Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон

В пользующейся поддержкой Кубы повстанческой коалиции в Гватемале возникли внутренние разногласия: от нее хотела отколоться троцкистская группировка. Несмотря на разлад, партизаны осуществили ряд серьезнейших нападений, в том числе были убиты глава военной миссии США и заместитель министра обороны Гватемалы.

В июне 1965 г., после двух лет подготовки, перуанские партизаны из ДРЛ во главе с Луисом де ла Пуэнте Уседой и Гильермо Лобатоном наконец развязали военные действия. В сентябре, оправившись от разгрома 1963 г., борьбу начала и возглавляемая Эктором Бехаром «Армия национального освобождения». Правительство Перу временно приостановило конституционные гарантии, и перуанские войска при поддержке США начали жестокую войну против повстанцев. К октябрю 1965 г. Луис де ла Пуэнте Уседа был убит, а тремя месяцами позже погиб и Лобатон. ДРЛ осталась без руководства, и ее бойцы разбежались кто куда. К декабрю то же самое произошло и с «Армией национального освобождения». Вскоре и сам Бехар был пойман и заключен под стражу.

В Колумбии наблюдалась схожая картина. В мае 1965 г. там было введено осадное положение. Это стало следствием выступлений новой группировки партизан АНО, поддерживаемых Кубой. В декабре в АНО вступил католический священник Камило Торрес, в открытую придерживавшийся революционных позиций, благодаря чему организация приобрела большую популярность. В феврале 1966 г. Торрес был убит, но партизаны продолжали свое дело; несмотря на расколы и постоянные изменения, они будут сражаться еще долгие годы.

В венесуэльской партизанской организации «Вооруженные силы национального освобождения» тоже назревали проблемы. Коммунистическая партия, поддержавшая «вооруженную борьбу» в 1962 г., теперь пошла на попятную, так как многие ее лидеры были арестованы. В апреле 1965 г. партийный пленум проголосовал за изменение курса в сторону «легальных методов борьбы», что открыто осудил Фидель. В марте 1966 г. правительство Венесуэлы «вознаградило» компартию за ее новую политику, освободив ее руководителей из тюрем. Партизаны же, отмежевавшись от коммунистов, при поддержке кубинцев продолжали свою борьбу.

Боливия находилась в глубоком кризисе. Президент Виктор Пас Эстенсоро был свергнут в ноябре 1964 г. военной хунтой, и глава боливийских профсоюзов Хуан Лечин, пользовавшийся в народе огромной популярностью, затеял шумную кампанию против военного режима. В мае 1965 г. Лечин был депортирован, в результате чего началась всеобщая забастовка, и правящие генералы ввели в стране чрезвычайное положение. Однако боливийская компартия во главе с Марио Монхе, пользовавшаяся поддержкой Москвы, не решалась начать вооруженную борьбу. В ней имелась прокитайская фракция, появившаяся в апреле 1965 г., во главе которой стоял студенческий лидер Оскар Самора. Он уже просил поддержки Че, чтобы начать партизанскую войну, и получил согласие, но, пока Че был в Конго, произошло охлаждение отношений между Кубой и Китаем, и теперь ни агентство Пиньейро, ни Самора фактически не предпринимали шагов для осуществления этой задачи.

В марте 1966 г. Че по-прежнему находился в Праге, а возможных вариантов становилось все меньше и меньше. В том же месяце гватемальские спецслужбы провели операцию против лидеров компартии Гватемалы: двадцать шесть ее предводителей были захвачены и убиты. В результате в партизанском движении наблюдался разброд.

По свидетельству Помбо, первым вариантом, предложенным Че, стала Перу, но, чтобы поехать туда, ему потребовалась бы помощь соседней страны — Боливии. В апреле Че отправил Папи в Боливию для выяснения обстановки, планируя последовать за ним, если тот даст «зеленый свет». «Первым делом, — рассказывал Помбо, — нужно было установить контакт с перуанцами, посмотреть, в каком состоянии находится их движение, и получить поддержку боливийской компартии. Боливийские коммунисты помогали нам с операцией Мазетти и в других делах. Там были люди, проявившие преданность идеям революции, сотрудничавшие с нами раньше и к тому же прошедшие подготовку на Кубе».

