Колдун из Салема - Вольфганг Хольбайн

— Ах, вот оно что, — Флэнелтон нерешительно ухмыльнулся. — У меня все равно только три комнаты. Одна из них уже сдана, в другой вовсю храпит мой двоюродный брат, а третья слишком мала для троих, тем более для таких уважаемых господ…

— Вот и хорошо, — снова перебил его Ричардсон и, поднявшись со стула, кивнул Говарду. — Пойдемте, сэр. Флэнелтон прав. Уже и в самом деле слишком поздно.

Говард и Рольф тоже поднялись, хотя Говард сделал это с явным нежеланием. То, как ловко Ричардсон объяснил исчезновение Роберта, лишь еще больше обеспокоило Говарда. Он спрашивал себя, каких еще сюрпризов можно ожидать от этого торговца, и был уверен, что ничего хорошего ждать не следует.

Присцилла стояла в проходе, словно окаменев. Она тщетно пыталась навести порядок в своих мыслях и понять, чего же от нее сейчас требуют. Ее взгляд растерянно скользил от связанной женщины к Эйкорну и обратно. Она никак не могла поверить, что Сантерс действительно совершил убийство, похищая миссис Санди.

А еще она не могла поверить в то, что и она сама принимала участие в подготовке всего этого.

— Вы что, с ума сошли? — пролепетала она. — Что за сумасбродство! Сантерс! Немедленно развяжи эту женщину. Она не сделала тебе ничего плохого.

Сантерс и с места не сдвинулся. Он сидел, положив ноги на стол, и устало смотрел на Присциллу, в глазах его светилось легкое удивление. По его лбу часто сползали капли пота, они поблескивали в мерцающем свете одной-единственной свечи, стоявшей посреди стола.

— Займись Присциллой, Эйкорн, — медленно сказал он. — Малышка сама не знает, что говорит.

Эйкорн кивнул. Он оттолкнулся от стены и сделал шаг вперед, буквально впившись взглядом в Присциллу. На одно мгновение их глаза встретились, от чего Присцилла сильно вздрогнула, словно ее кто-то толкнул. Она, дрожа, отступила на шаг и прижала ладони ко лбу. Ее мозг пронзила резкая боль, от чего она чуть было не потеряла сознание. Ей показалось, что она видит огненный круговорот, фейерверк каких-то красок и загадочных символов, призрачные фигуры, а еще…

…Беснующуюся толпу, которая, размахивая палками и цепями и бросая камни, надвигалась на нее. Перекошенные ненавистью лица, жадные руки, сдирающие одежду с ее тела, мелькающие острые ножи и палки, удары, насилие…

— Нет, — прошептала Присцилла.

Все закрутилось еще быстрее, но она пыталась сопротивляться силам, увлекавшим ее за собой. Она должна быть сильной, должна дать отпор, ей не следовало поддаваться им, ей необходимо было противостоять этому раскаленному огненному шару…

И вдруг — совершенно неожиданно — все исчезло.

Она застонала — отчасти от боли, а отчасти от облегчения. Воздух вышел из ее легких, оставляя после себя в дыхательных путях ощущение судорожного удушья. Она зашаталась и схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. Пока она судорожно пыталась восстановить дыхание, ей казалось, что она все еще охвачена беснующимися языками пламени. Но теперь это было не более чем слабое видение, сон наяву, будораживший ее сознание.

— Мне… не хватает воздуха, — выдавила она из себя. — Нельзя ли открыть окно?

Эйкорн хрипло засмеялся.

— Здесь, внизу, нет никаких окон, Лисса, — сказал он. — Слава богу — или черту!

Лисса, колдунья, медленно кивнула, словно с трудом понимая, где она вообще находится. Судорожное сдавливание горла ослабло, и она почувствовала прилив новых сил.

— Мы в подвале, да? — спросила она.

— Ну конечно же в подвале. Точнее, в святилище, — Эйкорн пригладил свои волосы и бросил взгляд на миссис Санди, которая следила за происходящим, будучи не в силах даже пошевелиться.

— Я чувствую некоторое облегчение, Лисса, — признался Эйкорн. — Наконец-то пришел день, который мы так долго ждали.

Лисса кивнула. В ее глазах горел жуткий огонь.

— Пришло время довести дело до конца, — холодно сказала она. — У тебя наконец-таки будет возможность отдохнуть.

Она бросила взгляд на Сантерса, молча слушающего их разговор.

— Ты неплохо поработал, Сантерс, но это еще не повод для того, чтобы расслабляться, — она указала на связанную по рукам и ногам беспомощную миссис Санди. — То, что должно быть сделано, будет сделано. Принимайся за работу.

Лисса отстранилась от дверного косяка и подошла к столу. Она все еще чувствовала себя слабой, но это была лишь телесная слабость, не имеющая большого значения. Та сила, которая таилась в ней, отмела в сторону все, что она чувствовала еще несколько минут назад.

Сейчас ей даже показалось смешным, что она совсем недавно испытывала сострадание к миссис Санди. Одной человеческой жизнью больше, одной человеческой жизнью меньше — какое это имело значение? Ей теперь казалось, что чувство сострадания испытывала не она, а кто-то другой.

В данный момент самым важным было закончить то, что было начато давным-давно в Иерусалимском Лоте. Андара — отщепенец, бесстыдно бросивший в беде ее и других колдунов, виновный в том, что все они стали жертвами, — был уже уничтожен. Но его сын оставался все еще жив, а потому проклятие считалось не осуществленным.

Она села на один из жестких деревянных стульев и стала невозмутимо наблюдать, как Сантерс и Эйкорн поднимают миссис Санди, нетерпеливыми движениями развязывают веревки, вырывают у нее кляп изо рта и волокут ее к широкой деревянной скамье, стоявшей у противоположной — темной — стены. Нож в руке Эйкорна угрожающе поблескивал, но она знала, что он не будет орудовать им сейчас.

Пока время еще не пришло.

Я в очередной раз удивился способностям Сина. Та легкость, с которой он отомкнул запертые ворота, отнюдь не ослабила мою подозрительность. Слишком много странностей: его появление в лесу, та целеустремленность, с которой он вызвался меня проводить…

Пока мы шли к дому, меня не покидала назойливая мысль о том, что Син — не просто обычный местный житель. В том, что я затеял, мне совсем не нужен был ненадежный спутник, а потому мне крайне необходимо было выяснить, что Син, собственно, здесь искал — или, хотя бы, кто он такой на самом деле.

Туман здесь тоже в основном рассеялся, и нам открылся вид на внушительных размеров парк и огромный темный дом. Я и представить себе не мог, что ожидало нас там, однако у меня возникло ощущение, что было бы лучше, если бы я сейчас оказался здесь один. Син уже однажды преподнес мне сюрприз, и мне не хотелось, чтобы подобное повторилось.

Син двигался тихо и проворно, словно вор. В его манере держаться чувствовалась собранность и уверенность, и я подумал, что он, наверное, уже не в первый раз вторгается на чужую территорию без разрешения. Я мало что знал об этом человеке, даже слишком мало, чтобы можно было составить о нем определенное мнение, но я чувствовал, что с ним связана какая-то тайна.

Мне, наверное, нужно было задать ему пару вопросов еще по дороге сюда. В конце концов, я обладал способностью отличать ложь от правды. Теперь же, по мере приближения к дому, мои мысли все больше путались. Но мне было необходимо знать, кто такой Син, а потому я все равно должен был его кое о чем спросить.