Камень Света - Дэвид Зинделл

– Так скажи мне, что ты видела.

– Нет… никогда.

– Но ты должна.

– Нет, не должна.

– Прошу, скажи мне.

Она уставилась на снежно-белые контуры гор вокруг нас, потом перевела взгляд на меня.

– Так тяжело заставить тебя понять. Заставить увидеть. Простой разговор об этом может изменить… все. Так много тропинок, так много вариантов будущего. Но только одна воплотится на самом деле. Мы можем выбрать какая. В конце концов выбираем всегда мы. Я могу, Вэль. Это и делает видение таким тяжелым. Я на мгновение закрываю глаза, и мир уже не тот. Мастер Йувейн однажды сказал, что, если бы у него был достаточно длинный рычаг и точка опоры, он смог бы повернуть Землю. Так у меня есть дар – невероятно сильный рычаг. Разве не должна я использовать его, чтобы защитить самое драгоценное для меня и спасти твою жизнь? И все же, как могу я использовать его, если, спасшись, ты будешь потерян. И весь мир вместе с тобой?

Она уже поведала слишком много, больше, чем хотелось бы мне услышать, так что я сказал то, что в душе считал истиной.

– Должен быть путь.

– Путь… – Ее голос угас в свисте ветра.

Если путь и есть, то она никогда не скажет мне, боясь того, что может произойти. Я все же понял, что Атара отыскала слабый проблеск надежды в затемненном драконом дереве внутри себя. Ее глаза кричали мне об этом, и бьющееся сердце не могло отрицать. Но эта страшная надежда разрывала ее на части.

– Ты понимаешь? Понимаешь, почему прорицательниц побивают камнями и изгоняют в руины древних башен?

– Этого я не понимаю, Атара.

Она стояла передо мной, узнав о жизни что-то новое: гордое, глубокое, яростное, нежное, страстное и направленное к истине – красоту другого порядка. Ужас преобразился в прелесть, сияющую глубоко внутри. Но Атара, видевшая столь многое, почему-то этого не замечала. И я показал ей. Глазами и сердцем, словно в зеркале из чистейшей силюстрии, я показал ей эту прекрасную женщину.

– Вэлаша.

Что значит любить женщину? Это так: если она страдает, то ты страдаешь еще сильнее, видя ее боль. Сердце лишается защитных покровов и полностью открыто: мягкое, лишенное кожи, невозможно нежное. Если по нему провести перышком, то можно причинить великие муки и в то же время величайшее наслаждение, ибо и это тоже любовь: то, как двое чудесным образом становятся одним.

Мы смотрели друг на друга сквозь тьму, соединив взоры, призывая друг друга – снова и снова. Сердце мое охватил огонь, сияющий, словно солнце, и оно раскрылось в ослепительной вспышке. Атара позвала меня, мы сблизились как два воина, идущих в битву. Она пала в мои объятия, наши губы встретились, дыхания слились в яростном желании испробовать на вкус душу другого. Словно ангелы или дикие животные мы жадно целовались, ощущая вкус крови на искусанных губах. Податливое тепло ее тела молило меня освободить прекрасную женщину, таившуюся в ней, призывало наполнить ее светом, любовью, пылающими каплями жизни. Только так могли мы ощутить всю славу Единого, струящуюся сквозь живые существа. Только так могли мы изгнать смерть.

Вэлаша.

Рука Атары касалась моей груди, прижимая к сердцу холодные кольца кольчуги. Вдруг она оторвала губы от моих и, с трудом разомкнув объятия, встала в нескольких шагах от меня, дрожа, покрывшись испариной и тяжело дыша.

– Нет! – неожиданно всхлипнула она. – Этого не может быть!

Я стоял на снегу, потрясенный неожиданным одиночеством. Внутри нарастало ужасное давление, такое, что хотелось кричать.

– Разве ты не видишь? – Она закрыла руками живот. Глаза ее, устремленные в пустоту ночи, вдруг отыскали мои. – Наш сын, наш прекрасный сын – я не вижу его!

Я не знал, что она имеет в виду. Я не хотел знать.

– Прости. – Она взяла меня за руки. – Но это невозможно. Не сейчас. Может быть, никогда.

Ветер остудил мое горевшее тело. Звезды в черной пустоте надо мной сказали, что я должен быть терпелив.

– Я знаю, что надежда есть. Я знаю, что есть путь.

Она выпрямилась в полный рост и взглянула на меня словно издалека.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я люблю тебя.

Глупо было так говорить. Что общего имеют любовь или ненависть с победой над мировым злом и исправлением искажения? Мои слова были явной глупостью, и мы оба знали это. Но она все равно заплакала.

– Если путь и есть, ты должен найти его сам. Прости меня, Вэль. – Атара прижала руку к щеке.

Она шагнула вперед и с великой нежностью поцеловала меня в губы, потом повернулась и пошла к лагерю, оставив одного под звездами.

Остаток ночи я провел без сна – и не оттого, что лорд Лжи посылал злые сны, чтобы мучить меня. Воспоминание об ужасной надежде, что я увидел в глазах Атары, оказалось достаточно мучительным само по себе. Как и вкус ее поцелуев, до сих пор горевший на моих губах.

Утром мы верхом проделали путь между двумя горами, выбравшись в длинную узкую долину. Это было красивое место, поросшее густым лесом, в основном голубыми и перистыми елями, а также другими деревьями. Сверкающая речка протекала по центру долины. Холмистые леса скрывали в себе множество птиц и животных: медведей, куниц, лосей и оленей. Мы забрались глубоко в Белые горы, и воздух здесь был холодным, но не таким резким, как в высокогорье, которое мы пересекли только что. Мы решили разбить лагерь у реки и как следует отдохнуть. Копыта лошадей требовали ухода, равно как и наши истомленные тела. Несмотря на страх перед снежными гигантами, Атара отправилась на охоту, надеясь добыть немного оленины и пополнить истощившиеся запасы. Хотя мы здорово нуждались в мясе, я знал, что она просто хочет побыть одна.

Я не единственный заметил ее новое настроение. Поздним днем мы сидели с Мэрэмом и Лильяной на камнях у реки и стирали одежду.

– Как она на тебя сегодня смотрит! Как она выглядит! Что произошло между вами этой ночью? – спросил Мэрэм.

– Трудно сказать.

– Ну, как бы это ни было, она теперь новая женщина. О сила любви! Как только этот ваш поиск закончится, мой друг, советую тебе жениться на ней.

С этими словами мой друг поднялся, собрал мокрую одежду и указал на сухой пригорок над нами, где устроил хороший большой костер.

– Ну, пойду вздремну. Пожалуйста, следите за снежными гигантами. И за медведями. Я не хочу, чтобы меня съели во сне.

После того как он удалился, я посмотрел на Лильяну.

– Вот мы тут сидим в середине самой дикой местности на земле, а он думает о женитьбе.

Полная грудь Лильяны колебалась под туникой, так как она отстирывала нашу запачканную одежду. Она оторвала взгляд от работы и улыбнулась.

– Я думаю, ты тоже.