Под прикрытием - Сергей Николаевич Зеленин

Или «Таганка»? Блин, если честно — в шансоне не особо силён…

Наморщив переносицу:

— Нет, не слышал такую. Кто написал?

— Ну, кто конкретно не помню… Однако думаю, если не Михаил Круг — то Сергей Шнуров, это точно.

Подумав, Илья Михайлович пожал плечами и мотнул головой — мол: «не знаю таких» и, продолжил рассказ:

— В Бутырке сидели политические (в частности, я много там меньшевиков и анархистов застал) и осуждённые по хозяйственным статьям. Я сперва шёл как первый — в соответствии с доносом, затем моё дело переквалифицировали на другую статью. Среди «хозяйственников» немало было и коммунистов: они содержались в отдельных камерах и по вечерам пели хором «Мы жертвою пали», «Интернационал» или «Смело, товарищи, в ногу».

Чуть ли не в грудь себя бия, Илья Михайлович похвастался:

— Я в «Пугачевской» башне сидел! Там, где сам Емельян Пугачёв перед казнью.

— Вот, как? Действительно: не знаешь — где найдёшь и, с кем потеряешься…

Приоткрыв дверь кабинета и проверив не подслушивает ли кто, подсев поближе спрашиваю негромко:

— Неоднократно доводилось слышать некие обывательские разговорчики… Евреев много по тюрьмам сидит? Или они только в совнархозах, наркоматах, да в чекистах — казённые кресла штанами протирают?

Тот, так же негромко:

— Немало… Еврейский «коридор» в Бутырке рядом с «коммунистическим». Причём сами они, делятся на малокультурных ортодоксальных евреев и евреев-интеллигентов. При наступлении какого-нибудь еврейского религиозного праздника, одна из камер превращается в синагогу, откуда доносится их азартный плач-молитва. Ну, а «наши» евреи над всем этим открыто издеваются… Мол, молитесь молитесь — чтоб из ЧК ордер на освобождение пришёл.

— Как к ним относятся заключённые других национальностей? Говорят, евреев у нас не любят…

Махает рукой:

— Поляков у нас больше не любят! В Бутырской тюрьме для них был отведён отдельный коридор. Они там создали свой обособленный мир со своим языком, обычаями и порядками: вывесили польский флаг, нарисовали герб и, открыли театр — в котором ставили пьесы на польском языке. Но, самое главное — они отказывались разговаривать по-русски и на каждый вопрос отвечали: «Ни разумеем рускиего». В конце концов, даже евреев это возмутило и поляков все вместе стали бить! В итоге — польской тюремной «автокефальности» пришел конец.

Ну, раз в тюрьме происходят такие события на национальной почве, значит: окромя как хернёй маяться — им там больше заняться конкретно нечем! Сразу вспомнились американские видосы — про порядки царящие в заокеанских подобных учреждениях.

А у зэка возбуждённо горели глаза:

— В тот раз мне сидеть больше всего понравилось! В Бутырской тюрьме находилось множество культурных, грамотных людей: ученых, писателей, артистов, литераторов. Знаете, даже какое-то братство, честное слово: простые люди слушали лекции ученых, а те — выполняли за них тяжёлую, грязную работу. Товарищ министра народного просвещения царского времени чистил уборную и выносил ведра с мусором, а полковник царского Генерального штаба делал в «коммунистическом» коридоре военные обзоры недавней войны с Польшей…

Про последнее его «сидение» в Лефортовой тюрьме — когда гражданин Овильянского ходил в неё только переночевать, экономя на квартплате, я знаю из материалов «дела».

Прерываю собеседника на этой «мажорной» ноте:

— У нас Вам тоже очень понравится, Илья Михайлович, Заверяю Вас. У нас здесь такое обещает быть «братство» — взашей не вытолкнешь!

* * *

В отличии от большинства советских «исправительных» учреждений — переполненных под завязку, в «ОПТБ-007» должны быть довольно сносные бытовые условия. Моими словами Анисимову, Кацу и начальнику лагеря:

— Надо создать такие условия, чтоб освободившись — они захотели к нам вернуться и, здесь навсегда остаться.

Те, аж со смеху покатились:

— БУГАГАГА!!!

Недоумеваю: что я сказал смешного?…Ах, да!

— В городе, — поспешно уточняю, — не в исправительном лагере.

«Белые воротнички» — инженеры и чертёжники, размещались в запираемых только на ночь камерах-комнатах по двое, рабочие и обслуга по четверо. Баня по субботам, прачечная, хорошая кухня — среди хозобслуги двое опытных поваров… Один, так вообще — из столичного ресторана.

Нет, не отравил он никого, как можно подумать!

Пытался задушить шантажировавшую его беременностью девку, да недодушив по неопытности — бросил в лесу выколов ей глаза. Зачем «глаза» у предполагаемого трупа колоть, спросите? Среди хроноаборигенов ходит нелепая «городская» легенда, что якобы изображение убийцы остаётся в зрачках жертвы.

А канала «Дискавери» — чтоб опровергнуть эту легенду, ещё нет.

Недодушенная беременная девка, через какое-то время очнулась и вышла на ощупь к людям.

Мда… Почему про таких «детей Арбата» — узников сталинских застенков, ничего не написал Рыбаков[1]?

Трагедия ходит рука об руку с фарсом: В приговоре суда имеется характеристика на «душителя» из домоуправления, в которой имеются такие строки: «Что касаемо половой жизни, имярёк характеризуется крайне отрицательно».

Конечно, был в лагере и «штрафной изолятор» (карцер) для нарушителей — куда без него⁈ Всё же это место заключения для уголовников, а не санаторий для передовиков труда.

Однако, предусматривались и средства поощрения. Например, среди прачек имелось две сравнительно ещё молодые профессиональные проститутки (естественно, с их согласия), прошедшие медосмотр и признанные здоровыми от «модных болезней».

Понятно, для чего, да?

Непонятливым вышестоящим начальникам, я объяснил такую необходимость так:

— Отбывший срок — искупивший вину перед трудовым народом и перевоспитавшийся человек, должен выйти на свободу гражданином — а не закоренелым пид…арастом!

Про пида…растов — это всегда смешно, поэтому предложение вызвало только положительные эмоции у вышестоящего руководства:

— БУГАГАГА!!!

По мере прибытия спецконтингента, его отдельных представителей водили на ознакомительную экскурсию сперва в «шизо» — где сильно воняло, ибо устроен он был практически вплотную с общественным нужником. Оставив их там на пять часов для «ознакомления» — так сказать, затем вели на полчаса в «комнату свиданий»…

Одним словом — почувствуй разницу!

Правда «прачкам» было приказано без моей санкции- дальше кондализиса не идти, не доводя дело до «coitus».

Не заслужили ещё!

* * *

Для плодотворной работы в «ОПТБ-007» был устроен чертёжный зал, пара конструкторских кабинетов и техническая библиотека… С чертёжными кульманами и всем, что положено для КБ.

Как только кульманы в чертёжном зале были расставлены, ватманы к ним приколоты, а карандаши заточены, сразу же озадачил контингент вводной:

— Граждане убийцы, бандиты и жулики! Наш с вами исправительно-трудовой лагерь облегчённого режима является экспериментальным и находится на хозрасчёте и самоокупаемости… Говоря иными словами — как работаем, так и «сидим»! Хорошо работаем — сидим так, что хочется ещё сидеть и сидеть. Плохо работаем