Титаны и тираны. Иван IV Грозный. Сталин - Эдвард Радзинский

В Архив Октябрьской революции во времена Горбачева поступили из КГБ «Особые папки товарища Берии». Под грифом «Совершенно секретно» в них были донесения, рапорты и отчеты, которые читал всесильный глава НКВД. В папке за 1946 год хранилась докладная записка «О результатах проверки состояния строительства номер 817 Курчатова и номер 813 Кикоина». Под номерами скрывались сверхсекретные объекты, где создавался советский «бэби», а Исаак Кикоин и Игорь Курчатов были знаменитыми физиками, участвовавшими в разработке бомбы.

В 1946 году наркоматы были переименованы в министерства, а Совнарком — в Совет министров.

Тогда же Хозяин разделил ведомство Берии — всесильный НКВД — на два министерства — государственной безопасности и внутренних дел. Но Берия на посту заместителя председателя Совета министров по-прежнему курировал обе могущественные епархии.

Во главе госбезопасности стоял сподвижник Берии, верный Меркулов. Хозяину это не нравится, и он заменяет его Виктором Абакумовым, человеком, далеким от Берии, начальником СМЕРШа (СМЕРШ — Смерть шпионам — военная контрразведка в армии. Не только боролся со шпионами, но и контролировал политическую благонадежность «своих», вмешивался в назначение командиров, прославился беспощадными расстрелами на фронте).

Берии и его секретным ведомствам Хозяин поручает новую работу — создание атомной бомбы. Но как и Молотов во внешнеполитической деятельности, так и Берия в истории атомной бомбы — всего лишь рабочие лошадки, управляемые Хозяином.

Еще перед войной советские физики Я. Зельдович, Ю. Харитон, Г. Флеров и JI. Русинов имели достижения в ядерных исследованиях, но ни сам Хозяин, ни его сподвижники не понимали тогда важности этих работ. Их интересовало оружие грядущей войны — танки, самолеты, орудия. Колеблющиеся стрелки приборов, приводившие в такой восторг физиков, их не воодушевляли. И когда Зельдович и Харитон выяснили условия возникновения ядерного взрыва, получили оценку его мощи — Хозяину даже не сообщили об этом.

Но вот разведка донесла из Лондона поразившую его новость. Ее передал физик-теоретик К. Фукс, коммунист, покинувший Германию и работавший в Англии в секретной группе по разработке ядерного оружия. Узнав, что работа ведется втайне от русских, Фукс начал передавать известную ему информацию в посольство СССР. Советская разведка устанавливает с ним связь. Именно тогда Хозяин оценил наконец возможности нового оружия и продумал путь скорейшего преодоления опасного отставания: поручил ядерную гонку Берии. Его шпионы должны были добыть информацию, кроме того, ведомство Берии имело неограниченные ресурсы, а в его «шарашках» трудились блестящие ученые. Сверхсекретность ведомства гарантировала и сверхсекретность ядерных работ.

И тогда понадобился прежний распущенный Коминтерн — его люди. К ним, чьи друзья и соратники погибли в сталинских застенках, его шпионы обращаются с формулой, которую он разрешил им повторять: «Сталины приходят и уходят, а первое в мире социалистическое государство остается».

Супруги Розенберги, Фукс — его разоблаченные помощники. Идейные помощники. А сколько осталось неразоблаченных!

Я уже писал о мемуарах генерал-лейтенанта Судоплатова. Это дезинформация, уводящая от реальных тайн. И я часто вспоминаю другого генерала разведки — Василия Ситникова. Когда я познакомился с ним, он работал зампредом в ВААПе — Всесоюзном агентстве по авторским правам. На эту должность традиционно назначались функционеры КГБ, отошедшие от активной деятельности. В ВААПе Ситников держался весьма либерально. Будучи человеком Андропова, Ситников многого ожидал от перестройки, но стал одной из ее первых жертв — его выгнали на пенсию. Мне кажется, именно тогда в его голове забродила эта мысль — написать воспоминания… Как-то я встретил его на улице. Он нес старый номер журнала «Иностранная литература». Мы разговорились.

— Здесь, — сказал Ситников, — напечатана документальная пьеса «Дело Оппенгеймера»… Нет, не Оппенгеймер тут интересен. — Он улыбнулся знакомой улыбкой всеведущего, той самой, какую я видел когда-то у следователя Шейнина. И, помолчав, добавил: — Берия часто повторял слова Сталина: «Нет такого буржуазного деятеля, которого нельзя подкупить. Только надо понять чем. Для большинства — это деньги. Если он остался неподкупен, значит, вы по жадничали. Но там, где все же не пройдут деньги, пройдет женщина. А где не пройдет женщина, там пройдет Маркс». Лучшие люди на нас работали из-за идей. Если бы записать все, что я об этом знаю! Думаю, напишу…

Я узнал, что он умер — вскоре после нашего разговора.

После возвращения Хозяина из Потсдама Берия передал физикам: «Товарищ Сталин сказал: «Атомная бомба должна быть сделана в кратчайший срок — во что бы то ни стало». И пообещал ученым лагеря в случае неуспеха.

С 1943 по 1946 год информация из США, переданная шпионами, содержала обширные сведения, необходимые для создания ядерного оружия. Руководитель проекта Курчатов, узнав, что бомба, о которой он уже много знал, успешно испытана в США, решил повторить оправдавшую себя схему. Он не смел рисковать, разрабатывать свое — ведь Хозяин велел «в кратчайший срок»… Он выбрал путь воссоздания американской бомбы.

Первое испытание атомной бомбы в СССР успешно прошло 29 августа 1949 года. Хозяин добился своего: догнали Америку, и в кратчайший срок. После взрыва он щедро раздал награды своим ученым и сказал: «Если бы мы опоздали на полтора года, то, наверное, попробовали бы ее на себе».

На «глубоком языке» это означало: вскоре мы попробуем ее на других.

Все вернулось: у него вновь была самая мощная в мире армия — и по бомбам сравнялись.

Теперь Хозяин дал волю своим ученым, и они его не подвели — уже в 1951 году создали свою атомную бомбу. Она была мощнее первой более чем в два раза и в два раза легче, что было важно для ее доставки.

В 1951 году он уже думал о доставке, ибо тогда уже готовил страну и человечество к осуществлению грандиозного замысла. Апокалипсис приближался.

Сталин часто повторял: «Русские всегда умели воевать, но никогда не умели заключать мир».

Он сумел — выиграл все, что мог.

Молотов: «После войны на дачу Сталину привезли карту СССР в новых границах. Он приколол ее кнопками на стену. «Посмотрим, что у нас получилось: на Севере у нас все в порядке. Финляндия очень перед нами провинилась, и мы отодвинули ее границу от Ленинграда, Прибалтика — эта исконная русская земля — снова наша, белорусы у нас теперь все, украинцы тоже, молдаване тоже вместе. Итак, на западе у нас нормально». И он перешел к восточным границам. «Что у нас здесь? Курильские острова наши, Сахалин полностью… Посмотрите, как хорошо — и Порт-Артур наш!» Он провел трубкой по Китаю: «Китай, Монголия — все в порядке».

Расширенные границы Империи были окружены теперь безропотными странами-сателлитами. Правда, оставалась Финляндия, которая перед ним «очень провинилась», воюя на стороне Германии. Теперь его агенты почти открыто вылавливали в Финляндии русских эмигрантов, нашедших там прибежище после революции, и доставляли в Москву. Финны должны были этого не замечать… Такая Финляндия его устраивала. Пока.