На крыльях. Музыкальный приворот - Анна Джейн

– А я мог не прийти? – спросил он, прижимая меня к себе, и я чувствовала его дыхание на волосах.

– Ты не должен был, – говорила я сквозь слезы, обнимая так, будто хотела попрощаться. – Не должен был… не должен!

Я отстранилась от него, хотя мои пальцы все так же судорожно сжимались на его плечах. Слезы жгли кожу.

Не хочу отпускать. Никогда.

– Ты отказался от всего? – растерянно прошептала я. – От карьеры, от славы, от перспектив… Зачем? А как же твои парни? Антон, не надо было, не надо, не надо.

– Успокойся, Катя, – сказал он. И голос его был тих и уверен – никакого сожаления.

– Антон, ты не понимаешь! Это твое будущее! Это твоя душа! Даже там, в Праге, когда мы загадывали желания, я просила, чтобы у тебя все получилось! Чтобы ты добился всего, чего хотел! – глядя ему в глаза, сказала я. Ресницы слиплись от слез, губы были солеными.

– А я попросил любви, – хмыкнул он, вытирая мои мокрые щеки. – Ты, конечно, красивая, когда плачешь. Но перестань. Хорошо?

Я кивнула, но остановиться не могла. Слезы сами текли.

Антон взял меня за руку – так привычно – и увел на крытую часть площадки до того, как под громовые раскаты хлынул ливень. Сколько я себя помнила, его ладони никогда не были холодными или горячими, так странно… А сейчас были ледяными. И я грела его пальцы в своих, пытаясь не плакать, а он гладил меня по волосам, вытирал слезы, и говорил, что все хорошо.

– Не переживай об этом, детка, – прошептал он, целуя во влажные от слез щеки и губы. – Все хорошо. Не вини себя ни в чем.

– А как же фотографии… – спросила я растерянно, заглядывая ему в глаза. – Ты же там…

Антон коротко рассмеялся. В его взгляде не было сожаления, скорее – веселье.

– Брат, – он коротко и легко поцеловал меня в губы, запустив пальцы в мои волосы.

– Что? – не сразу догадалась я.

– Я попросил брата помочь, – Антон вдруг улыбнулся – ласково, и от этой улыбки щемило сердце. – Он прилетел и согласился поучаствовать в шоу двойников.

– Подожди… На фестивале… твой брат Кирилл? – спросила я потрясенно.

Тропинин кивнул. Кажется, он был доволен. И, как всегда, уверен.

– Кеззи хотел увидеть мое лицо на фесте. О’кей, он увидел. Кирилл, может, и не моя точная копия, но грим делает свое дело. Этот чокнутый мудак, – Антон явно имел в виду Кезона, – не допустил бы нас до участия, если бы не увидел меня на саундчеке, как мы и договаривались. А мне нужно было приехать к тебе. Что он тебе наговорил, Катя? – произнеся нежно мое имя, он коротко поцеловал меня около губ.

– Сказал, что «На краю» отстранили от участия в конкурсе, а ты попросил Кирилла помочь, отдав взамен меня, – ответила я, хмурясь. – Ведь все было по-другому, правда?

Я не зря верила тому, кого любила. Нет, вернее так – верила в него.

– Все было иначе, Катя, – кивнул Антон, и я поняла, как он зол и как хорошо скрывает свое бешенство. – Малыш Кеззи сам отстранил нас от выступления, а после поставил перед выбором: фест и реклама от него или ты. Заставил выбирать.

У меня кулаки сжались от бессильной ярости.

– Вот же Кирилл… Тварь! Да и ты дурак! – уткнулась я Антону лбом в плечо. – Ты бы мог сказать мне обо всем! И просто поехать на этот свой фестиваль! А я бы сыграла перед Кезоном роль убитой горем дурочки!

– Я же сказал тебе, что докажу свои чувства поступками, – серьезно сказал Антон. – Надеюсь, доказал.

Доказал.

– Я не хотел, чтобы ты думала потом: что бы я выбрал – тебя или сцену. А ты бы думала так, верно? Не хочу, чтобы ты сомневалась. И да, Катя, Кезон предвидел такое развитие событий. Он бы узнал правду и просто распустил группу. До фестиваля. А я сам хочу это сделать, – вдруг добавил Тропинин, усмехнувшись. – Потому что его игра кончилась, и мы обречены. Но я все еще могу переиграть его. Напоследок. Быть верным тебе и выступить на фесте, потому что для нас это реальный шанс показать себя.

Я испугалась. Распустить группу? Только не это!

– Что? Ты хочешь все бросить? А как же мальчишки? – отчаянным голосом спросила я, вспомнив разговор с Филиппом. – Антош, ты не имел права все решать за них! Ты ведь лидер группы, ты ответственен и за их судьбы!

– Я знаю, – кивнул Антон, вновь гладя меня по волосам. – Поэтому мы заранее все обсудили и вместе решили: «На краю» больше не будет, Катя. Он не даст нам существовать. Но я не дам ему выгнать нас. Мы уйдем сами. Заплатим неустойку – придется отдать все, включая песни. И название. Но больше мы не будем зависимы от него. Свобода – это важно, Катя.

Антон говорил уверенно, как человек, принявший важное решение и теперь неукоснительно ему следовавший.

И я должна была вновь поверить в него.

– Я не хочу, – замотала я головой, испугавшись. – Нет, Антон, нет! Вы не можете! Вы такие талантливые, вы так старались! Вы не должны так поступать! А как же поклонники? Вы подумали о них? Что будет с ними?!

Мне было страшно, но Кей улыбался, и в серых глазах его, которым очень шел дождь, не было печали и сожаления.

– Все решено, малыш, – сказал он мне тихо. – Мы создали эту группу и мы же ее разрушим. – И повторил: – Все хорошо.

– Не надо, Антон, – просила я, вновь едва сдерживая слезы, которые в последнее время то и дело норовили появиться на глазах. – Это несправедливо.

Я прижималась щекой к его груди, а он все говорил, объяснял, доказывал.

И дождь не прекращался.

* * *

Алина сидела в кресле в салоне бизнес-класса около иллюминатора и равнодушно смотрела сквозь стекло, по которому били косые капли дождя. Сегодня она улетала из этого огромного шумного города, но не в родной. Алина летела на край света. Оставляя все. Оставляя всех. Пытаясь найти себя.

Она не могла забыть то, что произошло вчера ночью. И до сих пор чувствовала вкус виски на своих губах.

Самолет набрал высоту, приближаясь к облакам, а мысли Алины унеслись в темный номер Антона.

…Он ее любит – эти слова стрелами вонзились в сердце девушки, стоило им сорваться с губ Антона.

Но почему отталкивает?

Что сейчас вообще произошло?

Почему их охватила такая страсть в этой чертовом коридоре? Он все-таки понял, что мышка Катя ему не нужна? Помнит еще их любовь – до головокружения? Помнит ее?

– Дракон, – почти жалобно произнесла девушка.

– Алина, ты меня не узнала? – спросил он вдруг с усмешкой.

В коридоре зажегся свет, и Алина тотчас прикрыла глаза. А когда открыла, щурясь, все поняла – хоть и не сразу.

Перед ней стоял не Антон, а Кирилл. Который выглядел как Антон. С его татуировками, с его пирсингом, в его одежде. Он даже пил тот же виски, что и его брат. И не был так отвратительно нежен, как обычно, и в глазах его не читалось прежней покорности – только блеск ярости, и не говорил ласковых слов ей на ухо – молчание распаляло ее куда сильнее.