Аквитанки - Юлия Галанина

Кусочек за кусочком – и скоро весь мешочек был съеден.

Теперь Жаккетте было тепло и спокойно.

Она поудобнее расположила накидки и шубки и тоже заснула.

Даже самое длительное путешествие имеет окончание.

Альпы, Швейцария, большая часть французских земель остались позади.

Обоз благодетеля уже пересек Луару и углубился в лесные массивы прибретонских земель.

До столицы Бретонского герцогства оставалось совсем немного.

* * *

…Жанна проснулась оттого, что экипаж стоял и кругом царила тишина.

«На привал не похоже!» – подумала, зевая, она. – «Наверное, впереди что–то…»

Было еще рано.

От утреннего холода, сочившегося в щели экипажа, слипались веки.

«Хорошо, хоть дождя нет…» – подумала Жанна и опять заснула.

* * *

Второй раз Жанна проснулась далеко за полдень.

За окошком экипажа щебетали птицы, в щелки между шторками бил солнечный свет. В его полосе плясали свой бесконечный танец пылинки.

Напротив сидела на ложе Жаккетта и терла спросонья глаза.

– Как–то странно снаружи… – сказала она.

– Как странно? – не поняла Жанна.

– А Вы послушайте…

Жанна прислушалась и поняла, что удивило Жаккетту.

Не было тех привычных звуков, что сопровождали их все путешествие и к которым они настолько привыкли, что даже не замечали. Но теперь их отсутствие резало ухо. Не было фырканья лошадей, легкого переступания копыт, скрипов и стуков.

Жанне стало немного неприятно.

– Переспали мы, вот и мерещится всякая чушь! – резко и громко сказала она, прогоняя тишину. – Вставай!

Жаккетта встала и принялась одевать Жанну.

Жанна нарочно не торопилась, всячески оттягивая выход из экипажа.

Погода поменялась. Поднялся ветер и солнце спряталось.

За стенкой глухо шумели деревья.

Одетая Жанна выжидала, пока приведет себя в порядок Жаккетта.

Та оделась, как подобает госпоже Нарджис, и вопросительно уставилась на Жанну.

Дальше тянуть время было нельзя.

Жанна поднялась и открыла дверцу экипажа.

* * *

…На обочине дороги росли чахлые, заморенные ромашки.

По ее сторонам, приступая почти вплотную, стояли старые, темные ели.

Дорога петляла по ельнику и оба ее конца скрывались совсем рядом за лапчатыми угрюмыми конусами.

Экипаж Жанны и Жаккетты одиноко стоял на этой непонятной дороге. Ни лошадей, ни людей, ни других повозок рядом не было…

* * *

У Жанны стало зябко на сердце.

Особенно пугала тишина вокруг. Похоже, что лес тянулся во все стороны на многие лье.

Жаккетта тоже выбралась на дорогу. Обошла экипаж кругом.

– Может, у нас поломка какая–нибудь? – сказала она. – А впереди постоялый двор большой? Они нас оставили на время, а сейчас со свежими лошадьми вернуться?

– Где впереди? – мягко поинтересовалась Жанна.

Экипаж стоял поперек дороги и следов колес ни с той, ни с другой стороны не было.

Складывалось страшноватое впечатление, что экипаж перенесли по воздуху и здесь поставили.

– А какая разница где? – мудро сказала Жаккетта. – Пешком же мы не пойдем? Так что давайте поедим для начала.

И она начала разводить костерок.

Когда на собранных Жаккеттой сучьях заплясали огоньки, Жанна очнулась от оцепенения и подошла к огню. С ним стало легче на душе, огонь почему–то вселил уверенность, пообещал защиту.

Разогревать на костре было особо нечего, да и не в чем.

Жаккетта закончила есть первая и ворошила палочкой угля, поглядывая по сторонам.

Жанна смотрела на носки своих башмаков, выглядывающих из–под юбки.

А солнце уже скатывалось за ели.

– Там запад, – сказала Жаккетта и бросила веточку в огонь.

Она встала и вышла на дорогу.

– Далеко не уходи… – попросила Жанна.

– Я рядом! – пообещала Жаккетта.

Она прошла по дороге немного вперед и назад, внимательно присматриваясь к колеям и, возвратившись, сказала:

– Мы приехали оттуда.

– Ну и что? – вздохнула Жанна. – Мы же все равно не знаем, где находимся… Где–то между Луарой и Виленом.

– Завтра с утра, если благодетель не вернется, пешком пойдем обратно, откуда приехали. Другого выхода нет… – сказал Жаккетта.

– А будет оно? Завтра? – бросила Жанна.

Ели по бокам дороги давили на нее, казалось, они с Жаккеттой сидят на дне ущелья.

Темнело. И темнело быстро…

Девушки забрались обратно в экипаж, готовясь провести тягостную ночь.

На столике Жаккетта зажгла одинокую свечу. Она стояла в широкой металлической плошке.

Жанна плотно задернула все шторки и туго завязала их завязки.

За гранью света темнота была совсем черной, а рука Жанны, когда она подносила ее к огоньку – молочно–розовой, опаловой, и казалось, просвечивала насквозь.

Они выспались днем и сон теперь совершенно не шел.

А вот липкий страх, казалось, начал выползать из всех углов и щелей, и подбираться ближе, намереваясь намертво прилипнуть к душе.

Жанна молчала, молчала и Жаккетта.

Тишина становилась вязкой и было невыносимо страшно.

И тут уши Жанны уловили слабый звук. Она вздрогнула всем телом. Источник звука был пока далеко, но похоже, приближался.

Выли волки.

Этот вой прорвал вязкую тишину и Жанна почувствовала, как увеличивается внутри нее огненный ком ужаса, заполняя все.

– Жаккетта, я боюсь! – всхлипнула она, вцепляясь в руку камеристки. – Я сейчас умру!

Жаккетте тоже было очень страшно. И самое обидное, что никакого оружия под рукой: хлипкий кинжал, да и только.

– Жаккетта, Жаккетта! – вдруг затормошила ее Жанна. – Они придут сюда, непременно придут, я знаю! Нам нельзя здесь оставаться!!!

Словно в подтверждение ее слов, вой стал заметно громче.

– А куда же мы денемся? – резонно заметила Жаккетта. – Здесь хоть какие–то стены.

Жанна резко вскочила и, не выпуская ладонь Жаккетты, потянула камеристку к выходу.