Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой - Сергей Беляков

Большевики взяли курс на самую настоящую украинизацию. Еще 4 декабря 1919 года VIII Всероссийская партконференция приняла предложенную Лениным резолюцию по украинскому вопросу: «Ввиду того, что украинская культура (язык, школа и т. д.) в течение веков подавлялась российским царизмом и эксплуататорскими классами, ЦК РКП вменяет в обязанность всем членам партии всеми средствами содействовать устранению всех препятствий к свободному развитию украинского языка и культуры. Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и объясняться во всех советских учреждениях на родном языке, всячески противодействуя русификаторским попыткам оттеснить украинский язык на второй план, превращая его в орудие коммунистического просвещения трудовых масс»[1630].

На той же конференции Яков Яковлев (Эпштейн) говорил, что политика на Украине должна показать народу, будто советская власть «не является специально московской или кацапской властью, а является народной властью, что эта власть дает полную свободу крестьянам и рабочим и обеспечит возможность украинскому народу учиться, развиваться, говорить на его родном языке, что возникающая на Украине советская власть является именно властью украинской»[1631].

Под эту песню осенью 1920-го червонные казаки Виталия Примакова ехали воевать с поляками и петлюровцами[1633]. Петлюровцы, отправляясь воевать с буденновцами и червонными казаками, могли петь ту же самую песню Марко Кропивницкого. В годы Гражданской войны ее уже считали народной.

Большевики, начав украинизацию, пытались использовать в своих интересах украинское национальное движение. Ленин, Сталин, Троцкий, в отличие от Деникина и Шульгина, понимали, что нельзя остановить национальное возрождение многомиллионного народа. Остановить нельзя, лучше организовать и возглавить. «Поймать волну», а не ждать, пока она сметет их самих или унесет в море: «…недавно еще говорилось, что украинская республика и украинская нация – выдумка немцев, – замечал Сталин 10 марта 1921 года на X съезде РКП(б). – Между тем ясно, что украинская нация существует, и развитие ее культуры составляет обязанность коммунистов. Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы»[1634].

И первое, и второе наступление большевиков на Украину начинались не под российскими, а под советско-украинскими знаменами. Но практика русских большевиков тогда слишком отличалась от теории. Теперь же и на практике большевики старались подстраиваться под украинцев.

Восстановили закрытую белыми Украинскую академию наук. Украинский университет, правда, не восстановили, зато начали украинизацию Киевского университета, да так рьяно, что уже в двадцатые годы некоторые родители (евреи и русские) стали переводить своих детей-студентов в Москву. Спешно открывались курсы украинского языка, чтобы учить советских служащих и школьных учителей. Не выучивших украинский грозились увольнять с работы (на практике, кажется, до этого не доходило). Делопроизводство постепенно переводили на украинский язык, в каждом областном городе издавались газеты на украинском языке. Нарком просвещения УССР (с 1927 года) товарищ Скрипник вел заседания коллегии своего наркомата только по-украински. Если кто-то начинал говорить по-русски, нарком прерывал его словами: «Не розумію».

В двадцатые годы на советскую Украину переехали и многие украинцы-галичане. Образованные, прекрасно знающие мову, они были очень нужны для украинизации. Так советскими гражданами стали бывший западноукраинский дипломат Михайло Лозинский и бывший сечевой стрелец Петро Франко. Сын знаменитого украинского поэта, прозаика, ученого, написавшего «Не пора, не пора, не пора москалеві й ляхові служіть!», станет депутатом Верховного совета УССР. Бывший командир сичевых стрельцов Григорий Коссак сменит мазепинку на будёновку и пойдет преподавать в харьковскую школу красных командиров.

Важнейшей целью украинизации были города, населенные русскими и русифицированными украинцами. Теперь украинская интеллигенция при помощи советского государства пыталась украинизировать их и достигла определенных успехов: «Киев оказался совершенно чужим городом, таким же иностранным, как Грузия, – писала Надежда Яковлевна Мандельштам. – Украина обособлялась от русского языка с удвоенной силой»[1635].

Во главе Совнаркома УССР собирались поставить Владимира Винниченко. Премьер-министр времен Центральной рады и глава Директории стал бы вождем советской Украины! Но Винниченко не сторговался с большевиками и снова уехал в Европу, как выяснится – навсегда.

В 1923-м на посту председателя Совнаркома УССР Раковского сменит этнический украинец Влас Чубарь. Высокие посты достались Николаю (Миколе) Скрипнику, Дмитрию Мануильскому, Владимиру Затонскому. Правда, с кадрами у коммунистов первое время было трудно. Русские не очень хотели учить мову, а и без того немногочисленная украинская интеллигенция была или боротьбистской, или прямо петлюровской. Тогда большевики подали руку украинским национал-коммунистам, которые были представлены двумя небольшими партиями: Украинской компартией (боротьбистов) и Украинской компартией (укапистов). Те и другие были за создание независимого украинского социалистического государства со своей армией, с диктатурой всего «трудового народа» вместо диктатуры пролетариата[1636]. Неожиданным союзником национал-коммунистов оказался Троцкий. Он был сторонником создания советских национальных армий, из которых и состояла бы общесоюзная Красная армия. Против столь смелого проекта высказался Сталин, которого поддержало большинство советской партийной элиты. Проект национальных армий не прошел. Однако перевес был на стороне большевиков, так что национал-коммунистам пришлось смириться с правом сильного и мирно интегрироваться в Компартию (большевиков) Украины: боротьбисты – уже в 1920-м, укаписты – в 1925-м.

Весной 1920-го, когда Омелько Волох переходил на сторону Красной армии и прощался с родными червонными гайдамаками, он выступил перед ними с речью: «Сегодня день объединения красного шлыка с красной звездой . Так вперед же, за всемирную революцию! Да здравствует Третий боевой коммунистический интернационал! Слава червонным гайдамакам!»[1637]