Голубая кровь - Татьяна Васильевна Гордиенко

тому же, сейчас она занята Стеллой, к которой, видимо, очень привязалась. Нет, эта терианка слишком много перенесла, чтобы умереть и не дождаться того часа, когда все враги будут повержены и наказаны. Нейман будет жить назло всем и вопреки всему. Она ещё всех нас переживёт, вот увидите, — сказал Артур.

— Но если Нейман будет ежеминутно бросать вызов всему миру, то ей помогут расстаться с жизнью, — выразил опасения Рэм. — У неё достаточно врагов, которые с радостью её уничтожат.

— Это правда, — согласился Ратмир. — Многие захотят ей отомстить, особенно после того, как Нейман предпочла всё уничтожить, но не отдавать Хауцам.

— Тем более что Хауц — Красный Вампир, — добавил зэрграверянин, — и ему удалось спастись. Когда я прибежал в катакомбы, то видел, как человек пять смогли сбежать, и один из них был без руки. Мне кажется, что сбежали главари, а погибла лишь мелкая рыбёшка. Так что война с Красными Вампирами ещё не окончена, и она перешла к нам по наследству от Эсфири. Но об этом не должен знать император, ведь он тоже один из этих убийц.

— Нужно быстрее найти управу на этого императора, не выходя за рамки закона, — сказал Том.

— Вот только как вывести его на чистую воду? — спросил Дик. — Мы не можем просто заявиться во дворец и напрямую выдвинуть обвинения: нас тут же уничтожат, и потом никто даже могил наших не найдёт.

— Рэм, как ты считаешь, убежавшие разглядели тебя? — поинтересовался Артур.

— Не знаю, — честно признался врач. — То, что я чернокожий, они-то, конечно, заметили, но это ещё ничего не значит. А вот со Стеллой дела обстоят хуже. Её они должны были хорошо рассмотреть, да ещё и я допустил промашку — назвал при них её имя. Она, правда, поступила мудрее и всё время молчала, так что моего имени они не знают. Впрочем, там было почти совсем темно и эти головорезы уже изрядно надышались газом. Они убежали довольно быстро и, думаю, у них не оставалось времени меня разглядеть, а может, и имя Стеллы они не расслышали — не до того им было.

— Будем надеяться, что так, — Артура слова Рэма успокоили лишь отчасти.

— Артур, ты боишься, что они запомнили Рэма и Стеллу и теперь ищут их? — поинтересовался Дик.

— Да, меня это очень беспокоит. Особенно хорошо они должны были запомнить Стеллу. Впрочем, она может перекраситься или смыть краску с волос. Но ведь Рэма не перекрасишь, — ответил Артур.

— А я думаю, что у нас есть несколько дней и мы можем пока не беспокоиться за судьбу Рэма и Стеллы, — поделился своими размышлениями Ратмир.

— И откуда такие мысли? — удивился Дик.

— Красных Вампиров выжило всего лишь несколько человек, и они уже не имеют той силы, что раньше, когда их было много, — пояснил Ратмир. — Они сами, скорее всего, напуганы и предпочтут на время затаиться, ведь им неизвестно, кто ещё знает о них. Они будут начеку, и если в течение ближайших дней им никто не предъявит обвинений, то только тогда они осмелеют и начнут искать Рэма и Стеллу, чтобы убрать их как свидетелей.

— Я согласен с Ратмиром, — сказал Артур, — но только события могут развиваться и по-иному. Что если Вампиры решат, что Рэм и Стелла погибли при взрыве? Для нас это будет лучше всего, но всё же мы не можем просто уйти в тень и ничего не делать. Мы должны как можно скорее вычислить всех выживших Вампиров и найти доказательства — неопровержимые доказательства — против них. Сделать это будет нелегко, ведь нельзя же так просто арестовать самого императора, даже пускай и по обвинению в убийствах. В Ауленте свои законы и мы не можем действовать здесь так открыто, как на Земле. Между тем, главное арестовать именно императора, а для этого нужны веские улики. Так что нам придётся продолжить дело Эсфири, хоть я и не уверен, что мы добьёмся на этом поприще таких же успехов, как и она. Мы ведь не обладаем таким чутьём, какое имела терианка.

— И всё же мы постараемся. Не зря же Рэм и Стелла получили свои раны, а Эсфирь сошла в могилу, — нахмурился Том.

— Одного я никак не пойму, — задумчиво произнёс Рэм.

— Чего ты не поймёшь? — задал вопрос Артур.

— Когда я вступил в схватку с Красными Вампирами, то заметил, что половина из них уже лежала на полу. Как Стелла могла в одиночку так долго продержаться и стольких одолеть, ведь она почти ребёнок? Она до недавнего времени и оружия-то в руках не держала. Правда, они были заторможены, явно надышались газа, но ведь и Стелла еле держалась на ногах. Когда я ей велел уходить, она поскользнулась и упала на ступени, — рассказал Рэм, припоминая каждую мелочь.

— Действительно не понятно. Что-то здесь не так. Нейман сказала, что у Стеллы только одна рана — на голове и, вероятно, это от удара, когда Стелла упала на ступени. Но почему же тогда больше нет ран? Если Стелла долго отбивалась от тех убийц, то не могла же она не получить ни одной раны, сражаясь в одиночку с более чем двадцатью сильными мужчинами? Это нереально. Рэм вёл бой уже с меньшим числом противника и то пострадал, хотя он куда сильнее Стеллы. Всё это странно. Очень странно, — произнёс Артур.

Не будь они уверены в Рэме, то бы подумали, что тот что-то напутал или выдумал, однако Том и Артур знали врача не первый год. А между тем, слишком многое выглядело неправдоподобным. Группа Риска поняла, что здесь что-то не сходится.

Выбежав от Группы Риска, Нейман поспешила вернуться к Лэс-Тере. Подбежав к дому, она остановилась и восстановила дыхание. Сейчас ей необходимо было выглядеть уравновешенной и в меру спокойной, излишняя нервозность могла выдать её страх, который вызван не только состоянием её пациентки. Стараясь не паниковать, Нейман вошла в дом. Терианка отсутствовала около часа, и очень волновалась за Лэс-Теру, оставленную без присмотра. Неизвестно, кого она больше хотела оградить — семью Риа от Лэс-Теры, или Лэс от семьи Риа. Так или иначе, а беспокойств у Нейман было более чем достаточно.

Мириам осведомилась о здоровье Рэма и сказала, что к Стелле не входила, но постоянно находилась рядом с её комнатой на тот случай, если та очнётся и кого-нибудь позовёт. Это успокоило Нейман, которая пообещала матери Стеллы не отходить от раненой и сделать всё возможное, чтобы она скорее поправилась.

Нейман чувствовала себя заговорщицей и едва ли не преступницей, ведь по сути то, что