Всеобщая история стран и народов мира - Оскар Йегер

Битва при Брейтенфельде. 1631 г.

Тилли, не обладавший уже воинским пылом прежних лет, да притом и далеко уступавший Густаву Адольфу в полководческом искусстве, потерял много дорогого времени в бесполезных маневрах. Сначала двинулся на юг против ландграфа Вильгельма Гессенского, но не успел предпринять против него ничего существенного, а затем опять повернул на север, против шведов. Тем временем Густав Адольф, захватив всю страну, расположенную у него в тылу, перешел Эльбу близ Тангермюнде. В августе обе армии сблизились, хотя Густав Адольф весьма разумно избегал еще генерального сражения.

Примерно в это время, по весьма недальновидному и неосторожному распоряжению императора, Тилли отступил и вторгся во владения второго протестантского курфюрста, Иоганна Георга Саксонского, который хотя сформировал армию, но не решался открыто встать на сторону шведов, предпочитая держаться вооруженного нейтралитета. Император потребовал от него или немедленного соединения с имперскими войсками, или разоружения. К этому времени Тилли занял имперским войском Галле, Эйслебен и Мерзебург. Следствием этого было заключение (1 сентября) оборонительного и наступательного договора между Саксонией и Швецией.

На основании этого договора, во второй половине сентября войска новых союзников соединились и численность их достигла 47 000 человек (27 000 шведов и 20 000 саксонцев). На этот раз Тилли не пришлось долго ожидать битвы. При Брейтенфельде, на северо-востоке от Лейпцига, обе армии сошлись (17 сентября). Битва продолжалась с двух часов пополудни до наступления темноты. Саксонская часть армии союзников не отличалась особенным мужеством: воины курфюрста вместе со своими военачальниками после непродолжительной схватки с имперцами дрогнули и обратились в бегство вместе со своим курфюрстом. Предполагая, что сражение уже выиграно, вся имперская армия устремилась в погоню за беглецами, но Густав Адольф превосходно воспользовался именно этим неосторожным изменением фронта и нанес старому Тилли жестокое поражение. Потери Тилли составили 10 000 или 12 000 убитыми и ранеными, 7000 пленными, и даже 12 дней спустя после битвы он едва смог собрать остаток армии в 13 000 человек, которые были далеко не в блестящей боевой готовности.

Победоносное шествие Густава Адольфа

Дальнейший план союзников заключался в том, что курфюрст должен был напасть на императора в его наследственных владениях – Силезии и Богемии – и стремительным маршем постараться захватить Прагу и даже саму Вену. А в это время Густав Адольф, через Тюрингию и Франконию, должен был двинуться на юг, на помощь южногерманским протестантам, и разгромить войска Лиги. Этот довольно рискованный и дерзкий план полностью удался. 11 ноября 1631 года курфюрст уже вступил в Прагу. Еще более успешным было наступление Густава Адольфа. Он быстро подошел и занял Брейтенфельд, Галле, Эрфурт, Вюрцбург, Франкфурт. 23 декабря сдался ему гарнизон имперской крепости Майнц. Князья и города наперебой спешили присоединиться к шведскому союзу. Даже духовные учреждения охотно переходили под власть завоевателя, несмотря на то, что он обращал их доходы на нужды войны.

В целом положение Густава Адольфа достигло к этому моменту высшей степени блеска, славы и популярности потому, что все население видело в нем истинного рыцаря и короля – видело героя, который разумно и храбро бился, стремясь к совершенно определенной и высоконравственной цели. Именно этого не видели люди ни в одном из своих князей, и менее всего образцом такого великодушия мог им служить сам император Фердинанд.

Возвращение Валленштейна

Фердинанд же с ужасом наблюдал, как шведский король одним ударом лишил его плодов всех тех побед, какие были им одержаны в последние годы. Он понимал, что нельзя медлить, что надо так или иначе поддержать свое могущество, и сразу после битвы при Брейтенфельде все стали подумывать о том, что следовало бы вернуть к власти прежнего главнокомандующего – Валленштейна. В пользу этого подавал свой голос и сам курфюрст Максимилиан, в 1630 году более всех способствовавший падению Валленштейна, а теперь трепетавший за свои владения перед угрозой вторжения северного воителя.

Валленштейн после отставки жил то в столице своего герцогства Фридландского, Гитчине, то в своем дворце в Праге. Быстрые успехи Густава Адольфа заставили его позаботиться о безопасности собственных владений. Таким образом, гораздо ранее, чем он мог предполагать, его время настало вновь. Но когда в октябре 1631 года ему было предложено занять место главнокомандующего, он сделал вид, что ему все равно.

Тогда император вступил с ним в переговоры в самых униженных выражениях, предлагал ему самому назначить место для свидания и личных объяснений. По поручению императора князь Еггенберг в декабре 1631 года отправился в Знайм. С плохо скрываемой радостью гордый честолюбец принял сделанное ему предложение. Он сознавал, что в нем нуждаются, он понимал, что может смело ставить свои условия. Он один мог создать войско, он один способен был командовать войском, которое ему предстояло создать.

Этот высокий, худощавый человек с острым, проницательным взглядом, с рано поседевшими волосами пользовался среди людей, так или иначе связанных с военным делом, славой почти демонического существа, а обладая выдающимся умом и прозорливостью, умел извлекать выгоды из этой славы. Его постоянные занятия астрологией, его чудачества и та царственная пышность, какой он себя окружил и которая составляла полнейшую противоположность с его личной непритязательностью, молчаливостью и способностью выражать свою волю одним словом, – все это еще более увеличивало окружавшее его обаяние. Это обаяние, подкрепленное щедрыми наградами и страшными карами, на которые он не скупился, неудержимо привлекало и привязывало к нему солдат.

И вот он принял предложение императора. Договор между императором и его грозным подданным не дошел до нас в подлиннике и, может быть, был даже умышленно уничтожен. Известно только то, что он потребовал себе безусловное право распоряжаться армией по своему усмотрению. Полковники могли только от него принимать приказания, а император мог связываться только с ним одним. Ему была обещана невиданная награда: венец курфюрста и безотчетное распоряжение конфискациями, произведенными в государстве. Он мог вести войну как угодно и распоряжаться завоеванными землями по своему усмотрению. Таким образом в его распоряжение был предоставлен и весь блок политических вопросов… Одним словом, никогда еще ни один правитель не отдавался до такой степени в руки своего подданного. В апреле 1632 года он вступил в командование армиями империи и Лиги.

Густав Адольф в Мюнхене

Давно было пора этой новой силе выступить на театр войны. Предпринятые Францией переговоры относительно нейтрализации владений Максимилиана и Лиги ни к чему не привели, равно как и хлопоты о примирении, с которыми не замедлили выступить оба протестантских курфюрста – Саксонский и Бранденбургский. Шведский король, в противоположность колебаниям, столь обычным в среде германского княжеского мира, требовал ясного и окончательного решения, которого можно было добиться лишь с оружием в руках, а курфюрсты Саксонский и Бранденбургский как будто не видели или не желали видеть, что ни император, ни участники Лиги даже не помышляли в своих уступках идти далее отмены реституционного эдикта. А потому война и продолжалась своим чередом.