Критика евангельской истории Синоптиков и Иоанна. Том 1-3 - Бруно Бауэр

Марк упоминает об этих женщинах только в тот момент, когда они ему нужны, потому что они нужны ему для контраста в его истории о воскресении. Он также говорит, что они всегда принадлежали к его свите, когда Иисус был в Галилее, и служили ему одни, но почему он не сказал об этом раньше, почему он не дал нам ни одного намека, который бы подсказал нам об этой части компании Иисуса? Было бы слишком мало сказать, если бы мы просто ответили, что раньше они не были нужны ему по его прагматизму, да и не было в них нужды; напротив, дело в том, что нигде раньше нет упоминания об этих женщинах. Нигде, когда Марк говорит, что Иисус отправился из какого-то места, или двигался, или прибыл куда-то, нигде, где описывается окружение Иисуса, мы не можем подумать о женщинах, нигде не можем обнаружить поры, в которую мы могли бы их поместить. Только теперь, когда Марк упоминает о них, им назначается служба; ведь евангелист хочет объяснить, как они пришли с Ним в Иерусалим — они всегда были в Его свите! — Он хочет объяснить, почему они заботились о теле Иисуса и хотели забальзамировать его — они всегда служили Господу при Его жизни!

Позднее, когда Лука доходит до места, где он находит женщин, упомянутых в письме Марка, он просто пишет, что они пришли с Иисусом из Галилеи, и даже не называет их имен — ведь он хочет доказать нам, что скопировал более точное примечание С. 8 у Марка, что он очень неуместно изменил первоначальное сообщение, и что он сам создал Иоану и Сусанну. Как, наконец, только внешняя прагматическая потребность в сочинении Марка дала Господу эту женскую свиту, так еще более внешняя и постыдно ограниченная потребность побудила Луку приложить примечание об этой свите к притче о сеятеле; ибо ему нужно было прежде всего историческое введение, и он для этого потянулся к этому примечанию, чтобы придать притче о сеятеле совершенно ложное отношение.

Мы говорим: внешняя необходимость! Необходимость! Ограниченный материальный интерес! В конце концов, было бы лучше, если бы более общая эстетическая потребность ввела женскую свиту в рассказ об Иисусе и если бы евангелисты проработали ситуации таким образом, чтобы добрым женщинам нашлось где отдуваться. Последнего нигде не произошло, и у синоптистов не было этой эстетической потребности, хотя было бы очень хорошо, если бы они ее почувствовали. Почему? Потому что это слишком однообразно и бессодержательно, если мы не узнаем о взаимоотношениях Иисуса с народом больше, чем всегда только одно: где бы Иисус ни появлялся, «толпы» стекались и окружали его. Эти женщины мало чем помогли бы, особенно если бы они упоминались так же регулярно, как в Синоптических текстах, где ученики окружали Иисуса, а толпа собиралась вокруг Него; но хотя бы какое-то разнообразие в скудную картину внесло бы упоминание этой женской свиты. Осмельтесь хоть раз отказаться от привычки к письму, подумайте, что евангелисты не знают ничего другого, кроме того, что толпы стекались к Господу со всех концов земли, или шли за Ним в уединение пустыни, или приходили сразу же по прибытии в какой-нибудь город; рассмотрите эту картину беспристрастно и подумайте только о хоре греческой трагедии, чье место в евангельской истории занимают толпы! Последний связан с героем трагедии нравственным пафосом, жалостью или содержит в себе, во всей полноте своего самосознания, примирение столкнувшихся в трагедии сил; но эти, кучки протестантской истории, — только кучки, бесформенная, неопределенная толпа, всегда и везде одинаковая и прикованная к Господу только внешней эгоистической потребностью.

«Как только услышали, что он прибыл, обходили всю область и приносили больных туда, где слышали, что он был. И где бы Он ни приходил в город или селение, они приносили больных на рынок и умоляли Его дать им прикоснуться к подолу одежды Его» Марк. 6, 55. 56. Это было необходимым следствием: если Единый есть все и один представляет собой чистую всеобщность самосознания, то для остальных остается только глупость и самое большее порочность — или природная самодисциплина и нужда, и напряжение между двумя сторонами основано либо на контрасте возвышенного самосознания и узости массы, либо кучки движет к Единому чувственная нужда. Нравственный пафос, сострадание отсутствуют у толпы; она также не может быть живо вовлечена в борьбу Господа, потому что Он должен стоять изолированно, как Единый, и единственная общность, которая остается для нее, — это религиозная уверенность в том, что Единый может восполнить их естественную нужду.

Мы настолько представили категорию «толпы» в ее истинном свете, что у богослова пропадет всякое желание впредь апеллировать к достоверности сообщений; ведь если способ, которым Синоптисты поместили толпу перед Господом, отталкивает, то гораздо меньше чести было бы для Иисуса, если бы Он привел массу народа в напряжение и движение только благодаря сенсации, которую вызвали Его чудесные исцеления. У нас нет догматического интереса, почему мы должны называть евангельскую точку зрения неистинной в этом отношении; мы достаточно сделали, когда признали ее скудной и безжизненной и назвали ее необходимой определенностью религиозного взгляда в целом; но если богослов все же окажется настолько безрассудным, чтобы бороться за историческое существование «куч», то достаточно будет следующих критических размышлений, чтобы отправить эти кучи обратно домой. Мы не хотим даже упоминать о том, что все предыдущие сообщения, а вместе с ними и чудеса, растворились и испарились в самосознании общины, но, как если бы сообщения все еще оставались в своей первой непосредственности, мы довольствуемся тем, что требуем от евангелистов объяснить нам, как народ мог так внезапно собраться вместе и быть приведенным к Господу. Не успел Иисус в первый раз прийти в Капернаум, как к Нему привели всех больных и бесноватых, и весь город собрался у дверей дома, в который Он вошел. Утром, когда Иисус тихо удалился, Петр поспешил за Ним, чтобы сказать, что все ищут Его. Когда Он возвращается в Капернаум, многие бегут, чтобы услышать весть о Его приходе, и как только Он идет к озеру, вся толпа устремляется к Нему. Марк говорит, что Иисус, впервые появившись в синагоге Капернаума, произвел фурор силой своего учения и поразил народ исцелением одержимого, поэтому Марк хочет объяснить и мотивировать волнение толпы, В реальном мире, однако, толпа никогда не возбуждается так легко; скорее, человеку, желающему повлиять на окружающих, приходится с большим трудом преодолевать самое простое сопротивление инертности, лености и сомнений, а также зависти масс. Один-единственный поступок