Штурм Брестской крепости - Ростислав Алиев

Опять с Гордоном и еще одним ст. сержантом взялись за дело. От казармы до воды метров 15… Против окон кухни и недалеко от входа в подвал котельного отделения лежал кусок резинового шланга, из которого когда-то мыли картошку. Он был частично завален обломками кирпича и земли. Гордон со ст. сержантом сделали вылазку и притащили его в подвал. Так как конец его был прижат обломком стены, то им пришлось отрубить часть. Приспособив шланг к пульверизатору, надо было выбросить конец его в воду. Очередь была моя. Вылазки делались только во время артиллерийского обстрела, когда все заволакивалось дымом и гарью и только случайной была возможность попасть под разрыв. Аппарат поставили у подножия лестницы в подвал (котельную). Всю длину шланга высунули на поверхность земли. Когда начался обстрел, я побежал через дорогу к Мухавцу с концом шланга. Скатившись с откоса берега к Мухавцу, я бросился к воде и, не добежав метров двух до воды, потерял конец. Схватил его и стал тянуть. Шланг немного поддавался, но потом возвращался обратно. Он оказался немного коротким и не доставал до воды. На обратном пути, поднимаясь по осыпающемуся откосу на дорогу, я почувствовал тугой удар по затылку, взрыв и…»[1195]. Иван Долотов, оглушенный взрывом, упал на усыпанный трупами берег Мухавца.

21.20. О положении защитников цитадели, наблюдая их отчаянные попытки достать воды и допрашивая измученных пленных, командование «сорок пятой» было отлично осведомлено. «Планирую очаги сопротивления окружить и взять измором», — сообщил Шлипер в штаб XII А.К., отмечая, что «попытка подавить еще имеющиеся 2 очага сопротивления в Брестской крепости провалилась из-за нехватки танков и огнеметов, в остальном положение не изменилось»[1196].

22.00. Дивизией затребованы танки, большие огнеметы[1197] и, возможно, рота огнеметных танков[1198].

Шроту так и не удалось добиться замены сражающейся в Крепости 45-й дивизии другим соединением. Поэтому решено, что она выйдет из состава XII А.К., войдя в подчинение штаба LIII А.К. Об этом сообщается отдельным службам. Связь со штабом XII А.К. больше почти не существует.

В приказе № 274/41 g, в тот же день отданном штабом LIII А.К., задача дивизии поставлена достаточно туманно: быть готовой к выходу не раньше, чем во второй половине 28 июня. Однако ясно, что бесконечным временем дивизия не располагает — фактически это установка до вышеуказанной даты разделаться с цитаделью.

Донесение штаба XII А.К. в PzGr.2: Еще вплоть до середины 2-го дня войны, XII А.К. предполагал, что главным силам врага удалось ускользнуть на восток. Причина для таких выводов — незначительное число противостоящих вражеских батарей и отсутствие большого количества пленных.

Между тем под влиянием вновь полученных сообщений представление корпуса существенно изменилось. Не законченный до сих пор и пока только беглый обыск вражеской территории подразделениями XII А.К. давал в итоге:

Более 100 уничтоженных русских бронеавтомобилей, примерно 80 орудий, многочисленные пулеметы.

Захвачено 2000 автоматических винтовок, а также многочисленные объемные склады, в том числе, например, 10 млн л горючего.

Допросом пленных и т. д. перед XII А.К. установлены: русские 6, 42 и 145-й стрелковых дивизий, 54-я мотомеханизированная бригада, 2 отдельных пулеметных батальона (пограничные войска), 2 отдельных зенитных дивизиона (210 и 246-й), 3 отдельных батальона связи 18 (42-я дивизия), 298 и 944-я и ряд других частей, чья принадлежность на основании противоречащих высказываний пленных еще не установлена.

Эти части размещались в основном по казармам и были полностью охвачены огневым налетом на казармы и цитадель Бреста и, как теперь выяснилось, уничтожены или обращены в паническое бегство.

Обыск казарм и бараков показал, что тамошние подразделения терпели очень сильные кровавые потери.

Одни части, по-видимому, под воздействием огневого налета, убежали, оставляя их тяжелое оружие, другие, заняв линию обороны, оказали, по сравнению с их силой, упорное сопротивление. После прорыва обороны на Буге небольшие части оказывали лишь отдельное местное сопротивление или проводили местные контратаки. Значительные части, используя гражданскую одежду, стремятся уклониться от плена.

Они могут стать опасностью для тыловых служб. Быстрое преследование не допускает прочесывание лесов и населенных пунктов. Необходимо преследование многочисленных беглецов.

На данный момент количество пленных примерно 4000, вероятно, оно еще существенно повысится.

Поэтому штаб корпуса теперь убежден в разгроме главных сил, действующих перед корпусом русских войск, и в настоящее время сражается только против отдельных, полностью расколотых сил.

Заканчивался самый тяжелый день «Дома офицеров». Его защитников, способных сопротивляться, оставалось совсем мало: голод, обстрелы и главное — жажда, валили с ног даже самых стойких. Настроение было у всех подавленное. Но многие не теряли надежду… B. C. Солозобов: «Днем стало известно, что сегодня, когда стемнеет, командиры штаба и легкораненые пойдут на прорыв. Я был рад, только бы ближе к цели: или прорваться из окружения, или погибнуть. Вражеский обстрел с каждым часом усиливался. Мины пробивали потолок обоих этажей[1199].

Наступил вечер. Мы, человек 20, расположились по обе стороны окна. И вот капитан Зубачев сказал, что идет докладывать комиссару. Через несколько минут они вошли. Мы ждали команды. Все были напряжены до предела. Наше внимание сосредоточилось на окне и воде. Сколько мы так стояли — 10, 20 минут, а может, и больше — не знаю. „Отставить атаку, товарищи, всем занять оборону“, — сказал совсем тихо комиссар. Все были подавлены, чувствовалась какая-то растерянность»[1200].

Оставаться дальше было нельзя — прорываться было невозможно. Что им оставалось?

26.06.41. «Иммельман»