«Преданными» боливийцами, о которых говорит Помбо, были несколько молодых членов коммунистической партии, приверженцев кубинской стратегии вооруженной борьбы, в том числе и братья Передо: Роберто («Коко») и Гидо («Инти»). Происходившие из большого и влиятельного семейного клана, они были опытными бойцами-коммунистами. Их младший брат по имени Освальдо, или «Чато», учился в Москве. Среди «преданных» боливийцев также были братья Васкес Вьянья, Умберто и Хорхе, сыновья известного боливийского историка, получившие образование в Европе. Родольфо Сальданья, бывший шахтер и активный член профсоюзного движения, укрывал Сиро Бустоса и его товарищей у себя в доме в Ла-Пасе после их приезда из Алжира. Лойола Гусман, молодая женщина, в чьих жилах текла кровь индейцев-кечуа, являлась дочерью учителя-коммуниста, работавшего в шахтерских районах Боливии; она окончила элитную школу политических кадров компартии в Москве. Лойола помогала организовать снабжение партизан в Аргентине и Перу. Эти люди составили ядро активистов, на которых могли рассчитывать кубинцы, чтобы помочь перуанцам и развязать войну в Боливии.

Относительно того, как именно было определено место назначения Че, существуют разные мнения. Помбо утверждает, что «перуанский» план поменялся вскоре после того, как он и Тума прибыли в Боливию, и тогда Боливия стала рассматриваться как альтернатива. У Ариэля другие сведения: именно Боливией они с Пиньейро и Фиделем смогли соблазнить Че и уговорить его покинуть свое убежище в Танзании.

«Мы рассказали Че о возможностях, которые открываются в Боливии, и смогли зажечь его этой идеей. В Боливии уже имелись некоторые договоренности и были подготовлены соответствующие условия. До этого рассматривались Венесуэла и Гватемала, но у Боливии было больше преимуществ. Во-первых, близость к Аргентине, что было очень важно для Че. Во-вторых, договоренности, предыдущий опыт, люди, боевые традиции партии. И наконец, географическое положение, предоставлявшее хорошие возможности для того, чтобы обученные на боливийском фронте партизаны продолжили войну в соседних странах: Аргентине, Перу, Бразилии и Чили. Че загорелся этой идеей и согласился поехать в Прагу».

Самая главная загадка жизни Эрнесто Че Гевары, ответа на которую мы, видимо, никогда не узнаем, звучит так: кто именно принял решение, что он отправится в Боливию, когда и почему был выбран этот вариант? Фидель утверждает, что выбор сделал сам Че и что он хотел ему помешать, просил повременить, пока условия не станут более благоприятными. Мануэль Пиньейро говорит о том же. Свидетельства Фиделя и Пиньейро не совсем стыкуются с утверждениями Ариэля и Помбо, но и версии двух последних тоже не совпадают. Как объяснить противоречия свидетельств Ариэля и Помбо, не говоря уже об их несоответствии версии Пиньейро и Фиделя Кастро? Разгадка, быть может, кроется в ранее не публиковавшемся предисловии к дневнику Помбо, начатом им в Праге и затем дописанном на основе черновых заметок.

«Через семь месяцев после окончания партизанских действий на африканской территории и в разгар приготовлений к нашему новому походу, который предполагалось осуществить на территории Перу… Рамон[43] собрал Пачо, Туму и меня и зачитал нам недавно полученное письмо, в котором Фидель сообщал ему истинное положение вещей и настоятельно просил еще раз как следует, трезво пересмотреть свое решение. Подводя итог своим размышлениям, Фидель предлагал Че ненадолго вернуться на Кубу. В то же время он указывал на перспективы борьбы в Боливии, на соглашения, достигнутые с Эстанислао (Марио Монхе), о начале вооруженной борьбы.