Стеклянные книги пожирателей снов - Гордон Далквист

— Я уверена, мы поговорим попозже, — сказала мисс Пул.

— Несомненно, — ответила миссис Стерн и удалилась следом за графом.

Когда она ушла, мисс Пул дала знак рукой двум помощникам графа. Наверху открылись все двери, и люди начали заполнять амфитеатр, обмениваясь вполголоса мнениями о том, что увидели внизу на сцене.

— Дорогая Лидия, прошу вас на стол. Джентльмены?

* * *

Все то время, что мисс Вандаарифф корчилась в мучениях на столе, два макленбургских солдата крепко держали под руки мисс Темпл. Мисс Пул затолкала в рот мисс Темпл кляп, чтобы та не могла издать ни звука. Как ни старалась она вытолкнуть кляп из своего рта, ее усилия приводили только к тому, что он проникал все глубже, и она даже начала беспокоиться, что проглотит его и задохнется. Была ли эта Дуджонг с доктором Свенсоном, когда его убили? При мысли о бедняге докторе у мисс Темпл на глаза навернулись слезы, но она постаралась сдержать их, потому что с заложенным носом вообще не смогла бы дышать. Доктор Свенсон… погибший в Тарр-Манор. Она не могла понять… Роджер поездом направился в Харшморт, его в Тарр-Манор не было. Какой смысл был кому-то ехать туда? Она вспомнила карточку синего стекла, где Роджер и заместитель министра беседовали в экипаже… Она полагала, что Тарр-Манор был всего лишь взяткой, которой подкупили Роджера. Может быть, все было наоборот — необходимость завладеть имением Тарр-Манор и обусловила их интерес к Роджеру?

Но потом другая мучительная мысль пришла в голову мисс Темпл — последние секунды сцены на карточке: обитая металлом дверь и высокое помещение… Широкоплечий человек, склоняющийся над столом, женщина на столе… Источником этой карточки был полковник Траппинг. Человеком у стола был граф. А женщина? Про женщину мисс Темпл ничего не знала.

Сдавленные крики Лидии, визг механизмов и воистину невыносимый запах прогнали эти мысли из головы мисс Темпл. Мисс Пул стояла подле стола, объясняя каждый этап Процесса публике, словно речь шла о каком-то изысканном блюде, но каждый момент ее воодушевления опровергался выгибающейся спиной и побелевшими от напряжения пальцами девушки, ее покрасневшим лицом и криками животной боли. К бесконечному отвращению мисс Темпл, зрители перешептывались и аплодировали при каждом ключевом моменте, относясь ко всему происходящему как к цирковому представлению. Имели они хоть малейшее представление, при чьих страданиях они присутствуют? На столе лежала девушка, красота которой не уступала красоте принцесс, любимица светской хроники, наследница империи. Они видели только корчащуюся от боли женщину и еще одну женщину, которая рассказывала им, как прекрасно то, свидетелями чего они стали. Мисс Темпл казалось, что здесь перед нею — вся жизнь Лидии Вандаарифф, спрессованная в несколько мгновений.

Когда все закончилось, мисс Темпл горько упрекнула себя. Нет, она не думала, что смогла бы вырваться из хватки двух солдат, но была уверена, что этот период наэлектризованного, жутковатого хаоса был единственным временем, когда у нее имелся хоть какой-то шанс. А теперь, как только люди графа отстегнули Лидию и сняли ее безвольное тело со стола (мисс Пул елейным голосом взволнованно нашептывала что-то в ухо потрясенной девушке), солдаты уложили на ее место мисс Темпл. Она попыталась лягаться, но сильные руки тут же пресекли ее попытки. Несколько секунд — и она уже беспомощная лежала на спине на горячей и влажной от пота матерчатой подстилке, ремни крепко обхватили ее талию, шею, грудную клетку и все конечности. Стол наклонили, чтобы зрители в амфитеатре могли видеть ее тело полностью, но сама мисс Темпл видела только сияние парафиновых ламп и множество лиц в сумерках амфитеатра, столь же безразличных к ее положению, как ждущие свой обед крестьяне с пустыми тарелками к судьбе испуганного барашка, над которым уже занесли нож.

