Далекие Шатры - Мэри Маргарет Кей

– Вся беда в том, – сказал мистер Порсон хорошо поставленным, звучным голосом профессионального лектора, – что из всех индийцев вы желаете знаться только с махараджами и крестьянами. Вы не прочь водить дружбу с правящим князем и называть его вполне порядочным малым, но возникает вопрос: почему вы не пытаетесь подружиться с индийскими мужчинами и женщинами из вашего сословия? Это, прошу прощения за прямоту, непростительно, так как свидетельствует об известной недальновидности и предвзятости, не говоря уже о расовом снобизме, каковой любому мыслящему человеку представляется в высшей степени оскорбительным. Особенно при сравнении с вашим покровительственно-снисходительным отношением к «преданным старым слугам», о которых вы столь благосклонно отзываетесь, – к раболепным «дядям Томам», которые усердно прислуживают вам и заботятся об удовлетворении всех ваших жизненных потребностей…

Именно здесь Аш, зашедший в клуб оплатить счет и остановившийся послушать речь мистера Порсона, счел нужным вмешаться.

– Интересно знать, сэр, – произнес Аш едким тоном, пресекая плавный поток красноречия, – почему вы насмехаетесь над преданностью? Я всегда полагал, что это одна из христианских добродетелей, но, видимо, я заблуждался.

Внезапная атака привела мистера Порсона в замешательство, однако ненадолго. Овладев собой, он повернулся, смерил Аша взглядом и любезно произнес:

– Вовсе нет. Я просто пытался проиллюстрировать следующую мысль: в этой стране все вы, проживающие в Индии англичане, отлично ладите с людьми, низшими по положению, и находите удовольствие в общении с вышестоящими лицами, но совершенно не стараетесь подружиться с равными.

– Позвольте поинтересоваться, сэр, – осведомился Аш обманчиво мягким тоном, – сколько лет вы прожили в этой стране?

– Ох, заткнись, Панди! – с тревогой пробормотал его знакомый, предостерегающе дергая Аша за рукав.

Мистер Порсон сохранял невозмутимость – не потому, что привык к беспардонным репликам из зала (аудитория, перед которой он обычно выступал, была слишком благовоспитанна, чтобы перебивать лектора), просто он с первого взгляда распознавал выскочек и сейчас откинулся на спинку кресла, одернул жилет и, сложив вместе кончики пухлых пальцев, приготовился поставить на место невоспитанного молодого англичанина.

– Ответ на ваш вопрос, дорогой сэр, – нисколько. Ваш покорный слуга лишь гость в сих краях и…

– И по-видимому, гостит в первый раз? – вставил Аш.

Мистер Порсон нахмурился, но, решив проявить терпимость, рассмеялся:

– Совершенно верно. Я прибыл в Бомбей в ноябре и, увы, отбуду на родину в конце этого месяца: я не хозяин своего времени, вы же понимаете. Но с другой стороны, именно человек вроде меня, приезжий со свежим взглядом на вещи и непредубежденным умом, способен лучше любого другого разглядеть изъяны системы, ибо поистине верна поговорка: «Со стороны виднее».

– Только не в данном случае, – отрезал Аш. – Изъян, выделенный вами, и прежде замечали и осуждали многочисленные путешественники и приезжие, но, насколько мне известно, ни один из критиков не задержался здесь на достаточно длительное время, чтобы применить свои убеждения на практике. Иначе они бы очень скоро обнаружили, что в девяти случаях из десяти в таком положении вещей повинна другая сторона. Средний класс в Индии, как и в любой другой стране, весьма консервативен, и чаще всего именно они, а не живущие здесь англичане задают тон. Боюсь, сэр, вы впадаете в ошибку, обычную для поверхностных наблюдателей, когда обвиняете своих соотечественников в неприязни к индийцам. Все не так просто, как вам кажется, ведь дело это отнюдь не одностороннее, знаете ли.

