Хроники Сиалы - Алексей Пехов

— Быдло? Это ты меня быдлом назвал? — Лиловый Нос сжал кулаки.

Он подскочил к гарракцу и замахнулся на него кулаком. Угорь не отвел взгляда, и Лиловый Нос так и не решился ударить.

— Хотите узнать, как вы умрете? — нехорошо усмехнулся Лиловый. — Вас сожрут ваши соседи по камере. Впрочем, я вас сейчас познакомлю.

Лиловый Нос подошел к железной двери и с натугой отодвинул визжащий засов. За дверью оказалась мощная кованая решетка, преграждающая проход в следующую камеру. Я с неприятным удивлением заметил, что на нижней части решетки осталось нечто, похожее на следы зубов. Кто-то усиленно пытался прогрызть в преграде проход на свободу, и этот кто-то мне очень сильно не понравился. Тварей, у которых во рту такие зубы, лучше обходить стороной. Желательно за лигу.

— Я их три недели не кормил, так что от вас даже косточек не останется! Оставляю дверь открытой, чтобы вы смогли насладиться их видом. Когда Ризус с вами потолкует, я поверну рычаг в коридоре, решетка поднимется, и кого-то скушают, хе-хе!

Лиловый еще раз премерзко хохотнул и покинул камеру.

— Что там, Угорь? Тебе не видно? — напряженно спросил я у гарракца.

— Ш-ш-ш! — зашипел на меня воин, не отрывая взгляда от решетки и темноты соседней камеры. — Не нравится мне это.

— Еще бы, когда оттуда такая вонь! — согласился я с ним.

Запах из-за решетки заставлял немножечко паниковать. Он оказался не слишком уж и резким — это было всего лишь слабое дуновение той вони, которая обычно предшествует запаху, но и этого легкого дуновения было достаточно, чтобы я насторожился. Так пахло гнилое мясо. Так пахла падаль. Так пахли трупы.

— Этот сукин сын держит у себя оживленного мертвеца! — воскликнул я.

— Похоже, мы пришли к одному и тому же мнению.

За решеткой властвовала тишина и тьма. Ни шевеления…

Меня передернуло — быть сожранным ходячим трупом, оживленным с помощью хаотичной магии огров, до сих пор самостоятельно парящей над нашим миром. Страшная смерть!

Угорь заерзал и опрокинул свою миску с водой.

— Что ты делаешь? — обратился я к нему.

— Пытаюсь встать на ноги, что и тебе советую сделать. Надо отсюда выбираться.

Встать на ноги оказалось не так уж и сложно, к счастью, нам связали только руки, и после минутных усилий и я и Угорь уже крепко стояли на своих двоих. Сложнее было перевести связанные руки из-за спины вперед. В итоге получасовых упражнений и одновременного наблюдения за решеткой мы вновь уселись на солому, так и не достигнув желаемого результата. Руки как были cвязаны за спиной, так там и остались. Веревка из арта додтверждала свою легендарную надежность.

— Знали бы мои родственники, как я низко пал! — ни с того ни с сего расхохотался Угорь. — Сначала угодил к Диким, теперь оказался за решеткой и готовлюсь стать завтраком для полусгнившего мяса! Узнай об этом отец, бы второй удар хватил!

— Ты о чем? — вырвалось у меня.

Угорь посмотрел на меня и горько усмехнулся:

— Я стал Диким около десяти лет назад, Гаррет. Дикие Сердца — моя новая семья, а Одинокий Великан — мой новый дом. Я отринул все, что было в моей прошлой жизни, я стал тем, кого раньше в большей степени не любил и не очень-то уважал. У нас в Гарраке не любят тех, кого вы называете Дикими. Сам знаешь почему.

Кто же не знает? Однажды, в далекие седые времена Вастарской сделки, Дикие наголову разгромили "Дракона"[67]Гаррака.

— Двадцать семь лет своей прошлой жизни я носил другое имя, Гаррет. Горлопан правильно сказал — у всех Диких раньше были имена. Поменять свое родовое имя, которое с гордостью носили мои предки, на кличку Угорь — что, кажется, должно быть страшнее для дворянина? Ты слушаешь меня, Гаррет?

