Дендрофобия - Наталья Горская

Один Авторитет как жил на своей Лесной, так на ней и остался. И ведь денег у него немерено, а живёт как скупой рыцарь в каком-то обычном доме без намёка на роскошь. Этого Арнольд Тимофеевич решительно не понимал. Тоже мне, Авторитет всея Руси!

Хотя поговаривали, что дом этот не так-то прост, как кажется. С виду – обычный кирпичный дом в два окна на фасаде. Размер дома иногда описывают по количеству окон на лицевой стороне. Конечно же, можно выстроить в тесный ряд и пять узких окон, и два больших, но обычно оконные проёмы делают шириной в аршин, чтобы зимой тепло быстро не уходило, с таким же расстоянием между ними. Большинство домов в наших краях имеют три окна по такой схеме. Хотя есть и дома в пять-шесть окон почти без перемычки между ними с четырёхскатной низкой крышей, что выдаёт в их хозяевах потомков волжан. Есть дома совсем с малюсенькими окнами, где живут потомки выходцев с Русского Севера. Но вот у Авторитета окна были большие, как в современных квартирах, и поговаривали, что с пуленепробиваемыми стёклами. Хотя, кто это вообще может знать? То есть, дом достаточно просторный, с большим мезонином и просторной верандой. И возвышается он на высоком и основательном фундаменте среди тесно поставленных друг к другу соседних домишек, построенных ещё в те годы, когда на одну семью не полагалось более десяти соток земли. Большинство этих домов выкрашено во все оттенки жёлтого – от ярко-лимонного до тёмной охры – и реже в светло-оранжевый. Очень жизнерадостные цвета! Сказывается неосознанное желание таким образом восполнить хронический недостаток солнечного света под неизлечимо свинцовым небом. И вот посреди таких жёлтых, как цыплята или солнечные зайчики, домиков, возвышается дом цвета кремлёвской стены. На этом все его внешние особенности заканчиваются. Рядом с ним стоит дом Феликса Георгиевича, совсем простой, с деревянной обшивкой, покрытой тёмно-коричневым, почти чёрным лаком, так что на солнце стены блестят, как жидкий шоколад. И на этом мрачном фоне в глаза бросаются окна с белыми резными наличниками, словно кружевной воротничок на форменном платье советской школьницы.

К дому Авторитета, говорят, невозможно подойти незаметно. Даже, если просто приблизиться к забору, сразу там что-то такое срабатывает, и хозяин дома уже видит и знает, кто вторгается на его территорию, так что мимо него стараются особенно не ходить. Но сам Авторитет в этом плане так уж особенно с ума не сходит, поэтому если какие-то мальчишки зафутболят мяч ему в забор, или какая-нибудь кошка пролезет под ним в гости к его рыжему коту, он на это внимание не обращает. Но вездесущие старухи с противоположной стороны улицы шёпотом рассказывали, что как-то залезали под сенью ночи в этот дом люди, неслышные как тени. Но назад не вышли! А одного из них через несколько дней видели в совершенно безумном состоянии с сильно искусанными руками и лицом. Он рыдал и хохотал, совершенно не мог объяснить, кто он и откуда, так что отвезли его в областную психушку, где он через пару дней умер в беспамятстве.

Такой вот странный дом на самой окраине. Недалеко живёт его мать. В доме, где прошло его детство. Прямо хоть табличку вешай: «В этом доме прошли детские годы НАШЕГО уважаемого Авторитета»!

Авторитет так и не стал расширять свои земельные владения, тем более что его участок почти вплотную подходит к лесу, где он чувствует себя полным хозяином. Участок этот он получил, когда был простым советским гражданином. Почти даром получил, как заболоченный и «непригодный» для возделывания, но будущий Авторитет вырыл там пруд, и болото отступило. Теперь пруд этот выложен плиткой и обсажен цветами. Говорят, что в этом пруду Авторитет как-то утопил одного своего конкурента, который во время его отъезда за бугор осмелился претендовать на его высочайшую должность. Теперь он разводит там рыбу.