– Если вы имеете в виду то, что я думаю, – раздраженно вмешался майор Райкс, – тогда, черт возьми, хочу вам заметить…

– Минуточку! – властно произнес мистер Порсон, останавливая майора решительным жестом пухлой руки, и снова повернулся к Ашу. – Дорогой мой юноша, я, конечно, готов поверить, что многие индийцы из среднего класса не решаются приглашать к себе в дом некоторых британцев, с коими я познакомился здесь. Называть имена нет необходимости, не правда ли? Нет имен – нет наказания! Но бесспорно, долг каждого из вас – приложить все усилия к тому, чтобы сокрушить расовые и национальные перегородки и сойтись ближе с этими людьми. Только тогда вы начнете понимать взгляды друг друга и поспособствуете упрочению тех уз дружбы и взаимного уважения, без которых Британия не может надеяться сохранить власть над этой страной.

На сей раз рассмеялся Аш, искренне забавляясь, что привело мистера Порсона в холодное раздражение.

– У вас все очень просто получается, сэр, и я не стану делать вид, будто такое невозможно. Разумеется, такое возможно. Но с чего вы взяли, что они действительно хотят подружиться с нами? Вы можете привести мне хотя бы одну причину, одну-единственную причину, почему они должны хотеть этого?

– Ну, в конце концов, мы… – Мистер Порсон вовремя прикусил язык и даже покраснел.

– Их завоеватели? – закончил за него Аш. – Понятно. По-вашему, будучи представителями покоренного народа, они должны радоваться, получая приглашения от нас, и гореть желанием принимать нас в своих домах?

– Ничего подобного! – рявкнул мистер Порсон, чье побагровевшее лицо ясно свидетельствовало, что он подумал именно это, хотя, безусловно, облек бы мысль в другие слова. – Просто я имел в виду… я хотел сказать… Ну, нельзя не признать, что мы… мы можем много дать им в части… в части западной культуры, например. Наша литература. Наши открытия в области медицины, науки и… и тому подобное. Вы не имели права говорить за меня, мистер… э-э?

– Пелам-Мартин, – подсказал Аш.

– О!

Мистер Порсон несколько смешался. Он имел честь водить знакомство с несколькими Пелам-Мартинами и однажды обедал в Пелам-Аббасе, где в продолжение двух блюд говорил без умолку, не давая никому слова вставить, после чего получил язвительный выговор от сэра Мэтью. Воспоминание о неприятном эпизоде было все еще свежо в его памяти, и если этот прямолинейный молодой человек состоял в родстве с этим семейством…

– Если я допустил несправедливость в отношении вас, прошу меня простить, – сказал Аш. – Это предположение напрашивалось само собой, поскольку очень многие приезжие, похоже, считают именно так… – Остановись он здесь, то, скорее всего, вернулся бы в Мардан ближайшим летом и многих из последовавших далее событий не произошло бы – или они произошли бы иначе. Но предмет разговора представлял для него большой интерес, и он продолжил: – Но возможно, вы бы переменили взгляды, если бы попробовали на минуту поставить себя на место другого.

– Поставить себя на… – Мистер Порсон был неприятно поражен. – Каким образом, позвольте поинтересоваться?

– Ну, посмотрите на дело так, – серьезно сказал Аш. – Представьте себе Британские острова завоеванной территорией, как это было во времена Древнего Рима, но на сей раз – частью Индийской империи. Имперской колонией, где все по-настоящему важные посты занимают индийцы, а генерал-губернатор и совет принимают и проводят в жизнь законы, совершенно чуждые вашему образу жизни, но принуждающие вас учить язык завоевателей, коли вы надеетесь получить хорошо оплачиваемую должность под их начальством. Индийцы контролируют все государственные учреждения, вводят в вашу страну свои войска, набирают ваших соотечественников для службы в различных полках, которыми сами командуют, объявляют любого выступающего против их власти опасным смутьяном и жестоко подавляют любое восстание с помощью всех вооруженных сил, какими располагают. И не забывайте, сэр: последнее из таких восстаний произошло менее двадцати лет назад, когда вы сами были уже взрослым человеком. Вы хорошо помните восстание, ведь даже если вы сами не участвовали в нем, вы знали людей, которые сражались и погибли – или были повешены в ходе последовавших репрессий за участие в мятеже, или по подозрению в участии, или же просто потому, что у них белая кожа. Учитывая все это, ответьте: вы сами горели бы желанием войти в близкие и добрые отношения с вашими индийскими господами? Если да, могу сказать только, что вы истинный христианин и для меня великая честь познакомиться с вами. К вашим услугам, сэр.