Молот Люцифера - Ларри Нивен

– Есть, сэр. Со мной – Барбара Энн. Если не возражаете. – И парень показал на девчушку лет пятнадцати.

– Не возражаю, – ответил Харви. – Ладно, по местам, – он поднялся по ступеням на веранду. – Господи, Эл, они же дети!

Во взгляде Харди смешивались легкое разочарование и неудовольствие. «Ты мешаешь выполнению моих планов». Или «не гони волну».

– Они – все, чем мы располагаем. Поймите, это дети фермеров. Они умеют стрелять, и многие имели дело с динамитом. Они не заблудятся в окрестностях. Не надо их недооценивать.

Харви вздохнул.

– И, наконец, – продолжал Харди, – если победит Новое Братство, они точно так же погибнут. То же касается и Мари. И вас. И меня. И вас не в сражение посылают!

– С четырьмя ружьями – нет.

– Больше мы выдать не можем. Отправляйтесь-ка и делайте что поручено. Не теряйте ни минуты.

Рэндолл кивнул и спустился во двор.

Может, дети фермеров – какие-то особые. Хорошо бы в это поверить… поскольку во Вьетнаме он видел кучу городских ребят, чуть-чуть постарше этих. Их выпустили из тренировочных лагерей. Они не умели сражаться и жутко боялись. Харви снял о них сериал, но высшие армейские чины наложили на него запрет.

«Значит, нас не в сражение посылают. И, вероятно, все обойдется. Надо на это надеяться».

В городе сделали остановку. Заполнили грузовик и багажник внедорожника припасами. Динамит. Пилы. Бензин. Кирки и лопаты. Пятьдесят галлонов отработанного машинного масла – еле втащили. Когда все было погружено, Харви приказал Мари сесть за руль. Сам он устроился на заднем сиденье: на переднем разместился один из местных ребят с картой. Машины покатили по шоссе, ведущему из долины.

Рэндолл попытался разговорить ребят, ему хотелось узнать их получше, но подростки помалкивали. Они вежливо отвечали на вопросы и сидели, погруженные в собственные думы. Спустя некоторые время Харви откинулся на спинку сиденья и попытался расслабиться. Но это вызвало мрачное воспоминание о том, как Вэнс управляла внедорожником в прошлый раз, и он сразу же выпрямился.

Автомобили выехали из долины. Харви почувствовал себя голым, беззащитным. Чтобы добраться сюда, им с Марком, Джоанной и Мари пришлось запастись терпением.

Он гадал, о чем думают ребята. И девочка, Мэри Лу (Харви забыл ее фамилию). Ее отец был городским аптекарем, но фармацевтика ее явно не интересовала. Она таращилась на мальчика, с которым сидела рядом. Рэндолл вспомнил его имя. Билл.

Итак, Билл и Мэри Лу ухитрились получить государственную стипендию в университете Санта-Крус. Остальные ребята считали их странными: зачем им приспичило учиться в колледже.

Мари выехала на кряж, уходящий из долины. Харви никогда не бывал здесь прежде. На гребне мигали огоньки: люди шефа Хартмана окапывались, несмотря на поздний час и порывистый холодный ветер. Заставу по ту сторону гребня охранял один-единственный человек, съежившийся в крохотном укрытии.

Через несколько минут они миновали заставу.

Рэндолл задумался. Теперь они здесь – на территории, где царил вселенский хаос, порожденный Падением Молота. Мужчине стало страшно. Харви сидел тихо, стараясь не закричать на Мари, чтобы она вернулась в безопасную Твердыню. Ему хотелось знать, ощущают ли остальные то же самое. Лучше не спрашивать. «Пусть каждый из нас считает, что другой не боится, тогда никто не обратится в бегство».

Они продолжали ехать вперед.

