы Сабуров, Шепилов и Первухин восстали против Хрущёва, это было полной неожиданностью для всех нас.

Брежнев на второй же день заседания Президиума ЦК оказался больным и явился только на Пленум ЦК, когда уже обстановка вполне выяснилась и определилась.

Микоян, Суслов, Шверник, Фурцева, Аристов, я и Кириченко твёрдо стояли на стороне Хрущёва.

В процессе третьего дня нами было решено на вечернее заседание Президиума не ходить, а идти прямо на Пленум ЦК, который уже был собран в Свердловском зале.