Я старался не только слушать, я старался даже не дышать, чтобы не прервать речь Угря. По словам Сурка, никто среди Диких до сей поры не знал, кем был Угорь и чем он занимался, прежде чем прийти к Одинокому Великану, хотя все чувствовали, что гарракец не простого рода. Он всегда держался на расстоянии от других, всегда был спокоен, холоден, не болтлив и великолепно владел парными клинками дворянского сословия Гаррака. Угорь был загадкой для многих, в том числе и для меня. Скала, Лед, Непробиваемый, Молчаливый, Холод — вот те немногие прозвища, которыми наградил воина Кли-кли.

То, что Угорь сейчас изливает мне душу, было несколько неожиданным для него поступком. Он не был cклонен к сантиментам, и некоторые из Диких до сегодняшнего дня считали, что Угорь унесет тайну своего появления в Одиноком Великане в могилу.

— Мой отец — "зуб Дракона", Гаррет, — продолжил Угорь. — Тебе известно, что это означает?

Мне хватило сил лишь на то, чтобы ошеломленно кивнуть. "Зуб Дракона" высший воинский чин в армии Гаррака! "Зубом Дракона" по вековой традиции могли становиться только близкие родственники короля, а из этого следовало, что в Угре течет королевская кровь! Это не простой дворянчик, это даже не герцог! Это кронгерцог с правом наследования трона, если род короля неожиданно прервется.

— Мой отец Марлед ван Арглад Дас, кузен короля Гаррака, является уже шестым "зубом Дракона" в нашем роду. Высокая честь, вор! Высшая честь, какая только может выпасть дворянину нашего королевства.

Угу. Знаю, слышал не раз. Гарракскому дворянину ничего не надо в жизни, кроме высшей чести сохранения лица рода, вековых дворянских традиций и тому подобной не очень-то понятной мне чуши. Дворяне Гаррака просто помешаны на словах «честь» и "верность королю".

— Я старший сын рода, так что мне тоже предстояло стать "зубом дракона". Предстояло… — Угорь заскрежетал зубами.

— Что тебе помешало? — осторожно спросил я. Он посмотрел на меня, и я увидел, что в его глазах плещется озеро застарелой боли.

— Что помешало? — задумчиво переспросил он. Было видно, что Угорь сейчас находится очень далеко от меня, где-то там, в прошлом. — Молодость, самонадеянность и, наверное, гордыня… В то время я думал, что мне можно брать от жизни все. Старший сын "зуба Дракона", племянник короля — меня ждала прекрасная карьера военного… Лучший мечник королевства, исключая самого короля и отца. Я был всем и делал все, что только хотел. Я считал себя лучшим, первым во всем, и многие считали так же, как и я. А те, кто был иного мнения, слегли в могилу после дуэлей. Я был неприкасаемым и слишком уж бесшабашным. Любимец знати, женщин… Я! Я! Я! Это меня в итоге и погубило…

— Что же случилось?

Мне не стоило прерывать гарракца. Угорь тряхнул гoловой, отгоняя воспоминания прошлого, и, уставившись на решетку камеры, произнес:

— Не важно, что тогда случилось, Гаррет. Это уже дела давно минувших дней. Я допустил ошибку, опозорил себя, отца, род и своего короля. А позор смывается только смертью. И я умер. Улис ван Арглад Дас перестал существовать, и появился Угорь… Так, наверное, было лучше для всех… В ту ночь я умер и сохранил честь своему роду. Никто так и не узнал, что на самом деле я остался жив. Я… я просто не смог в нужный момент направить кинжал себе в горло… Ни отец, ни тем более король не знают, хотя думаю, что мой младший брат подозревает… Я покинул страну… Ни родового имени, ни возможности вернуться в Гаррак… У меня не осталось ничего, кроме оружия и умения им владеть. Я ушел на другой край северных земель и стал Диким. Стал тем, кого раньше, будучи первым в «Драконе» Гаррака, не очень-то любил и уважал. Тут никто не спрашивал о моем прошлом и…. Разговорился я что-то сегодня, — одернул себя Угорь. — Да и неудивительно десять лет хранить даже собственную и никому не нужную тайну очень тяжело, прости, что взвалил на тебя все это.