Местами путь сильно размыло, но машина объезжала разрушенные участки. Харви отмечал в памяти те места, где дорогу будет легко перекрыть, и указывал на них остальным. Шел снег с дождем, за окнами чернела густая тьма, и Рэндолл мало что видел. Наверное, они уже добрались до соседней долины. К югу лежали горы, гораздо более низкие, чем те, что окружали Твердыню.

Вот оно, будущее поле битвы. Харви различил внизу рукав реки Тул – главную линию обороны Твердыни. За ним раскинулись дикие земли, которые Рэндолл не стал бы даже пытаться удержать. Через пару дней (а может, и часов) тут разразится сражение.

Харви попытался представить себе схватку. Оглушительный грохот мортир, треск автоматных очередей и винтовочных выстрелов, взрывы динамита, вопли и стоны умирающих. Тут не будет спасательных вертолетов и полевых госпиталей. Во Вьетнаме раненым оказывали первую медицинскую помощь быстрее, чем гражданским, оставшимся дома.

Здесь они обречены на риск.

«Они? Не они, – подумал Харви, – А я. Кто там сказал: «Разумная армия обращается в бегство?» Кто-то. Но куда бежать?»

В Сьерру. К Горди и Энди.

«Разыщи сына. Долг мужчины – быть со своими детьми… Прекрати! Веди себя как подобает мужчине», – приказал себе Харви.

«Вести себя как подобает мужчине – это спокойно ехать в машине на верную смерть? Да. Иногда. Сейчас. Думай о чем-нибудь другом. Морин. Есть ли у меня шансы?»

Размышления на данную тему особой радости не принесли. Он не понимал, почему его так волнует Морин. Он ее едва знал. Казалось, целую вечность назад они провели в горах полдня, а затем любили друг друга. С тех пор им еще трижды выпадало заниматься любовью – украдкой. Не так уж и много, чтобы не мыслить без нее свою дальнейшую жизнь. Может, он тянется к ней потому, что она – обещание безопасности, силы, власти? Вряд ли… он знал, что дело не только в этом, но, если рассуждать объективно, других причин не находил. Верность? Кому? Женщине, чьим любовником он оказался?

А сродни ли такая верность той верности, которую он прежде хранил по отношению к Лоретте?

Харви не мог сказать.

Во мраке горели редкие огни: светились окна домов, еще не покинутых обитателями и расположенных на будущем поле битвы. За местных жителей Рэндолл не отвечал. Предполагалось, что они в курсе. В молчании группа выехала к южному рукаву Тул и пересекла его. Пути назад не было. Они очутились за линиями обороны Твердыни. И помощи ждать неоткуда. Харви ощутил напряжение, охватившее его товарищей, и почему-то приободрился. Каждый из них боялся, но никто не говорил о своем страхе вслух.

Машина повернула к югу и перевалила через кряж к следующей долине. Земля слева и справа оказалась ровной и гладкой. Харви приказал притормозить и установить самодельные мины: банки с динамитом со взрывателями, а поверх него – гвозди и битое стекло, а еще – ружейные патроны, а над каждым – присыпанная землей доска с торчащим из нее гвоздем.

Мари недоумевала.

– Как вы заставите их пройти здесь? – спросила она.

– Поэтому-то мы и привезли машинное масло. – Рэндолл с ребятами откатили бочку на обочину. – Когда будем проезжать мимо, выстрелами пробьем в ней дыры. Тут будет кое-что похуже ледяного катка.

Затем маршрут стал однообразным. Долина. Гребень. Долина. Дорога петляла, пересекая седловины. Теперь почва была неровная и волнистая. В десяти милях от Твердыни они обнаружили грузовик с людьми Дика Уилсона. Он оказался забит женщинами, детьми, ранеными и домашним скарбом. К верху и к бортам автомобиля были привязаны корзины с прочим «добром»: кастрюлями, сковородками, бесполезной мебелью, драгоценной едой, бесценными удобрениями и боеприпасами. Кузов был покрыт брезентом, под которым теснились люди.