Вторая мировая война - Энтони Бивор

В рядах войск стран «Оси» с личным составом в 300 тыс. человек царила еще большая неразбериха, чем у союзников. Из-за шторма на море они никак не ожидали нападения в эту ночь. На бумаге Шестая армия под командованием генерала Альфредо Гуццони насчитывала 300 тыс. солдат и офицеров, но в нее входили только две немецкие дивизии: 15-я моторизованная и танковая Hermann Goering («Герман Геринг»). Поскольку 15-я дивизия дислоцировалась на западе острова, слишком далеко для успешной контратаки, Кессельринг приказал ей немедленно наступать на Джелу, которая в первый же день операции была захвачена воздушно-десантным полком спецназа США. 1-я американская пехотная дивизия, по прозвищу «Большая красная единица», была направлена вглубь острова для захвата господствующих высот местного аэродрома.

Ко времени начала контрнаступления дивизии Hermann Goering утром 11 июля американские пехотные батальоны первого эшелона оказались без танковой поддержки, так как «шерманы» еще не доставили на берег. С запада на Джелу двигалась итальянская дивизия Livorno, но ее вскоре остановил обстрел минами с белым фосфором, которым руководил лично генерал Паттон, а также огонь корабельной артиллерии с двух крейсеров и четырех эсминцев. Между тем к северу и северо-востоку от города к побережью уже почти подошла дивизия Hermann Goering. Командир дивизии даже сообщил генералу Гуццони, что американцы начали грузиться обратно на корабли. В этот критический момент, наконец, прибыл взвод «шерманов» и несколько артиллерийских орудий. 155-мм американские орудия, прозванные солдатами «Долговязый Том», сразу открыли огонь по противнику прямой наводкой.

В винограднике у подножия восточного склона небольшой горы Бьяцца, несколько подразделений 505-го парашютного полка под командованием полковника Джеймса М. Гэвина столкнулись с «тиграми» дивизии Hermann Goering. У Гэвина не было причин сомневаться в боеспособности своих подчиненных, которые еще в Алжире отрабатывали стрельбу «на устрашающего вида арабах». Но «тиграм» они могли противопоставить только гранатометы и пару горно-вьючных 75-мм артиллерийских орудий.

К счастью для американских парашютистов, офицер связи ВМС, прикомандированный к их части и имевший рацию, вызвался запросить огонь корабельной артиллерии. Гэвин встревожился, не будучи уверенным в точности наводки. По его просьбе сначала был произведен единичный пристрелочный залп, который попал точно в цель, а уже после этого – массированный огонь. Немцы начали отступать, и в этот момент со стороны побережья появились первые «шерманы», парашютисты встретили их криками «Ура!». Совместными усилиями они атаковали высоту, захватили один «тигр» и расстреляли экипаж, неблагоразумно выбравшийся из танка. Американцы были поражены, увидев, что от противотанковых реактивных снарядов базук на броне «тигра» остались лишь небольшие вмятины.

Под непрерывным обстрелом корабельных орудий танкам дивизии Hermann Goering пришлось срочно отступить по всей линии фронта. Паттон, который на протяжении боев у Джелы осыпал своих бойцов то проклятиями, то благословениями, смог, наконец, удовлетворенно вздохнуть и расслабиться. «Сегодня меня точно берег Бог», – записал он в дневнике.

Однако вскоре настроение Паттона снова изменилось. Той ночью из Туниса должен был прилететь в качестве подкрепления 504-й парашютный полк и десантироваться в тылу Седьмой армии. Он хотел отменить операцию, но было уже слишком поздно. Паттон боялся, что хотя он и приказал зенитной артиллерии на кораблях и на суше не стрелять, его приказ мог не дойти до всех зенитных подразделений. Орудийные расчеты не отличали своих от чужих, особенно в темноте, а после налетов люфтваффе в течение прошедшего дня у всех были нервы на пределе. Командиры высадившихся в тот день частей союзных войск жаловались на отсутствие воздушного прикрытия в районе высадки, но их коллеги-авиаторы не хотели подставлять под удар свои истребители, зная, что зенитная артиллерия союзников стреляет по всему, что летит.