Вообще из-за высокого и глухого забора не видно, что находится у него рядом с домом, но огорода уж точно нет. Его жена и дочь обожают заниматься цветоводством, поэтому Феликс Георгиевич выстроил им шикарную оранжерею с отоплением и освещением. Мэр заезжал как-то к Феликсу заказать решётки для окон первого этажа – уж больно виртуозно он их делает, – так видел краем глаза, что вокруг дома Авторитета растёт роскошный сад с великолепными цветниками, и он сам копошится там под руководством жены. Странно иногда наблюдать у такого человека, как Авторитет, подобные проявления сентиментальности. Хотя, где-то мэр читал, что все злодеи, как правило, чувствительны настолько, что их может растрогать даже какой-нибудь детский стишок и вылезший из-под снега первый цветочек.

Арнольд Тимофеевич, пока сидел у Феликса, услышал краем уха, как за забором жена Авторитета сказала:

– Котёнок, вскопай мне эту грядку. Я тюльпаны пересажу.

– Хорошо, царица моя, – покорно буркнул «котёнок».

Мэр так и навострил уши: надо же! Послушный мальчик. Арнольд Тимофеевич не поверил бы, если б сам не услышал. Со своими-то жёнами он как только ни разговаривал, чаще всего ругался, но чтобы так…

Сначала женщины перечисляют твои достоинства, а в конце отношений больше давят на недостатки, выкрикивают их, точно хищные птицы, хотя ещё вчера ворковали подобно голубям. Сначала называют тебя щедрым, а потом вдруг выясняется, что ты – обормот и мот. Бывшая жена мэра сначала называла его какими-то сюсюкающими эпитетами, вроде «папик», «пусик» и «нольдик», а потом неженским басом заявляла, что он «чмо полнейшее». Его должность мэра обозначила как «умывальников начальник и мочалок командир». Даже прилюдно не стеснялась с ним так отношения выяснять! Арнольд Тимофеевич в долгу не оставался и именовал благоверную словами вовсе непечатными. Такие «высокие отношения». А этот головорез, даже когда думает, что его никто не видит и не слышит, свою жену царицей называет! Другой-то местный хам, если жена попросит чего вскопать, таким трёхэтажным матом на неё рявкнет, что и цветы завянут. А этот волчара и грядку вскопал, и сам луковицы посадил, чтобы его «царица» руки не пачкала. Арнольд Тимофеевич аж к забору припал, чтобы в щель подсмотреть – он между участками Авторитета и его шурина почти прозрачный. Чтобы удостовериться, что это в самом деле Авторитет, а не галлюцинация.

Сам-то мэр выписывал дизайнеров для разбивки сада и клумбы у дома из какой-то фирмы аж в Москве. Обошлось это, правда, в копеечку, но, как говорится, положение обязывает, да и городской бюджет на что. А этот, вишь, близко никого к своему дому не подпустит. Может, денег ему жалко или боится каких лазутчиков? Имеется у него в этом плане такой неслабый бзик. Или есть около его дома что-то такое, чего никто из посторонних не должен видеть. Хотя, скорее всего, просто не любит он чужих на своей территории. Арнольд Тимофеевич наоборот специально ажурные ворота и ограду вокруг своего участка сделал, чтобы народ видел, какая у него там красотища, а этот отгородился ото всех высоким забором. Как ещё не додумался ров с водой вокруг выкопать!

Ещё за домом у Авторитета есть такой аккуратненький сарайчик, в котором, как говорят, находится небольшая электростанция. Это ему ещё старший шурин, учёная голова, сконструировал. На чём она работает – неизвестно, но мэр не удивился бы, если б узнал, что на ядерном топливе. Поэтому наш Авторитет всегда при электричестве. Когда по вечерам отключают свет во всём городе, когда зелёное море леса становится зловеще чёрным и неподвижным, то при взгляде в конец Лесной улицы кажется, что из погруженной во мрак окраины горят два больших волчьих глаза.