Отыгрывать эльфа непросто #1-#3 - Леонид Владимирович Кондратьев

какого-то гигантского существа. Пару раз кивнул встреченным и потрепал по шевелюре dalharen, с восторженным выражением тащащего за шествующим впереди Сергеичем сверток, в котором легко угадывался контур еще не полностью доломанного дегтяря. В голове мелькнуло — все же уговорил научить стрелять. Шустер парень, ничего не скажешь.

Первый глоток такого сладкого воздуха поверхности заставил закружиться голову и на мгновение почувствовать себя странно живым, а окружающее подернулось дымкой наслаждения и нереальности. И ноги сами по себе понесли в сторону кажущейся такой манящей стены леса. Шаг, другой и вот шелестящая под ногами трава небольшой полянки запасного выхода сменяется упругим мясистым ковром устилающего подножия лесных великанов мха. И наконец, можно сорваться на бег, бездумный стелящийся бег, когда отклоняясь от ветвей, стремительной тенью обтекая поваленные лесины, перелетая ямы выворотней, подставляя клыкастый оскал улыбки такому сладкому и манящему лесному воздуху, хочется смеяться и танцевать в окружающем полумраке затянувшего лес белесого тумана. Ощущать себя живым.

Но все хорошее рано или поздно имеет свойство заканчиваться. Вот и этот бесшумный полет в молочной мгле подошел к концу, впереди, на самой границе слышимости раздавался подозрительный шум, утренний шум довольно большого лагеря. Звон тарелок и котелков, смех и недовольное бурчание, характерные звуки, заставившие насторожиться и пожалеть о оставленном в подземелье луке.

Проверил закрепленный на предплечье кинжал, взятый из трофейной комнаты, взамен подаренного dalharen. И медленными, стелящимися шагами, безмолвным, растворяющимся в окружающей растительности силуэтом скользнул в направлении запахов костра, подгорелой каши, перегара и… чего-то еще. Чего-то знакомого, до боли знакомого…

С каждым шагом в окружающей местности все больше и больше становилось следов человеческой деятельности. Втоптанные тропинки, обрывки бумаги, сломанные ветки, валяющийся неподалеку помятый и уже увядший венок из полевых цветов. И все это было так знакомо, так… дрожь узнавания, краткий приступ головокружения и страх ошибки… сладостная истома предвкушения… Да! Так оно и есть!

И вот этот знакомый запах, столь любимый некоторыми студентами, окурки характерной формы, все эти кусочки мозаики все больше и больше складывались в знакомую картину.

Еще не веря самому себе, делаю последний шаг, шаг открывающий моему зрению картину утреннего лагеря, наполненного шумом, зевками, звуками расстегиваемых молний палаток и бряцаньем устанавливаемых котелков для ставшего уже ритуалом утреннего чая. На покрытой вытоптанной до состояния пожухлого коврика травой поляне размещалось стойбище палаток, из которых нехотя выбирались орки, тролли, эльфы, дриады…

Несколько мгновений прострации, затянувшиеся в минуты, закончились появлением широкой улыбки, блеснувшей во тьме глубоко надвинутого капюшона, заставившей смотревшего в моем направлении молодого хуманса, обряженного в нечто, символизирующее чешуйчатый доспех, резко вздрогнуть и громко выругаться, привлекая внимание окружающих.

— Еж твою медь! Явился все же! Еще бы чуть-чуть и без тебя начали! Брысь к мастерам и пока квенту не примут, чтобы не появлялся!

И уже обращаясь к окружающим, продолжил разоряться:

— Ну вот, ведь договорились же — придти пораньше еще до начала, вот эта самая темная тушка и обещала. А сам… Заблудился ты что ли? Или вчера пил?

Перемахнув через лесину, являющуюся импровизированной лавкой этот самый хуманс буквально метнулся в мою сторону и со всей силы хлопнув по плечу, буркнул:

— А ну дыхни!

Все еще находясь в прострации, высовывающийся из стены орешника силуэт, нехотя повернул капюшон в сторону незапланированного собеседника. Хуманс быстро нагнулся, повел носом и нехотя выдал экспертное заключение:

— Не — не пил! Это он по жизни тормоз!

Громкий смех окружающих, временами переходящий в ржач, заставил скрывающееся под капюшоном лицо вздрогнуть и над поляной раздался странный хриплый голос, заставивший присутствующих неконтролируемо подернуться от внезапно пробежавших мурашек.

— Гхде… Гхде мастера, хуманс…

Моментально убравший руку с плеча фигуры владелец самодельного доспеха неожиданно даже для себя икнул и громко засмеялся, разрушая охватившее всех напряжение:

— Ха!!! Ну дает!!! Вот что значит в роль войти! Учитесь!

И уже обращаясь к собеседнику, добавил, одновременно указывая левой рукой направление:

— Вон, те две оранжевые палатки видишь? За ними шатер. Скорее всего, там уже сидят, предаются отдохновению. Сволочи! У Сашки, который Грымх, фламберг вчера зарубили, видите ли — кромка слишком острая и вес зашкаливает.

Безмолвная неощутимо чуждая фигура, так и не ступившая на поляну, медленно кивнула в странном растянутом во времени кивке и, подавшись назад, бесшумно растворилась в растительности.

— Бл..! Вот ведь! Когда-нибудь он со своими шуточками доиграется! Так — братва! Мне сейчас было видение от пресвятого Эру, что в районе мастерятника скоро будет кипеж и много ржача. И кто это пропустит — будет позже кусать локти!

После этих слов неровная толпа быстро сориентировалась и нестройными рядами двинулась в сторону шатра "Великих".

— Ну с, опоздавший вы наш. Давайте свою квенту. И учитывай, что принимаем только потому, что сегодня добрые. Ты бы еще за полчаса до конца игры появился.

Выросшая из ниоткуда пред мутным утренним взором мастеров фигура, первоначально заставившая вздрогнуть, с удобством разместившихся под шатром людей, полностью проигнорировала свободный складной стульчик, одиноко стоящий напротив трех "демиургов" игры. После чего, не говоря ни слова, уселась в позе лотоса, прямо на утоптанную многочисленными посетителями землю. Скрывающийся за полумраком капюшона взгляд, медленно, невидимой, но как не странно ощутимой дланью прошелся по находящимся перед ним хумансам, заставив их вздрогнуть. Вздрогнуть от ощущения бесконечной чуждости находящегося перед ними двуногого существа. Секунда за секундой падающие мгновения тишины были разрушены громким смехом со стороны уже набежавших зрителей и возгласами — "Во дает!"

После чего правый из троицы все-таки вышел из ступора и, злясь на самого себя за приступ взявшегося из ниоткуда страха, суровым голосом произнес:

— Имя?

Из капюшона, повернувшегося в сторону спрашивающего, после небольшой паузы, раздалось:

— Vendui rivvin. Valuk d’ lil d’ Qu’ ellar Rillintar kyorlee dos.

Переглянувшиеся мастера благосклонно кивнули и один из них с легкой скукой в голосе сделал заключение:

— Знание темноэльфийского на пять с плюсом. Порадовал, а теперь перевод и основная квента и давай побыстрее — скоро уже начинать надо будет, а нам еще с тобой возиться и оружие чиповать.

Сидящие напротив люди, напыщенные от осознания своей роли, в какой-то мере являющиеся демиургами этого маленького мирка — мирка начавшейся игры. В которой их слово может означать жизнь или смерть, победу или поражение одной из сторон.

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

Игрушечные боги, отыгрывающие свои куцые роли, довлеющие над толпой лицедеев. Боги Игры. Как скучно и как мерзко