К несчастью, наихудшие опасения Паттона оправдались. Когда в ночном небе появились транспортные С-47, сначала застрочил один пулемет, а вскоре к нему присоединились остальные, и даже танкисты открыли огонь из своих пулеметов калибра 12,7 мм, установленных на башне. Зенитчики вошли в азарт и продолжали стрелять по парашютистам, находящимся в воздухе, и даже по опустившимся на землю или воду. Эта ночь стала одним из самых трагических эпизодов «огня по своим» в союзных войсках за время Второй мировой войны: 23 самолета было сбито, 37 получили серьезные повреждения, а потери в живой силе составили более 400 человек. Не сразу, но Эйзенхауэр узнал о происшедшем, пришел в ярость и обвинил во всем Паттона.

Однако вскоре Паттону удалось коренным образом исправить свою репутацию. Генерал Гуццони отдал приказ дивизии Hermann Goering выдвинуться в восточном направлении и остановить Восьмую армию, которая продвигалась на север к Мессине. Англичане при взятии Сиракуз не встретили почти никакого сопротивления. Но в течение нескольких следующих дней, по мере их продвижения по прибрежной дороге по направлению к Катании, бои стали усиливаться. Немцы прислали на остров подкрепления в виде 29-й моторизованной и 1-й парашютной дивизий. Для руководства действиями частей вермахта на Сицилии сюда самолетами был доставлен штаб XIV танкового корпуса во главе с генералом Хубе. Главной задачей генерала Хубе, согласованной с Гуццони, было удержать позиции вокруг Мессины и пролива, для того чтобы можно было вывести войска на материк и избежать капитуляции, подобной той, что имела место в Тунисе.

13 июля англичане высадили еще один парашютный десант, на этот раз для захвата моста Примасоле возле Катании. И снова в хаосе сражения вместе с зенитной артиллерией войск «Оси» по самолетам открыли огонь зенитки кораблей союзников. Из 1856 бойцов 1-й парашютной бригады к месту сбора возле моста смогли добраться менее трехсот. К следующему утру мост был взят и разминирован. Несмотря на яростные контратаки только прибывшего на Сицилию 4-го немецкого парашютного полка, при отражении которых англичане потеряли до трети личного состава, англичанам с большим трудом, но все-таки удалось удержать мост.

151-я бригада с тремя батальонами Даремского легкого пехотного полка шла им на помощь форсированным маршем, преодолевая с полной выкладкой расстояние в сорок километров по 35-градусной жаре. По дороге их обстреливали немецкие истребители и бомбили американцы. 9-й батальон Даремского полка с ходу вступил в бой и понес тяжелые потери. Хорошо замаскированные немецкие парашютисты встретили их сильным огнем из пулеметов MG–42, которые англичане называли «шпандау». «Мы находились на возвышенности, откуда было хорошо видно, как 9-й батальон пошел в лобовую атаку и как воды реки Симето окрасились кровью наших солдат. К 9.30 все было закончено. 9-й батальон не дал немцам взорвать мост», – писал один из даремских пехотинцев.

Позже другому батальону Даремского полка удалось перейти реку вброд и захватить немцев врасплох, но ожесточенное сражение продолжалось. Даремские стрелки позже утверждали, что немецкие снайперы стреляли по их санитарам, которые выносили раненых с поля боя на носилках. У батальона заканчивались боеприпасы, и их доставка легла на плечи экипажей бронетранспортеров, которым приходилось постоянно ездить за ними в тыл и затем возвращаться на позиции под сильным огнем противника. На жаре тела убитых быстро разлагались, и водители бронетранспортеров назвали это место «смердящей аллеей». Немецких парашютистов удалось оттеснить только после прибытия 4-й танковой бригады.