Дракон поверженный - Питер Гамильтон

– Мертв, – заплакал Хэл и с трудом сделал вдох. – Мертв. Мертв. – Последовал новый тяжелый вздох. – Сержант. Он. Мертв.

– Я знаю, Хэл. Мне очень жаль.

Из пробоины в панцире Эдмонда текла кровь. Она перепачкала белую рубашку на груди Хэла и понемногу начала свертываться, темнея прямо на глазах.

Эмерси, Льюис, Карл и Одель выпрыгнули из своего джипа и подошли к ним.

– Черт! – пробормотал Льюис по общему каналу связи. – Что будем делать?

– Я не знал, что так может случиться, – сказал Одель.

– Черт побери! – резко произнес Карл. – Сержант предупреждал нас. Мы же видели, как эти ублюдки прятались в лесу.

– Он мертв! – оборвал его Одель.

– Они тоже. – В голосе Карла прозвучала нотка удовлетворения. – Самонаводящиеся ракеты – штука что надо!

– Бог ты мой, этого не должно было случиться! – сказал Одель и отвернулся в сторону.

– Нужно похоронить его, – предложил Лоренс.

– Что ты сказал, сержант? – удивился Деннис.

– Похоронить его. Для Брайанта и Жанга он простой десантник. Мы все для них безликие, не рассуждающие солдаты. Его нельзя отвозить обратно. Мы не можем взять его с собой. Мы не должны никому говорить о том, что произошло.

Хэл все еще продолжал обнимать мертвого товарища. Деннису пришлось приложить усилия, чтобы разомкнуть это крепкое последнее объятие. Когда Эдмонда вынесли из машины, Хэл дико закричал, беспомощно уронил руки и стал раскачиваться на сиденье. Вместе с ним покачивался и автомобиль. Не сговариваясь, десантники отнесли тело на несколько сот метров от джипа. Эмерси и Одель быстро выкопали могилу в мягкой песчаной почве. Уложив в нее убитого, который по-прежнему оставался в своем штурмовом костюме, присыпали его землей.

– Есть желающие сказать напутственное слово? – спросил Лоренс.

– Прощай, друг, – сказал Карл. – Я еще не разобрался с парнями из «Килбоя». Я уберу на тот свет нескольких из них в ответ на твою смерть. Обещаю тебе.

Эмерси вздохнул.

– Те из нас, кто хорошо знал тебя, благодарны тебе за время, которое ты провел вместе с ними. Ты прожил славную жизнь, и мы не забудем тебя. Пусть будет земля тебе пухом. Да примет Господь душу твою.

– Аминь, – закончил Деннис.

– Аминь, – повторил Лоренс.

– Ну что теперь? – спросил Льюис, когда они вернулись к машинам.

– Нам необходимо добраться до Арнуна за ближайшие пять часов. Обязательно, – ответил сержант.

– Ты хочешь сказать, что нужно ехать дальше? – удивился Одель.

– Да, – коротко ответил Лоренс.

– Но он мертв, сержант. И они знают, что мы здесь.

– Считай, что уже не знают, – вступил в разговор Карл. – Они тоже мертвы. Мы заслужили эти деньги, дружище. Они принадлежат нам по праву.

– Если хочешь, можешь возвращаться, – заявил Лоренс. – Вас никто не держит. Заставлять я никого не собираюсь. Я в самом начале сказал, что дело добровольное. Каждый сделал свой выбор. И Эдмонд тоже.

– Будь проклят этот «Килбой»! – вспыхнул Одель. – Надеюсь, подонки буду гореть в аду!

– Тогда в путь, – приказал Лоренс. – Деннис, прошу тебя присмотреть за Хэлом. Переодень его. Если не ошибаюсь, у нас есть запас свежих рубашек. Я поведу машину. Одель, ты с нами. Подключись к самонаводящемуся ракетному комплексу.

– Думаешь, они еще раз попытаются напасть? – поинтересовался Льюис.

– Только если они самые настоящие идиоты, – ответил Эмерси.

Мчась по шоссе мимо редких деревушек, Дениза выжимала из «скаррета» скорость в сто сорок километров в час. Она чувствовала, что слилась в единое целое с быстроходной машиной, особенно в те моменты, когда приходилось делать крутые виражи и объезжать неповоротливые массивные грузовики с лесом и ветхие медлительные микроавтобусы.

Сочетание лазерного радара мотоцикла, «Прайма» и д-переписанных нейронов позволяло Денизе выжимать из «скаррета» все, на что он только был способен. Мимо пролетали обшарпанные здания, сливавшиеся на такой бешеной скорости в одно сплошное цветовое пятно. Ее внимание было сосредоточено лишь на уходящей вдаль дороге и препятствиях, которые могли помешать движению. Настоящим мучением оказались другие мотоциклы, но особенно мешали люди. Люди представляли огромную опасность, особенно дети, выбегавшие на дорогу. Дениза уже потеряла счет тем случаям, когда пролетала буквально в паре сантиметров от насмерть перепуганных ребятишек.

По мере приближения к границе транспортный поток значительно уменьшился, и Дениза увеличила подачу энергии к двигателям. Согнувшись за эллипсоидом ветрового стекла, она с радостью ощущала мощный поток воздуха, овевавший ее с обеих сторон. Мелькавшее внизу дорожное покрытие слилось в сплошную темную полосу. Денизу снова захлестнули человеческие эмоции. Агрессивное возбуждение, вызванное быстрой ездой, возобладало над чувством самосохранения. Она испытывала ощущение, подобное радости, какую хищник испытывает от стремительного приближения к жертве. К радости этой примешивались таившаяся в глубине души болезненная жажда мести и желание одержать верх над противником.

Дениза вылетела из долины и оказалась на бескрайнем пространстве равнины. Вдали, на линии горизонта, над стеной джунглей вздымались ввысь горы Митчелла. Один за другим Дениза припоминала названия горных пиков, вонзавшихся в светло-бирюзовое небо. Она уже много месяцев не видела их – спутников своей юности. При виде гор Дениза почувствовала, как снова обретает уверенность в собственных силах. Как бы то ни было, она возвращается в родные края. Одиночеству скоро придет конец.

Приблизившись к джунглям, Дениза была вынуждена сбросить скорость. Дорога здесь была в плохом состоянии – растрескавшаяся, усеянная серой мякотью раздавленных плодов, с глубокими лужами на месте выбоин. Даже передвигаясь на таком навороченном мотоцикле, как «скаррет», оснащенном первоклассными стабилизаторами, приходилось проявлять осторожность на подобных опасных участках шоссе.

В глубине души Дениза лелеяла мечту о том, чтобы догнать джипы прежде, чем они приблизятся к месту засады, чтобы спасти Ньюби, Нолана и других членов подпольной ячейки. Сейчас ей хотелось только этого.

Когда наконец шоссе сузилось настолько, что кроны деревьев сомкнулись над головой, закрывая солнечный свет, Дениза включила фары. Это был странный, немного жутковатый участок дороги. Вместо того чтобы освещать путь, бело-голубой луч фар лишь усиливал царивший вокруг полумрак. Подлесок по обе стороны шоссе был покрыт плесенью и тиной. Листья, лишенные света, росли здесь исключительно в длину и принимали замысловатую, уродливую форму и имели бледный нездоровый оттенок. Тиксмиты были единственной формой жизни, существовавшей в подобных условиях, питаясь опавшими листьями, в избытке устилавшими ложе джунглей.