Империя должна умереть - Михаил Зыгарь

Эйфория после Февральской революции продолжается в Петрограде несколько месяцев. Однако есть множество людей, которые в ужасе от происходящего. Это не только члены старого правительства, оказавшиеся в тюрьме, но и вся бывшая элита, высший свет Петрограда. Символ этой части общества – балерина Матильда Кшесинская, самая влиятельная актриса страны.

Кшесинская убегает из своего особняка вместе с сыном Вовой и прячется в квартире у артиста императорских театров Юрия Юрьева, который играет главную роль в «Маскараде» Мейерхольда. К нему несколько раз в эти дни раз заходят солдаты и матросы, но они, конечно, не знают Кшесинскую в лицо и потому не трогают ее. По городу ходят слухи, что Матильду убили. Когда обстановка становится более спокойной, балерина встречается с Керенским и просит вернуть ей дом, потом с той же просьбой пишет в Петросовет, но безрезультатно.

Жизнь царской семьи также навсегда меняется. Помимо Николая и Александры под домашний арест сразу после революции попадает Михень, а также два ее сына, великие князья Андрей и Борис, – они все находятся в Кисловодске; их арест – инициатива местных властей. Никаких обвинений им не предъявляют. Старший сын Михень, Кирилл, первым из царской семьи присягнувший Временному правительству, остается в Петрограде. Он дает интервью «Петроградской газете», в которой всячески открещивается от прежних властей.

Никому из Романовых не удается сохранить прежний образ жизни. Несостоявшийся император Михаил по-прежнему живет в Гатчине. Однажды, в ответ на просьбу выделить ему поезд, чтобы добраться из Петрограда до резиденции, в министерстве путей сообщения ему отвечают, что гражданин Романов может купить билет в кассе как все. Даже маленькая княжна Мария, двоюродная сестра царя, работавшая медсестрой в военном госпитале в Пскове, вынуждена уволиться и уехать в Царское Село – начальство говорит, что для нее это место больше небезопасно.

Князь Гавриил в дневнике жалуется, что у него на время революции реквизировали автомобиль – а когда вернули, он был весь в грязи, в крови и кишел вшами.

Великий князь Дмитрий Павлович, сосланный за убийство Распутина в Персию, решает не возвращаться на родину. «Что мне там делать? Вернуться и спокойно, сложа руки, смотреть на тот хаос, который происходит, и подвергаться разным обидным инсинуациям только за то, что я ношу фамилию Романова, – я не смогу», – пишет он отцу и уезжает еще дальше – в Тегеран.

Другой убийца Распутина, Феликс Юсупов, наоборот, возвращается из ссылки в Петроград сразу после отречения.

Вдовствующая императрица Мария Федоровна, попрощавшись с сыном в Могилеве, возвращается обратно в Киев, куда она переехала еще год назад. Она в шоковом состоянии. Зять, великий князь Сандро, пытается уговорить 69-летнюю императрицу скорее уехать из Киева в его крымское имение, но Мария Федоровна отказывается, она предпочитает, чтобы ее «арестовали и бросили в тюрьму».

Впрочем, революция в Киеве проходит бескровно. Самое заметное происшествие – символическая казнь на Думской площади (сейчас Майдан Незалежности). Здесь стоит памятник Петру Столыпину, убитому шестью годами раньше в Киевском оперном театре. 16 марта на площади проводят церемониальный суд над Столыпиным (как символом старого режима), его приговаривают к повешению. На площади устанавливают подобие виселицы, при помощи которой статую стаскивают с постамента.

События в Киеве развиваются по сценарию, схожему с петроградским: создана Центральная рада (Совет по-украински), которая, как и Петросовет, состоит из эсеров и социал-демократов. Председателем Рады выбирают Михаила Грушевского, написавшего многотомную «Историю Украины-Руси» – то есть ставшего первым идеологом Украины как страны, отдельной от России. Выбирают заочно, поскольку историк находится в ссылке в Москве.

Когда вернувшегося 15 марта Грушевского встречают на Софийской площади с почетным караулом и оркестром, он произносит программную речь, в которой призывает украинцев строить «независимую судьбу украинского народа» и прославляет «свободную, автономную Украину» в составе «Федеративной Республики Российской». В Петрограде к самоопределению Украины относятся лояльно: в марте Временное правительство разрешает в Киевском учебном округе преподавание на украинском языке, с оговоркой, что если в заведении меньшинство учащихся окажется великороссами, то для них должно быть введено преподавание на русском языке, и, наоборот, для украиноговорящего меньшинства должно быть преподавание на украинском.

В Киеве проходят регулярные митинги, которые очень беспокоят живущих здесь членов царской семьи. Великий князь Сандро вспоминает манифестацию с такими лозунгами: «Мы требуем возвращения наших мужей и сыновей с фронта!», «Долой правительство капиталистов!», «Нам нужен мир, а не проливы!», «Мы требуем самостоятельной Украины!».

В конце марта Временное правительство принимает, наконец, решение выслать Марию Федоровну вместе с дочерьми Ксенией и Ольгой, а также зятя Сандро из Киева в Крым. Это решение спасет всем им жизнь.

Уже в апреле в Крыму к вдовствующей императрице и ее дочерям приходят комиссары с обыском. Они появляются в 5:30 утра, когда все спят, обыск длится пять часов, у Марии Федоровны конфискуют все бумаги. Особенно она переживает из-за утраты писем покойного мужа и Библии на датском языке, которую ей подарила мать.

Императрица с дочерьми живет в поместье Ай-Тодор, принадлежащем Сандро, а неподалеку, в имении Дюльбер, живут отправленный в отставку верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, его брат Петр и их жены-черногорки.

Царская семья, живущая взаперти в Царском Селе, даже не подозревает, какие копья ломаются вокруг ее будущего в Петрограде, и не только. Газеты продолжают публиковать разоблачения: журналисты как будто отыгрываются за все предыдущие годы – после 1906-го можно было писать практически обо всем, кроме царской семьи. Теперь же можно шутить и писать скабрезности (многие тексты выходят далеко за рамки приличий) про Николая II и, конечно, про Александру и Распутина.

1 апреля в газетах публикуют последние телеграммы Александры мужу, в которых она призывает его быть жестким. «Императрица возмущена и, кажется, испугана. Возбуждение против нее растет», – вспоминает придворная дама Елизавета Нарышкина.

Из регионов в столицу приходят письма, в которых представители местных властей требуют суда над Романовыми. «Курагинское общее собрание протестует против выезда Николая Романова с супругой в Англию без суда ввиду доказанности измены Отечеству, – говорится в одном из них. – Больше конституционные гарантии для бывшего царя, нарушившего конституцию, недействительны. Призываем поддержать требование предать Николая с супругой беспристрастному Керенскому суду».

Выезд царской семьи в Англию еще месяц назад казался делом решенным. Однако этого внезапно пугается сам король Георг V. Двоюродный брат Николая II по матери и двоюродный брат Александры по отцу, британский монарх тем не менее обеспокоен внутриполитической ситуацией больше, чем родственным моральным долгом. Английская пресса внимательно следит за событиями в России и перепечатывает заметки из русских газет. Георг V опасается, что появление Романовых спровоцирует беспорядки, испортит его репутацию и нарушит шаткую стабильность британской монархии.