Зеркало и свет - Хилари Мантел

Квасцы, быть может, и не залог супружеской любви, но члены королевского совета согласны: разум на вашей стороне, лорд Кромвель.

А что насчет самих юных дам? Они ведут род от королевского дома Франции и от нашего Эдуарда II. Они хорошие девицы, которых матери жаль будет отпускать. Да, наши послы не видели их лиц. Обычаи Клеве требуют скромности; на встречах с послами сестры сидели молча, под густыми вуалями.

На входе в королевские покои он сталкивается с врачами. Первый несет склянку с мочой – торжественно, точно святой Грааль.

– Заходите, – говорит король. – Я устал с дороги, милорд.

Поверх вышитой ночной сорочки на короле подбитый овчиной джеркин. Ночной колпак заколот большой шпинелью, красным камнем с мягким бархатистым блеском. Подле локтя стоит таз с его кровью. Король косится на таз, затем виновато на советника. Генрих, вероятно, предпочел бы не видеть кровь, но он, Кромвель, спокоен, как мясник.

– Объявлены выборы в парламент, сэр. Я прослежу, чтобы он был покладистым.

Он достает бумаги и пакет. У Генриха вспыхивают глаза.

– Что вы мне принесли?

– Это труд под названием «Утешение государей», написанный советником одного из саксонских князей.

Генрих вертит книгу в руках:

– Жена стала бы утешением.

– Если она принесет нам надежных союзников, сэр.

Король углубляется в книгу, но он говорит:

– Мои друзья из банка Фуггера говорят, Карл собирает деньги.

– На солдат?

– Да. Но пошлет их на Берберийское побережье. Говорят, сам он останется в Испании. Императрица ждет ребенка, и он о ней тревожится. Как известно вашему величеству, она подвержена лихорадкам.

Король молчит. Без сомнения, мыслями он в прошлом, с роженицами: Екатериной, Анной, Джейн. Наконец произносит:

– Вы слышали, что умер граф Уилтширский?

Томас Болейн.

– Упокой Господь его душу. Говорят, он умер как добрый христианин. – Пауза. – Ваше величество передаст его титул кому-нибудь другому?

– Что ж, сыновей у него не осталось. – Король, хохотнув, закрывает книгу. – Джордж Болейн забыт.

Только не мной, думает он. Иногда Джордж снится мне таким, каким я последний раз видел его в Мартиновой башне: по щекам текут слезы, руки, такие голые без колец, дрожат. Он говорит:

– Герцог Клеве согласен прислать вам портреты молодых дам. Однако их придворный живописец болен, так что возможна задержка. Насколько я слышал, немудрено, что леди Анна прячет лицо под вуалью. Говорят, красотой она затмевает герцогиню Кристину, как золотое солнце – серебристую луну.

– Не увлекайтесь, – со смехом говорит король.

– Думаю, если мы отправим туда новых послов, дамы покажут лица.

– Я отправляю доктора Карна. И Николаса Уоттона.

Он удивлен – не знал, что король уже все продумал. Никто не может считать себя королевским другом. Генрих наблюдает за ним.

– Я очень рад, сэр. Они будут беспристрастны. На их мнение мы можем положиться.

Он умолкает, потому что входит молодой Калпепер, навострив говардовские уши.

– С позволения вашего величества, меня прислали врачи, – говорит Калпепер. – Можно мне забрать таз с вашей кровью?

Снаружи его ждет Джейн Рочфорд:

– Скоро ли у нас будет королева? – Она держит в руках пакет. – Это вам. От милорда моего отца.

– Книга?

– Конечно книга. Что мой отец когда-либо дарил, кроме книг?

– Мог бы прислать мне пирог с дичью. Чем старше я становлюсь, тем больше ненавижу Великий пост.

Принимая подарок, он смотрит ей в лицо, на ее недовольно поджатые губы. Она говорит:

– Мы хотим знать, которую из сестер он выберет. Если только он не намерен жениться на обеих.

Джейн Рочфорд ждет. Он листает страницы. Это книга Никколо Макиавелли, а внутри записка от лорда Морли с предложением показать ее королю; лорд Морли пишет, что отметил самые интересные места.

– Итак? – спрашивает она.

– Я читал ее много лет назад, еще в рукописи. Разумеется, я напишу вашему отцу и поблагодарю его.

– «Итак?» было не про книгу, а про принцессу. Которую он выберет? Говорят, одна с каштановыми волосами, другая белокурая.

– Надеюсь, от меня не потребуют вынести суд Париса.

– Я советую выбрать белокурую.

Он отдает книгу Кристофу.

– Его вкусы могли измениться.

Она смотрит на него как на дурачка:

– Не думаю, что белокурые вышли из моды. Кстати, Говарды прислали молоденькую девицу Кэтрин, спрашивают, не возьмем ли мы ее в свиту новой королевы. Пухленькая, налитая, и, я думаю, ей нет еще и пятнадцати.

– Отошлите ее обратно.

– Как пожелаете. Хотя, думаю, вам легко будет переманить ее от дядюшки Норфолка – довольно будет подмигнуть и подарить яблоко. В жизни не видела такой простушки. Ротик – приоткрытый розовый бутон, как у младенца, сосущего грудь. Что передать Говардам?

– Передайте отказ. Пусть не суется ко двору, пока я не получу подписи на брачном контракте.

– Я слышала, герцог Клевский попросил портрет леди Марии. Пора ей принести какую-нибудь пользу. А насколько я понимаю, самое полезное, что она может сделать, – это выйти замуж за немца.

– Мы не отправляем за границу портреты наших принцесс. Это не в нашем обычае.

Джейн Рочфорд склоняет голову набок:

– Вы очень легко изобретаете обычаи.

Он кланяется, как будто она ему польстила. А что еще остается – не может же он влепить ей пощечину. Он говорит:

– Послам герцога Вильгельма известны добродетели леди Марии. Они ее видели.

– Но не когда она мается зубной болью, – весело отвечает Рочфорд.

Он сует подарок лорда Морли под мышку. Король ничего не узнает из книги Никколо. Однако она поможет скоротать время, когда король будет мучиться болью в ноге.

На вопрос, хочет ли она выйти за герцога Клевского, Мария отвечает, что поступит, как велит отец, но предпочла бы остаться в родной стране и не выходить замуж. Безупречно скромный ответ.

Дома его ждет Ричард Рич.

– Рикардо, – говорит он, – мне нужна ваша помощь в подготовке к выборам. Будем каждый день работать допоздна.

– А когда мы работали меньше? – отвечает Рич так, будто ему не терпится приступить к делу. – Я слышал, Ризли будет представлять Гемпшир?

– Думаю, он это заслужил своими трудами за границей. Я каждый день жду его приезда.

– Жаль, что он не преуспел и не привез королю жены. А в Гемпшире у короля епископ Гардинер. Появление соперника его обозлит.