Международное тайное правительство - Алексей Шмаков

Отступая еще далее – в древний мир, мы лишь вновь убеждаемся в неизменности иудейского предательства, всякий раз – международного. Прав был философ Сенека, когда сказал: «Cum interim usque sceleratissimae gentis (Judaeorum) consuetido convaluit ut per omnes pene terras recepta sit. – Victi victoribus leges dederunt».[151]

IV. В период громкого процесса о мошенничествах иудейского банкира Хаима Оппенгейма большой знаток Египта доктор Рейниш на основании дешифрирования египетских иероглифов удостоверил следующее: «В древней стране фараонов около XIX столетия до Р. Х. цветущая египетская культура стала заменяться крайним упадком нравов и необузданным распутством. Чуждую коренному земледельческому населению порочность внесли многочисленные семитические, финикийские, иудейские и арабские купцы, которые, переселившись в Египет, своими злоупотреблениями в торговле, равно как дерзкой, бесчестной погоней за наживой потрясли у египетского народа чувство правды и патриархальный строй. Наступил период упадка, столь красноречиво описываемый автором «лейденского папируса». Деморализация началась со слуг и рабов, а затем наступило и господство наложниц. Вельможи покупали себе сирийских и эфиопских рабынь и наделяли подарками, тогда как их собственные жены оставались в пренебрежении, терпели нужду. Наглое стремление к приобретению богатств во что бы то ни стоило и беспредельная страсть к наслаждениям привели к полному разладу общественных отношений. Старые, уважаемые семьи обеднели и пали, а на смену им поднялись бродяги и пройдохи. Те, у кого ничего не было, стали обладать замками, землями, садами, рабами, сокровищами. Они не только проникли в высшее общество, а получили доступ и во дворец. Кто же чувствовал непреодолимую страсть к воровству, но желал придать ей благопристойную форму, тот мог отправиться в казначейство, внести известную долю краденого и вступить в цех воров. Этот цех имел своего старшину, к которому приносилось все похищенное в целом Египте. Кто хотел получить свою вещь обратно, мог придти к старосте и уплатить за возвращение краденного плату по таксе в пользу вора или, выражаясь по-венски, внести ему «провизию». Фараон Рампсинит выдал свою любимую дочь за самого отъявленного плута, прославившегося искусством водить за нос как судей, так явную и тайную полицию… Хотя в Египте еще не было суда присяжных, но этот плут не только не находился в остроге, а даже считался умнейшим человеком. Вот до чего дошло дело в Египте, который прежде, благодаря честности и трудолюбию, достиг высокого расцвета культуры…»

Речь д-ра Рейниша была произнесена в Вене и произвела немалую сенсацию. Правда, иные принимали подобное описание египетских порядков за тенденциозную сатиру на венско-австрийские дела, но ее знаменитый автор категорически утверждал, что не имел в виду ничего подобного, так как исследования иероглифов буквально подтверждают сказанное им, а сходство с положением венских дел – простая случайность…

V. Двадцать пять веков спустя, мы видим во Франции повторение картины, данной Рейнишем из жизни древнего Египта. В заседании государственного совета 30 апреля 1806 года, указав на отвратительную беззастенчивость, с которой евреи меняют отечество, и перечислив ряд изменнических деяний с их стороны, Наполеон отметил, в частности, что сыны иуды, как тучи воронов, собираются на полях битв с целью грабежа раненых и умирающих, либо для того, чтобы здесь же скупать награбленное у мародеров. А что и сами «освободители евреев», якобинцы, не обольщались никакими иллюзиями относительно своих протеже, это явствует хотя бы из следующего приказа, хранимого во французском национальном архиве: «Северная армия. Под страхом смертной казни запрещается евреям следовать за армией. Генералы и командиры отдельных частей, равно как наблюдательные комитеты пограничных общин, обязаны собирать сведения о нарушителях этого приказа, задерживать их и казнить в двадцать четыре часа. Монсе 16 мессидора II года Республики, единой и нераздельной. Представитель народа в Северной армии, Лоран».

Если подобно фортам, воздвигаемым для защиты крепости вне ее пределов, Наполеон окружал свой престол, назначая братьев королями в старые либо заново учреждаемые государства, то и Меер-Амшель Ротшильд применял тот же план. Основав свое благополучие на развалинах Франции, в особенности после Ватерлоо, он распределил Европу между пятью сыновьями. Главная контора была оставлена во Франкфурте на Майне, банкирские же его дома в Вене, Неаполе, Париже и Лондоне, как вынесенные вперед форты, окружали ее. Войны Республики и Империи, а за ними ликвидация Венским конгрессом того, что «перепутал» Наполеон, сопровождались бесконечными займами, и названым кагальным фортам едва хватало времени собирать барыши. Реставрация Людовика XVIII обусловила ликвидирование Ротшильдами же контрибуции, равно как вознаграждения эмигрантов, на огромные суммы. Выпущенная для этой цели 5 % французская рента была продана через Натана Ротшильда главным образом в Англии по 56 за 100. Принимая затем во внимание, что Ротшильды являлись, прежде всего, английскими агентами и состояли банкирами монархических коалиций, а затем и «Священного Союза», можно себе представить, какими оказывались гешефты новоявленной иудейской династии, когда французскому правительству пришлось эту ренту конвертировать в 4 %-ную. Перебегая то и дело с одной стороны на другую, Ротшильды для развития биржевой игры способствовали, между прочим, и революции 1830 года, как не теряли случаев «помогать своему счастью» в революционную эпидемию 1848–1851 годов и при вступлении на престол Наполеона III Маленького. Никогда не затруднялись они предательствовать в том же направлении и раньше, и позже. Для сокрытия своих манипуляций они вели двойные торговые книги, как это было установлено официальным путем при подавлении беспорядков в Вестфалии в 1809 году. Вообще говоря, если существует область, где международное владычество евреев несомненно и безусловно, то это, разумеется, биржа. Здесь именно раскрывается, как «идеализм» масонства, так сущность интернациональной шахматной игры кагала народами и государствами, так, наконец, и превращение их повелителей в орудия мировой политики Израиля, Англии и «детей Вдовы».

VI. Вполне очевидно, что с развитием путей сообщения и расцветом биржевых операций под главенством лондонской или парижской бирж, а также наряду с изобретением ротационных машин и безграничностью деспотизма иудейской печати, равно как параллельно с открытием неведомой минувшим векам эпопеи государственных займов и акционерного учредительства, в связи с картелями, синдикатами, консорциумами и трестами, международный характер еврейских ганделей и такая же деятельность интернационального правительства сынов Иуды должны были превосходить любые границы. Если «избранный народ» во все времена рассматривал гоев, как своих плательщиков податей и в той либо другой форме взимал таковые, то необъятность нынешней сцены иудейского гешефтмахерства, без сомнения, обусловливала как возрастание налогов в пользу Израиля, так и дифференциацию его международных замыслов. Действительно, панорама, раскрываемая перед современными народами, не имеет ничего подобного в прошлом. Для надлежащего исследования одна эта сторона еврейского вопроса потребовала бы целого ряда томов. К сожалению, у нас нет возможности предпринять столь долгий путь.