Она смотрела на Лидию — та пошатывалась, лицо ее лоснилось от пота, влажные волосы прилипли к шее, глаза помутнели, губы обвисли, — молодую женщину на скорую руку осматривала мисс Пул. С содроганием подумала мисс Темпл о своем непокорном характере и короткой жизни — сплошные горничные и тетушки, соперницы и неудавшиеся женихи, Баскомб, мисс Пул и миссис Марчмур… Теперь она станет одной из них, ее сопротивление сломлено, ее энергия поставлена им на службу, на ее решимость, как на быка, надели ярмо и заставили пахать чужое поле.

А чего же она хотела вместо этого? Мисс Темпл была вовсе не слепая и прекрасно видела, какую свободу давал Процесс своим приверженцам и (она в этом ни минуты не сомневалась) какую железную волю обретет теперь Лидия Вандаарифф. Даже Роджер (когда перед ее мысленным взором возникло его лицо, она, невзирая на кляп во рту, издала жалобный стон) прежде, насколько она знала, был ограничен правилами поведения, коренящимися в страхе и укрощаемых желаниях. Они становились не мудрее (ей достаточно было вспомнить, как Роджер не сумел примирить ее нынешние поступки с той невестой, что знал когда-то), а лишь исступленнее. Мисс Темпл снова поперхнулась, потому что кляп царапнул мягкие ткани у самого ее горла. А она уже пребывала в исступлении. Ей не требовалось всей этой чепухи, а будь она сильна, как мужчина, и держи в руках плетку своего отца, эти мерзавцы мигом бы встали перед ней на колени.

Но кроме этого, мисс Темпл понимала (она почти не слушала разглагольствований мисс Пул), что Процесс сводился к освобождению. Миссис Марчмур сумела выбраться из борделя, миссис Стерн избавилась от вдовьей доли, а мисс Пул от бесплодных надежд найти красивого и богатого жениха. Чего не понимали они — чего не понимал никто, — так это особой природы ее собственных желаний, ее мечтаний, обожженных ярким солнцем, насыщенным влажным воздухом и запахом соли. Перед ее внутренним взором возникали фрагменты «Благовещения» Оскара Файляндта. Выражение удивленной чувственности на лице Марии и сверкающие синие руки с их кобальтовыми пальцами, вдавленными в податливую плоть… И все же она знала, что ее желание (как бы ни зажигалась она от физического прикосновения) на самом деле имело совсем другую природу… Ее цвета… Краски ее страсти… существовали до того, как художник приступил к работе над своим полотном. Белый песок, перья птиц, рыбья чешуя, перламутровые влажные раковины, еще пахнущие морем…

* * *

Таким было сердце мисс Темпл, и теперь, когда оно сильно билось в ее груди, она больше не чувствовала страха, а только исступленное бешенство. Она знала, что не умрет, поскольку у них была другая цель. Они хотели, чтобы она, миновав этап смерти, оказалась там, где начнется медленное разложение ее души, пожираемой червями, которых они разведут в ее мозгу. Она им этого не позволит. Она будет бороться с ними. Она останется самой собой, несмотря ни на что — несмотря ни на что… и убьет их всех! Она повернула голову набок, когда один из помощников графа наклонился над ней и заменил ее белую маску на защитные очки из металла и стекла, плотно прижав резиновую оправу к ее лицу. Она снова застонала, невзирая на кляп во рту, потому что металлические кромки, холодные как лед, больно врезались в ее кожу. В любое мгновение медные провода подведут к ней электрический ток. Зная, что до агонии остается лишь несколько секунд, мисс Темпл могла только тряхнуть головой и всей силой своей воли решить, что Лидия Вандаарифф поддалась по собственному желанию, а ей ничего страшного не грозит. Она будет биться и кричать только для того, чтобы убедить их в успешности Процесса, а не потому, что им удалось подчинить ее.