Королевство серебряного пламени - Сара Маас

Не по своей воле. Его лицо умоляло о прощении. Оно было полно душевной муки. Кассиан, как мог, сражался с Короной. И проигрывал.

– Представляешь, каково ему будет убить свою истинную пару? – вздохнула Бриаллина. – Ты погибнешь, зная, что обрекла его на жизнь, полную беспросветного горя.

Удерживая одной рукой Несту, другой Кассиан вытащил из-за пояса кинжал, которым убил Беллиса. Теперь этот кинжал был направлен на его истинную пару. У Кассиана дрожала рука.

– Ты можешь меня убить, но Сокровищницу все равно не получишь, – хрипло заявила Бриаллине Неста. – Ты ее никогда не найдешь.

– При вашем Дворе и помимо тебя хватает взбалмошных. Нужно лишь подтолкнуть их в нужном направлении, и они сами принесут мне Сокровищницу. Но для снятия ограждающих заклинаний на ней мне понадобится твоя кровь. Как видишь, я и это узнала, когда в Тюрьме ты столь дурацким образом взяла в руки Арфу. Но после твоего убийства крови будет более чем достаточно… Подними ее, – велела Кассиану королева.

Неста не сопротивлялась, позволив ему себя поднять. Не дрогнула, увидев лезвие кинжала возле своего горла. В глазах Кассиана светилась мольба. Мольба, страх и… любовь.

Любовь, которой она не заслуживала ни сейчас, ни в прошлом, но которая существовала с первого мгновения их встречи.

Что все сокровища мира в сравнении с ним? С его любовью?

– Я начинаю уставать, – заявила Бриаллина.

Лицо Несты светилось любовью. Пусть Кассиан это видит.

Небо порозовело от нежного утреннего света.

– Убей, – приказала Кассиану королева.

Неста полюбила Кассиана сразу же, едва увидев. Она его любила даже тогда, когда ей вовсе этого не хотелось, когда ее снедали отчаяние, страх и ненависть. Она его любила и разрушала себя, ибо не верила, что заслуживает его, поскольку он был таким хорошим, добрым и мужественным. Она его любила, любила, любила…

Рука Кассиана дрогнула. Неста внутренне приготовилась к удару, показывая Кассиану свое прощение, свою нескончаемую, нерушимую любовь к нему.

Но Кассиан взревел.

Кинжал в его руке повернулся. Теперь лезвие было направлено ему в сердце.

Добровольно.

Вопреки чарам Короны, назло раздраженно шипящей Бриаллине он предпочел вонзить кинжал в собственное сердце. Она сказала: «Убей», но не пояснила, кого именно.

И когда над горизонтом встало солнце, когда лезвие кинжала вонзилось в грудь Кассиана, Неста взорвалась силой Котла.

В голове Несты был только крик, и никаких иных звуков. В сердце – ничего, кроме любви, ненависти и ярости. Все, что таилось внутри, вырвалось наружу, и мир взорвался.

Ее ревущая магия превратилась в чудовище без имени. С горных вершин понеслись ослепительно-белые снежные лавины. От этой силы гнулись и трещали деревья. Далекие моря отступали от берегов, затем безудержными волнами неслись обратно. В домах Велариса дрожали и лопались стекла. С полок тысячи библиотек Хелиона летели книги. Жалкая хижина на человеческих землях, некогда принадлежавшая семье Аркерон, превратилась в груду развалин.

Но внимание Несты было целиком поглощено Бриаллиной. Она видела только эту старуху с отвисшей челюстью. Прыгнув на королеву, Неста швырнула ее щуплое тело на каменистую землю и с криком впилась в лицо Бриаллины. Корона вспыхнула ослепительным-белым пламенем. Ярость Несты сотрясала горы, достигала звезд и темных пространств между ними.

Узловатые старческие руки становились гладкими. Морщинистое лицо превратилось в молодое и миловидное. Седые волосы стали иссиня-черными.

Но Неста продолжала неистово кричать, выплескивая магический гнев. Целиком, до последнего уголька внутри, лишая королеву права на дальнейшее существование.

Молодые руки обратились в прах. Миловидное лицо исчезло. Темные волосы стали горсткой пыли.

И вот от королевы осталась лишь Корона.

Кассиан лежал ничком.

Неста бросилась к нему, всхлипывая и моля богов, чтобы он был жив. Отзвуки ее магии еще раскатывались по миру.

Она перевернула Кассиана, боясь увидеть окровавленный кинжал и рану в груди, но…

Кинжал лежал под ним. На лезвии не было ни пятнышка крови.

Кассиан застонал, потом открыл глаза.

– Я подумал, что мне лучше не поднимать головы, пока ты… расправлялась с нею, – хрипло признался он.

Неста молча посмотрела на него, потом залилась слезами.

Кассиан сел, шепча успокоительные слова. Сжал ее лицо в ладонях.

– Ты развоплотила ее.

Неста посмотрела на Корону и черное пятно, еще недавно бывшее Бриаллиной.

– Она это заслужила.

Он усмехнулся, прильнув лбом ко лбу Несты. Неста закрыла глаза, вдыхая его запах.

– Кассиан, ты – моя истинная пара, – сказала она, нежно его поцеловав.

– А ты – моя. – Он поцеловал ее в ответ.

Его руки скользнули ей в волосы. А поцелуй…

Окружающий мир и Корона у нее под ногами потеряли всякое значение. Поцелуй ее истинной пары. Тот, что соединил и заставил светиться их души.

Неста чуть отодвинулась. Пусть он видит радость в ее глазах, ее улыбку. От его улыбки, от его радости и благоговения у нее сдавило грудь.

– Кассиан, я…

Рядом с ними появились две фигуры, заставив гору содрогнуться. Это были Мор и Азриель.

– Как Эрис? – спросил Кассиан, увидев их суровые, почти каменные лица.

– С ним все в порядке. Магический кинжал снова у нас, – сказал Азриель. – Правда, Эрис в замешательстве и изрядно сердит. Он сейчас в Каменном городе. Но…

– С Фейрой совсем плохо, – докончила Мор.

В доме у реки было тихо, как в гробнице.

– Несколько часов назад у нее началось кровотечение, – сообщила Мор, ведя их по дому.

– Но Фейре рожать еще только через два месяца, – возразила Неста.

Комната, куда они вошли, густо пропахла кровью. Ею была забрызгана вся кровать. Кровь густо покрывала разведенные ноги Фейры. Никакого ребенка, а лицо Фейры было белым, как смерть. Глаза оставались закрытыми. Дышала она очень сбивчиво.

Риз стоял рядом с кроватью, держа руку Фейры. Его лицо было полно ужаса и боли. Неста впервые видела его в состоянии паники.

Между ног Фейры застыла Маджа. Целительница тоже была вся в крови.

– Я перевернула ребенка, но он не выходит, – не глядя на вошедших, сказала целительница. – Его заклинило в родовом пути.

Тихий вздох в углу заставил Несту посмотреть туда. Она увидела Амрену в кресле, с лицом почти таким же белым, как у Фейры.