Цветные Стаи - Алёна Дмитриевна Реброва

по сторонам, будто кто-то вокруг мог подтвердить мои догадки. Но, разумеется, никто не сделал этого.

Я снова устремил взгляд вверх.

Тварь медленно кружила, воздух сотрясал рев ее крыльев и гром в надвигающихся тучах. В конце концов чудовищное тело начало снижаться.

На Огузке почти не было ровной местности, где не стояли бы хижины или другие постройки. На некогда свободной территории сейчас были баррикады и оружие, из которого кто-то уже пробовал стрелять в воздух. Опускаться на остров тварь не решалась.

Вытянув тело вертикально, она опустилась в воду, в нескольких километрах от Огузка. Глубины не хватило даже для того, чтобы она намочила брюхо.

Встав на задник ноги и на сложенные крылья, чудовище повело гигантской длинной шеей, словно осматривая свою добычу. С этой позиции она могла залить своей струей сразу весь остров: мы это понимали.

Наблюдать за ее покачивающейся головой с круглыми белесыми глазами было мучительно страшно, но ничего другого не оставалось. Сама смерть смотрела на нас через эти глаза.

Готов поклясться, любому, кто находился на берегу, казалось, что чудовище ищет именно его взгляд. Тварь перемещала морду на незначительные метры, смотря разумно и прямо.

Наконец, она нашла кого-то. Застыв, она открыла пасть и оглушительный скрежет разнесся по воде на многие мили вокруг. Она говорила с кем-то. Последние слова.

Я догадывался, что они были для Солнца.

Закончив, чудовище закрыло пасть и начало горбиться, собирая внутри себя тонны убийственной желчи. Ее шея искривилась, голова наклонилась над водой, морда уродливо сморщилась.

Штормовые волны омывали ее тело, завывал ветер, капал дождь. Но всего этого людям не было видно из-за смертельно яркого света, который источала кремовая кожа ее крыльев.

Хвост дернулся, судорога прошлась по гигантской спине, крылья растопырились, шея начала выпрямляться, пасть почти раскрылась…

Я уже видел, как сгусток вырывается сквозь зубы твари, когда мое внимание привлекла вода.

Под тварью вдруг поднялся плеск, вода вспенилась, и из нее наверх, словно стрела, выскочила тугая веревка с переливающимися бирюзовым наростами на верхушке. Наросты дрогнули, огромная пасть с острыми, как иглы, зубами, раскрылась и тут же сомкнулась мертвой хваткой на сведенном судорогой горле птицы.

Струя, готовая вырваться наружу, вместо этого потекла сквозь мелкие зубы твари, обливая голову змея, вцепившегося ей в горло.

Гигантский змей изогнулся от боли, но, похоже, яд не причинял ему вреда, только боль. Его длинное тело обвилось вокруг шеи врага, сворачиваясь тугими кольцами. Смертоносные челюсти не разжимались ни на миг.

Крылатая тварь пыталась мотать головой, но этим только облегчала работу вцепившимся в ее горло челюстям. Ее крылья не были способны стряхнуть змея с шеи, задние ноги были слишком коротки.

Чудовище, напавшее на Остов, медленно погибало от удушья.

Шли часы. Свернувшиеся в объятиях змеи оставались на свои местах, летающая тварь опускалась все ниже и ниже по мере того, как силы оставляли ее.

Морской змей был во много раз меньше, но он почти прогрыз ей глотку, а его гибкое тело позволяло ему медленно душить свою жертву. Однако, со временем змей не становился сильнее, раны причиняли ему сильную боль, несколько раз он чуть не распустил свои кольца, что позволило бы гигантской летунье немедленно сбросить его с себя и сожрать.

Свет, идущий от твари, становился все тусклее. Настоящее солнце давно скрылось за штормовыми тучами, вскоре все люди смогли видеть, что происходит. За эти часы никто не сдвинулся с места: решалась наша судьба.

Шторм постепенно утихал, показалось заходящее солнце.

Два монстра по-прежнему сплетались вместе за несколько километров от Огузка. По очереди они начинали говорить, жуткие скрежещущие звуки морского и скрипучее пение небесной. Что они хотели сказать? Пытались ли договориться? Стоили ли мы их страданий?…

Когда небесная запела снова, змей извернулся, раскрыл на мгновение пасть и вцепился в ее горло с новой силой, так что пение превратилось в булькающее хрипенье.

Из последних сил змей сдавил свои кольца, и это стало последней каплей. Медленно, очень медленно кремовое тело небесной накренилось и повалилось в воду. Крылья забились в предсмертных судорогах, а змей, с трудом разжимая свои кольца, скользнул в спасительную воду.

Я видел, как его плавники оставляют след на поверхности. Он плыл в сторону Огузка.

Вокруг поднялся гвалт, люди испугались, и я словно очнулся ото сна. Больше нельзя было просто смотреть.

Поднявшись, я стал кричать всем, чтобы они уходили с берега в глубь острова. Яшма тоже стала кричать, направляя каждого, кто попадался ей под руку, к центру Огузка.

Змей добрался до берега не больше, чем через десять минут. Его огромное тело с брызгами вышло из воды, голова размером с лодку нависла над волнами. Три круглых глаза уставились в пространство.

Некоторое время чудовище стояло воде, а потом стало двигаться к берегу. Я заметил, что у змея было шесть длинных тонких лап, похожих на птичьи.

Тварь вышла на берег и остановилась, привыкая к тому, что находится на суше. Я стоял в паре десятков метрах от нее.

Заметив меня, тварь раскрыла пасть и заскрежетала. Я пошел к ней.

Когда я приблизился, в нос ударил стойкий рыбий запах. Вблизи было видно, какие жуткие отметины оставил на темной шкуре яд небесной. Тонкие полупрозрачные зубы, показавшиеся из пасти, все были в черной слизи.

Змей лежал на земле, сложив лапы, как Лашуня, и ждал, пока я подойду ближе. Когда я оказался достаточно близко, его мысли проникли в мою голову.

Я чувствовал бесконечную усталость, чувствовал, как дрожат чужие мышцы, как болит чужая кожа… ничего мне так не хотелось, как уплыть поглубже на дно и там, в холоде и покое, обдумывать свою великую победу.

Вслед за этими мыслями я почувствовал недовольство, гнев. Я снова увидел храм и поющих людей. Но песня, которую они пели, не была похожа ни на одну песню оранжевых. Это была новая, более резкая и сильная.

В моей голове появился Пена. Он пел громче всех, он пел первый, а за ним повторяли.

Я почувствовал, как при звуке песни меня наполняет небывалая сила, сила, с помощью которой можно заставить выйти из берегов океаны, а землю с глубин – подняться вверх над водой…

Видения кончились. Я снова смотрел на мир своими глазами.

Змей смотрел сквозь меня. Его зубы опасно клацнули.

Несколько секунд я испытывал на себе смиряющий взгляд змея, а потом он поднялся и скользнул в воду. Пара мгновений, похожих на мираж, и он исчез, словно его никогда и не было.

В спокойно перекатывающихся волнах